Сталин: тайны власти. - Юрий Жуков

10 марта, в первый пик балканского кризиса, ПБ приняло далеко идущее по своим последствиям решение: «1. Назначить тов. Вознесенского Н.А. первым заместителем председателя СНК Союза ССР по Экономсовету с освобождением его от обязанностей председателя Госплана СССР. 2. Назначить тов. Сабурова М.З. председателем Госплана СССР и заместителем председателя СНК Союза ССР. 3. Вопрос о председателе Совета оборонной промышленности и заместителе председателя Комитета обороны при СНК Союза ССР обсудить дополнительно» [7]. Появившееся на следующий день в газетах изложение первых двух пунктов, правда, в несколько иной редакции, как указ ПВС СССР, выглядело обычным государственным актом. Внешне — еще одним свидетельством стремительной карьеры Вознесенского. Но только внешне, в том случае, если не принимать во внимание главного — что именно Вознесенский до последнего времени отвечал за оборонную промышленность.

Были и иные мотивы, породившие данное решение, связанные с борьбой внутри узкого руководства, проявлявшиеся неоднократно и прежде: еще в конце 1939 — начале 1940 г., когда Микоян уже выступал как председатель Экономсовета, заменив в нем Молотова, и в начале декабря, когда Сабурова, работавшего (или стажировавшегося?) в Госплане всего несколько месяцев, назначили первым замом — «под» Вознесенского. Именно эти факты свидетельствовали о пошатнувшемся положении Молотова, о том, что в любую минуту его могут освободить не только от должности главы правительства, но и наркома иностранных дел. Ведь не случайно в НКИД осенью 1940 г. вдруг появился первый заместитель А.Я. Вышинский. «Человек со стороны» сразу и весьма активно включился в повседневную деятельность по руководству наркоматом, взяв на себя не только прием многих послов, но и подготовку весьма важных дипломатических документов.

Что же склоняло в пользу столь значительной, непременно вызвавшей бы широкий мировой резонанс акции, как смена главы правительства? Скорее всего, две весьма веские причины. Во-первых, Молотов оставался одним из тех немногих членов прежнего узкого руководства, кто сумел пока сохранить все свои старые позиции во властных структурах — и в партийных, и в государственных. Сохранить, несмотря на «большую чистку», кадровое обновление конца 30-х годов. Он невольно стал олицетворением политики тех лет, о которой старались не упоминать, стремились предать забвению. Олицетворял Молотов и другое — то руководство, которое уже сходило с политической арены.

Во-вторых, при весьма возможной резкой смене внешнеполитического курса было бы желательно позаботиться и о смене хотя бы некоторых из тех, кто проводил в жизнь прежний. А ведь именно Молотов, и никто иной, был более других связан с политикой сближения с Германией. Именно он подписал известный, сыгравший столь важную роль для первого периода Второй мировой войны, пакт. Именно он возглавлял официальную делегацию СССР в Берлине, вел переговоры с Гитлером. Словом, Молотов по всем позициям оказывался наиболее подходящим человеком, на которого можно было бы списать все просчеты и ошибки, человеком, отстранение которого лучше и ярче всего отразило бы новую политическую линию советского руководства, полный и безоговорочный отказ от прежней, уже изжившей себя, человеком, приносимым в жертву ради того, чтобы оправдать пребывание на вершине власти тех, кто оставался там.

Очередная перестройка проводилась стремительно. Всего две недели спустя, 21 марта, ПБ приняло еще два столь же важных постановления — от имени СНК СССР и ЦК ВКП(б)[8]. Первое из них, «Об организации работы в СНК СССР», пространное, в четырнадцать пунктов, по существу, сводилось к решению вопросов управления — прежде всего к ликвидации хозяйственных советов при Совете Народных Комиссаров Союза ССР, оказавшихся на практике «средостением между народными комиссариатами и СНК СССР». Тем самым подвергался осуждению результат организационных реформ и административных нововведений, связанных с именем все того же Молотова, совсем недавно единодушно поддержанных, одобренных и ПБ.

и пленумом ЦК. Вместо прежних пяти основных структур по управлению народным хозяйством страны постановление предусмотрело создание других, более многочисленных на первый взгляд:

«4. Для улучшения руководства наркоматами и быстрого решения оперативных вопросов увеличить в СНК СССР количество заместителей председателя СНК СССР с тем, чтобы каждый заместитель ведал только двумя-тремя наркоматами. 5. Установить, что заместители председателя СНК СССР решают единолично, в рамках установленных планов и постановлений ЦК ВКП(б) и СНК СССР, все оперативные вопросы, выносимые руководимыми ими наркоматами, кроме: а) повышения зарплаты и изменения цен; б) использования государственных бюджетных резервов и материальных фондов по УГР (Управлению государственных резервов. — Ю. Ж.). 6. Все решения заместителей председателя СНК СССР по подведомственным им наркоматам издаются в качестве распоряжений СНК СССР».

