Питомник фамильяров "Драконья чешуйка" (СИ) - Смертная Елена

— Хамон?

Фамильяр не слышал. Он начал подходить с видом, что вот-вот готов кинуться. Я ощутила исходящий от него холод, а ведь артефакт в гостиной продолжал работать. Насколько же сильна его аура? Сидя на полу и прижимая к себе Зузи, которая оторопела и замолкла, я начала отползать назад.

— Хамон, это всего лишь игра! Она бы ничего тебе не сделала!

Вольфпалм не слушал. Он клацнул челюстями и пригнулся, чтобы совершить прыжок. Я тут же взмахнула рукой, и из стен вырвались лианы. Они оплели все четыре лапы фамильяра, но тот лишь дернулся, и зеленые путы лопнули. Какая же сила! Стало искренне страшно. Вольфпалм гневно зарычал и прыгнул…

— Хамон, нет! — я отвернулась, зажмурилась и нарастила древесный щит за своей спиной. Это единственное, на что хватило времени. Однако едва ли он сдержит это существо. Я уже приготовилась ощутить невыносимую боль от когтей, как рядом раздался шум быстрых шагов. Фамильяр зарычал громче, но сдавленнее. Вместе с этим за спиной раздалось болезненное мычание. Это Торадин?! Я быстро подскочила на ноги и выглянула из-за щита. Тор перехватил разъяренного фамильяра своей рукой. Хамон буквально впился в участок от запястья до локтя. Он пытался всё сильнее сжать челюсти, но Тор покрыл руку синей драконьей чешуей. Кровь капала на пол. Казалось, только драконья сила мешала Хамону оставить Торадина без конечностей.

— Амели, скорее, усыпи его! — сквозь боль крикнул дракон.

— Д-да, — я искренне растерялась, но взяла себя в руки. Скоро голову Хамона окружила пыльца. Он боролся со сном до самого конца, но, наконец, веки его стали тяжелыми, и зверь уснул, выпуская руку Тора из пасти. Кровь полилась ручьем, но первое, что спросил дракон, было:

— Вы не ранены?

Я поняла, что вся дрожу. Вместе со мной дрожала и Зузи, которая всё ещё прижималась к моей груди. В эту секунду захотелось кинуться к дракону на шею и благодарить его за то, что он был рядом. Иначе боюсь представить, что бы произошло…

— Н…нет. Мы в порядке, но твоя рука…

— Нормально, — рыкнул Тор, и по его чешуе пробежался синий огонь, прижигая рану и останавливая кровь. — Что, Гром его дери, здесь произошло?!

— Я… не знаю.

***

Через полчаса я сидела на полу в небольшой кладовке у входа в подвал и размышляла, как же так произошло? Неужели военные травмы и горечь от смерти хозяина так повлияли на Хамона, что он в одно мгновение становится неуправляемым убийцей, если чувствует малейшую опасность? Самого вольфпалма мы сразу же закрыли в подвале. Там было довольно уютно, но всё же… сменил одну тюрьму на другую. Отлично помогла, Амели. И зачем вообще влезла? Впрочем… не могла же я пройти мимо.

— Тук-тук, — в мои мысли ворвался голос Торадина. — Можно?

После того, как дракон помог перетащить спящего фамильяра в подвал, они с Зузи пошли обрабатывать его раны, а я осталась охранять вход в подвал. Всё же в доме были дети…

— Да, — я мотнула головой, отгоняя наваждение, — заходи.

Дракон отворил дверь. Его рука была перебинтована от локтя до запястья. Сколько же решимости надо, чтобы без раздумий кинуться спасать кого-то, жертвуя собой? Ещё бы чуть-чуть, и Хамон мог откусить ему руку. Однако сам Тор словно даже не чувствовал боли… хотя скорее очень мужественно её игнорировал. Прежде чем войти, он снял с головы малыша-феникса, который устроился в волосах «отца-матри» и аккуратно положил его на пол.

— Давай, Рикки, дуй к братьям, взрослым надо поговорить.

Феникс фыркнул и через секунду молниеносной вспышкой оказался на голове Тора. Тот вздохнул, и снова снял малыша.

— Я сказал, топай, — он аккуратно подтолкнул малявку. — А то дам по пернатой жопке.

Птенец недовольно пискнул что-то в ответ, но всё же начал вперевалочку бежать к гостиной. Столь милая сцена заставила меня улыбнуться… а нынче это дорогого стоило. Тор вошёл в кладовку, закрыл за собой дверь и сел рядом со мной, облокачиваясь на стену.

