Требуют наши сердца! - Сергей Александрович Аредаков

не отходил. Бугай ехидно похихикал и авторитетно заявил:

– Ужин, пусть пока потявкает, а тобой займусь прямо сейчас. У меня женщины не было, почти половину цикла, а ты такой ухоженный, что я уже возбудился.

При этих словах, появилось новое действующее лицо. Сухощавый, высокий мужчина, являлся полной противоположностью своего коллеги по разбойному делу. Одежда, хоть и потрёпанная, но была чистой. Голова побрита наголо и было видно, что он умеет умываться, в отличие от напарника. В руках у него тоже была дубинка, с которой сразу видно, умел не плохо обращаться. Но слова, которые он произнёс, немало удивили, не только Грэя:

– Тарэн, оставь парня в покое, иначе я проломлю, твою тупую башку.

Верзила резво развернулся и между ними завязалась оживлённая дискуссия:

– Что ты сказал? Ты забыл, кто тебе жизнь спас? Я тебя кормлю уже две сороковины, что бы ты недоносок, мне сейчас угрожал за это.

– Я лучше подохну, чем позволю тебе издеваться над ребёнком. Каждый день прожитый рядом с тобой, пытка для меня – сказал, словно плюнул лысый.

– Ну что же, всё равно, рано или поздно, пришлось бы тебя убивать – вальяжно сообщил Тарэн и ловко перекинул дубинку в правую руку.

– Парень беги, долго я не продержусь – крикнул лысый и отчаянно вступил в бой.

Грэй, сначала не поверил в происходящее, посчитав это каким-то розыгрышем. Внимательно осмотрев место действа, он больше никого не обнаружил. Верный лаял только в сторону, довольно странных разбойников. Бой был в самом разгаре и проходил с переменным успехом. Тарэн был намного мощнее, своего бывшего подельника, зато тот, быстрее и гибче. Бритоголовый, скорее всего даже победил бы, но при очередном манёвре запнулся и неловко упал. От первого удара, он ещё смог откатиться в сторону, а вот второй, пришёлся в область правого плеча. Выгнувшись дугой от боли, он краем глаза увидел, что парень, из-за которого он расстается с жизнью, не только не убежал, а наоборот приближается к ним. Тарэн, с торжествующей улыбкой на роже, заносил дубину для решающего удара. Фирс, находясь в глубочайшем отчаянии, закрыл глаза и приготовился умереть.

Метнув два сюрикена в лопатки верзилы, Грэй презрительно произнёс:

– Я не планировал тебя убивать, но насильникам детей, нельзя оставлять жизнь. Поэтому, ты мразь, приговариваешься мной к смерти.

Сюрикен вошёл прямо в выпученный глаз Тарена, мгновенно исключая его из мира живых. Мужчина, пытавшийся его защитить, продолжал лежать с закрытыми глазами, не делая попыток даже пошевелиться. Верный вцепился, ещё молочными зубами в руку покойника, который так и не выпустил дубинку. Восхищённый поведением, своего маленького друга, Грэй взял его на руки и начал успокаивать:

– Молодец, ты настоящий герой. Не испугался этого монстра и даже укусил его. Придётся промыть тебе пасть, а то подхватишь заразу какую-нибудь.

А сам при этом, неотрывно наблюдал за бритоголовым и когда тот открыл глаза, вежливо спросил:

– Ну и что мне с тобой делать?

Фирс, с огромным удивлением посмотрел на убитого Тарена и невнятно пробормотал:

– Я уже мёртвый, так что добей меня, сделай доброе дело.

– Я ещё не настолько озверел в этом мире, что бы убийство, считать добрым делом.

– Мне, всё равно незачем жить. Всё, что я любил, уже безжалостно уничтожено, так для чего продлять, никому не нужное существование – окончательно сдулся Фирс.

– По мне, так это просто трусость. Всегда есть выбор, например попытаться помочь другим, что бы с ними, не произошло аналогичной трагедии – кинул пробный камушек Грэй.

– Я совсем пропащий человек, даже становится странным, что ты до сих пор, не заметил клейма у меня на лбу. Кому я могу помочь, в таком безнадёжном положении? Лучше бы Тарэн не вытаскивал меня из петли – продолжал плакаться Фирс.

– Мне же помог и клеймо не помешало, а чем другие хуже? – С откровенной насмешкой, выложил веский аргумент Грэй.

Фирс резко сел и стал внимательно смотреть, на очень странного паренька. Что-то в нём было не правильно, с виду обыкновенный подросток, но вот взгляд, как у матёрого, совсем взрослого человека. По стилю общения, вообще можно было подумать, что это он ребёнок, а не наоборот. Картинка не совпадала с ощущениями и это его заинтересовало настолько, что он решил поддержать разговор:

– Тебе, я тоже помочь не смог, скорее это ты спас меня. Только вот не пойму до сих пор, зачем?

– Если бы я бросил человека, который рискуя жизнью мне помогал, то перестал бы себя уважать – совершенно без пафоса, уверенно ответил Грэй.

– Почему-то не могу понять, к какому сословию ты относишься. И твои слова, «в этом мире», что они означают? – Неожиданно для самого себя, вдруг спросил Фирс.

– Что-то ты слишком умный, для оборванного разбойника. Расскажи-ка мне, как ты дошёл до жизни такой, но только не ври. Если не хочешь говорить, то расстанемся прямо сейчас – решил ускорить процесс знакомства Грэй, что лысый обязательно заговорит, было уже отчётливо видно.

Фирс, не долго думая, изложил основную историю своей жизни. Незаконнорожденный сын барона, он всё же вырос под присмотром своего отца. Это позволило ему не знать нужды и даже получить хорошее образование в Акмоле. Вернувшись домой, он с энтузиазмом стал помогать барону, вести довольно большое хозяйство. Через шесть циклов, отец назначил его управляющим, а сам отошёл от дел. Всё было хорошо, пока не умер барон. К этому времени, у Фирса было уже двое детей. Женился он по любви, на дочери кожевенного мастера. Жили душа в душу, не замечая страшной действительности, творящейся вокруг них. После смерти барона, поместье унаследовал его старший сын. С этого проклятого момента, началось падение в бездну. Неуравновешенный и развращённый в высших слоях знати, новый барон, настойчиво пустился во все тяжкие. Беспробудное пьянство и безграничный разврат, стали отличительной нормой его поведения. Он искренне считал, что все его подданные должны быть счастливы, вступив с ним в половые отношения. Не прошло и первой сороковины, как барон пожелал жену Фирса. Она же, естественно отказала и попыталась вместе с детьми, спрятаться у своего отца. Кончилось всё тем, что на глазах у связанного Фирса, его жену и дочь, одиннадцати циклов от роду, жестоко изнасиловали. Барон и вся его солдатня, резвились на них, пока не умерла малышка. Жена, как-то сумела освободиться от пут, и схватив столовый нож, зарезала одного мерзавца. Состоялся показательный суд, её объявили ведьмой и сожгли на очистительном костре, вместе с отцом. Самому Фирсу, выжгли на лбу клеймо изгоя, дали немного времени форы и