Отступник - Наталья Шитова

Но Шепа не устраивала человеческая цивилизация, хотя он вполне в ней освоился и смог оценить по достоинству некоторые ее возможности. И все же книги, которые Шеп прочел за последние годы, гипотезы, которые он в них вычитал, информация, которую он постоянно собирал везде, где мог, даже маленький телевизор, что работал в его землянке от автомобильного аккумулятора, не могли перестроить его натуру, не могли помочь Шепу не обращать внимание на настойчивый зов его естества.

Он был лешаком, а не человеком, и ничего не мог с собой поделать.

Уже несколько дней его не касались уверенные теплые руки друзей, он не видел их сочных блестящих глаз, не слышал тихих, родных, «вкусных» мелодичных голосов, от которых сладко трепетало сердце. Может быть, поэтому Шепу так тоскливо и тревожно, так давит неизвестность и острое нехорошее предчувствие чего-то дикого?

Дождавшись, когда солнце встало и высушило росу, Шеп углубился в подлесок на опушке и побрел в обход деревни. Он медленно и осторожно ступал по лесу, прислушиваясь к деревьям, не расскажут ли чего. С опаской покосился он на усадьбу Пряжкина, проходя мимо…

Целая крепость. Смертельно опасное место, поглотившее уже столько лешачьих жизней. Давненько что-то не выходил Пряжкин на охоту, только ямами изрыл весь лес от деревни и до самого оврага… Ну да поймать лешего в яму нынче стало очень даже трудно. Мало кто из сородичей еще не наловчился по едва заметно изменившемуся запаху определять, что под фальшивым пологом из невесомого укрывного материала — свежевырытая яма с кольями. А обнаружив яму один раз, лешак навсегда отмечает для себя новую опасность…

Давно не собирал Пряжкин вокруг себя своих бритоголовых бандитов… Шеп часто наблюдал издалека за сборами юнцов и их походами по лесу. Вид у этих головорезов был грозный, но эти бритые головы особенно возмущали и пугали Шепа. Он никак не мог преодолеть собственное предубеждение: ведь если не случалось чего-нибудь непредвиденного, если леший не собирался покидать лес надолго, его волосы всегда были нестриженными с рождения.

Вообще-то человеческие волосы далеко не так сильны, как лешачьи, и плохо приспособлены к тому, чтобы быть путями и проводниками силы. Человек даже с самой изощренной короной в волосах не сможет повлиять на природу вокруг себя. Сколько раз Шеп пытался добиться хоть какого-нибудь эффекта, сооружая на голове Валентина самые редкие, самые действенные и мудрые прически, ни одна веточка не колыхнулась вокруг… Короче говоря, что бритым, что лохматым человек был опасен уже как таковой. Люди даже с обритыми головами прекрасно раскраивают черепа что лешим, что себе подобным, и на это у них хватает сил без проблем…

Шеп уже был прямо напротив дома Валентина. Присмотревшись к дому, он заметил, что из тонкой трубы, что выходила из окна мансарды в сторону леса, тянется едва заметный дымок. Такие теплые, даже душные ночи… Зачем топить печь?

Безобидный вопрос не на шутку взволновал Шепа. Кому же в мансарде может быть холодно в такое время? Ответ: больному. Кто-то либо в болезненной лихорадке, либо просто почему-то мерзнет. Если бы это был любой другой дом, Шеп склонился бы к первому. Но у Валентина болеть было вроде бы некому. А мерзнуть в это время может только раненый — от потери крови. А раненый… Это мог быть только лешак.

Кто-то мог бы сказать, что Шеп торопится с выводами. Но сам Шеп знал, что раз такое предположение у него появилось, значит, так оно и есть на самом деле.

И Шеп решительно повернул к дому, уже прекрасно представляя, что он там обнаружит…

Глава 6. Пятнадцатое июня. После полудня. Мироша

На дне ямы было холодно и мокро, и с наступлением дня теплее не стало… Несмотря на то, что когда Мирон проваливался, самые края ямы осыпались, подняв тучу сухой пыли, чем ниже, тем почва становилась все влажнее и влажнее, и на самом дне влаги было столько, что подошвы кроссовок Мироши тонули в воде.

Сидеть было невозможно, поэтому Мирон уперся ногами в крайний кол, торчащий из земли, а спиной — в отвесную стену ямы и стоял так уже несколько часов, иногда немного меняя позу.

Всю ночь он время от времени поднимал голову и вглядывался в чернеющее над лесом небо. Он ждал рассвета, понимая, что только с наступлением утра его по настоящему хватятся и начнут искать…

Было очень страшно, а еще больше стыдно. Как теперь сообщить Шепу о том, что с Кшаном стряслась такая беда? Кто поможет умирающему лешаку? Мирон любил веселого, мечтательного Кшана и так хотел поскорее помочь ему!..

Отец понадеялся на то, что его Мироша уже взрослый и сможет сам найти Хранителя и позвать его на помощь. А вместо этого… Мальчик так неосторожно повел себя, забыл о том, что в этой части леса нужно быть особенно внимательным и хорошенько смотреть себе под ноги, замечая всякую странность и обходя ее за десяток шагов стороной… Ну почему Мирон не обратил внимание на то, что опавшая хвоя в этом месте была чуть влажнее, чем вокруг, и совсем не было прошлогодних осиновых листьев?…

Мироша в отчаянии пнул ногой кол и всхлипнул. Теперь злись не злись, остается только ждать. Сам во всем виноват. Ох, как стыдно… Как теперь смотреть в глаза Шепу? Он-то был всегда уверен в том, что его маленький Мрон хорошо усваивает уроки Хранителя…

Мирон с опаской поглядывал на десяток кольев, торчащих из дна. Хорошо еще, что ему удалось удачно соскользнуть в яму прямо по стенке и не напороться. А то… Ох, что могло бы произойти…

Мирон в ужасе зажмурился, представляя, как острая деревяшка входит в его грудь. А потом словно увидел самого себя, пронзенного насквозь, неподжвижно висящего на розовых от крови кольях… Страшно! Ох, как страшно! После таких печальных мыслей, Мирон дал волю слезам, но потом снова быстро успокоился. Он ведь действительно очень удачно провалился, и теперь остается только ждать, когда за ним придут отец и Шеп.

Еще ночью он перепробовал все известные ему способы выбираться наружу.

Яма была не очень глубока, и если бы в нее попал взрослый, то он, чуть подпрыгнув, мог бы зацепиться за край и подтянуться наверх, при условии, разумеется, что падение было благополучным, и провалившийся остался невредим. Но Мирону, как он ни прыгал, не удалось даже коснуться края.

Перепачкавшись с головы до ног и несколько раз больно ударившись спиной о колья, Мирон оставил эти попытки.

Еще он хорошо помнил рассказ Шепа о том, как тот сам вылезал из волчей ямы, которая была слишком глубока даже для Хранителя. Тогда Шеп, расшатав один из крепких кольев, выдернул его из земли и воткнул в отвесную стену достаточно глубоко, чтобы опереться о него ногой и использовать, как надежную ступеньку…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});