— Не проснулся ещё?

— Неа…

— Ясно… — он сделал нерешительную паузу, — … послушай, Амели… только не ругайся, но Зузи рассказала мне, почему ты так злишься… ну… после того случая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Только этого не хватало.

— Она же обещала не говорить.

— Я выпытывал у неё информацию все эти дни. Не злись, она долго молчала, но сейчас… это стало своего рода уплатой за спасенную жизнь. Хоть я свой поступок таковым и не считаю.

— Ну и что теперь? — я поджала к себе колени и хмуро уткнулась в них носом. — Потешаться будешь?

— Потешаться? — Тор искренне удивился. — Ты меня за мерзавца держишь? А я, между прочим, отец твоих детей!

Я тихо рыкнула в коленки, и из стены вылезла лоза, которая мягко ударила дракона по голове.

— Я про фениксов… и даже не про наших возможных будущих детей.

— Хватит уже!

Как же неловко.

— Да, прости, опять свернул не туда, — Тор стёр с лица улыбку. — Я лишь хотел извиниться. Если бы я знал, что это твой первый поцелуй… я бы никогда не посмел украсть у тебя его столь вульгарным и неподходящим образом.

— Сейчас это неважно, — я выпрямила ноги, облокачиваясь на стену. — У нас есть дела и поважнее. Я вообще сегодня должна была направиться к Долли, чтобы узнать, как там малыш василиск.

— Перестань, это ещё как важно, — дракон взглянул на меня со всей суровостью. — Я хочу, чтобы ты очень чётко осознавала, что я не тот, кто когда-либо захочет тобой воспользоваться.

— Ты заявился ко мне домой с предложением фиктивного брака…

— Вообще-то, с предложением узнать друг друга поближе и возмо-о-ожно поторопиться со свадьбой в случае, если всё сложится. И, скажу честно перед лицом Прародительницы, складывается-то весьма неплохо.

Торадин игриво усмехнулся и подмигнул мне, а я в ответ ткнула его локтём в бок.

— Это твои извинения?

— Нет, ни в коем разе, — и снова серьёзность в глазах, меняется по щелчку пальцев… — я искренне сожалею об этом поцелуе. Но не потому что не хотел бы поцеловать тебя снова, ни в коем разе. Просто я мужчина, и должен думать о комфорте моей дамы. А в тот момент я забыл, что ты прекрасная дикая роза, колючки которой ещё не позволили кому бы то ни было прикоснуться к тебе. Это моя ошибка, и я буду ещё долго жалеть о ней. Но очень надеюсь, что ты сможешь простить меня быстрее… или хотя бы чуточку смилостивишься и дашь мне шанс всё исправить.

Не скажу, что извинения Тора убедили меня забыть об обиде… но его действия получасом ранее заставили отпустить всю досаду и без всяких слов. Боюсь представить, что произошло, если бы не он. Чем дольше я находилась рядом с Торадином, тем лучше понимала — он очень заботливый, сильный и добрый мужчина. Прям как мой папа. Только бы глупого юмора и самоуверенности убавить… хотя, кого я обманываю, папа тоже верил, что пройдёт через любое болото и полымя. Хорошо хоть рядом была мама, которая его останавливала.

— Я больше не обижаюсь, — произнесла с легкой улыбкой. — И мне нужно сказать тебе спасибо. Твой поступок… это было невероятно смело. Я даже не думала, что кто-нибудь решиться ради меня на такое.

— Это? — Тор поднял забинтованную руку. — Пустяки. Настоящий мужчина должен зарабатывать любовь женщины кровью!

— Ну вот опять ты всё портишь своими глупыми цитатами из рыцарских романов.

— Говорю как есть, — дракон пожал плечами. Мы оба опустили взгляд на люк, который вел вниз. На какое-то время повисла тишина.

— Торадин, скажи, — неуверенно начала я, — почему ты хочешь стать главой своего дома?

— А? Чего это ты спросила?

— Ну, ты не похож на человека, которому нужна власть, влияние, а за ними бюрократия семейных дел. Так зачем тогда?

— Хм… дай-ка подумать… — дракон уставил взгляд в потолок. — Во-первых, я всегда хотел получить признание отца, но никогда не мог его заслужить. В этом мой младший брат меня обскакал. Он уродился именно таким, каким отец хотел: истинный аристократ, отличник в университете, член совета короля и всё прочее. Я же ушёл из дома сразу, как стал совершеннолетним. Свой день рождение праздновал уже на корабле в море под пение сирен.