Но усилением роли возраставших количественно зампредов Совнаркома и тем самым, казалось бы, ослаблением роли собственно главы правительства чисто бюрократическая перестройка, отнюдь не изменившая остававшийся незыблемым принцип вертикального управления экономикой страны, не ограничилась. Второе постановление, «Об образовании Бюро Совнаркома», весьма серьезно скорректировало первое, по сути свело на нет все те полномочия, которые якобы получали зампреды Совнаркома СССР.

В нем, как бы между прочим, девятым пунктом, ликвидировался давно уже утративший свою прежнюю значимость Экономсовет. Создавался, также внутри самого правительства, подлинный, хотя и совершенно неправовой, неконституционный орган власти:

«1. Образовать в Совете Народных Комиссаров Союза ССР Бюро Совнаркома, облеченное всеми правами СНК СССР.

2. Бюро Совнаркома образовать в составе председателя СНК СССР — тов. Молотова В.М., первого заместителя председателя СНК СССР — тов. Вознесенского Н.А. и тт. Микояна А.И., Булганина Н.А., Берия Л.П., Кагановича Л.М. и Андреева А.А.

3. На Бюро Совнаркома возлагается: а) подготовка квартальных и месячных народнохозяйственных планов, бюджета и военных заказов с внесением на утверждение ЦК ВКП(б) и СНК СССР; б) утверждение квартальных и месячных планов снабжения, квартальных кредитных и кассовых планов, месячных планов перевозки; в) решение текущих экономических и административных вопросов и вопросов культурного строительства.

4. В основу своей работы Бюро Совнаркома кладет проверку исполнения народнохозяйственных планов и основных постановлений ЦК ВКП(б) и СНК СССР…»

Содержало постановление и еще одно столь же важное положение: «10. Сократить состав Комитета обороны при СНК СССР до пяти человек, персонально утверждаемых СНК СССР. 11. Возложить на Комитет обороны при СНК СССР: а) принятие на вооружение новой техники по представлению НКО и НКВМФ; б) рассмотрение военных и военно-морских заказов; в) разработку мобилизационных планов с внесением их на утверждение ЦК ВКП(б) и СНК СССР».

Оба постановления, как хорошо видно из их содержания, призваны были сообща решить одну-единственную задачу: реорганизовать Совнарком СССР, найти для него иную, нежели раньше, более оптимальную структуру и систему управления важнейшими отраслями народного хозяйства. Однако из многочисленных пунктов и подпунктов взаимосвязанных и взаимодополняющих постановлений выполненными оказались далеко не все. Так, и месяц спустя количество заместителей председателя СНК оставалось прежним — тринадцать человек. Ими являлись: Вознесенский, Ворошилов, Землячка, Косыгин, Малышев и Первухин, не имевшие никаких иных обязанностей; Берия, Булганин, Каганович, Мехлис, Микоян и Сабуров с основной должностью наркома; а также Вышинский, в отличие от остальных — лишь первый замнаркома иностранных дел. Таким образом, «в ведении» каждого из них находилось не два-три, как намечалось, а три-четыре ведомства.

Именно это обстоятельство могло породить обманчивое представление, что в конечном итоге 21 марта изменилась лишь расстановка сил в высшем эшелоне власти, и не более. Лишились ключевых постов «молодые», вновь усилилось положение «старых кадров», хоть и не получивших высшего образования, но зато поднаторевших в «аппаратных играх» и доказавших не раз свою управляемость. Но так произошло бы только в том случае, если бы постановления свелись лишь к замене давно отжившего Экономсовета и пяти хозяйственных советов новым органом, Бюро Совнаркома СССР (БСНК). В действительности последнему предназначалось не только вернуть к власти тех, кто начал ее утрачивать, но и стать своеобразным военным кабинетом, что было запрограммировано его подлинной сутью.

До 21 марта в СНК СССР действовала двухуровневая система управления: хозяйственный совет — наркомат для отраслей, прямо или косвенно связанных с оборонной промышленностью, обеспечением всем необходимым армии и флота; зампред СНК СССР — наркомат или комитет, главное управление, управление для сугубо мирных отраслей. Теперь же организация менялась, становилась трехуровневой: БСНК — зампред — наркомат, причем нижний уровень системы составляли все без исключения ведомства. Полномочия же на верхнем распределялись следующим образом: Молотову отводилось руководство внешней политикой, Вознесенскому — оборонной промышленностью, Микояну — снабжением в целом, Булганину — тяжелой промышленностью, Берия — государственной безопасностью, Кагановичу — транспортом и перевозками, Андрееву — сельским хозяйством. Вне компетенции БСНК оставались только армия и Военно-Морской Флот, однако реорганизация, правда чисто кадровая, весьма ощутимо сказалась и на них.