Личная жизнь знаменитости - Барбара Макколи

- Вот об этом я все время мечтал.

Она поняла, что так и есть. Он желал ее давно, это все не сегодня случилось. Он думал о ней в комбинезоне, ну ради бога! Его слова возбуждали, внушали веру в себя, пробуждали в ней женщину, о существовании которой в себе она и не подозревала.

- Если мой комбинезон нравится тебе больше, чем это платье, я пойду переоденусь.

- Вы никуда не пойдете, мисс Марси Прюит. У вас один путь - в мою постель.

У нее перехватило дыхание, когда он сжал ее в объятиях и понес в спальню. Она обняла Эвена и прижалась к нему, вдыхая запах его тела, кожи. Соленый, подумала она, слегка лизнув его за ухом. Пикантный. Он затаил дыхание, напрягся и замер, а она снова и снова проделывала эти свои исследования языком. Удивительно и прекрасно, что она может вызвать в нем такую реакцию, хотелось понять, что еще она может.

Как бы это понять?

Он крепко обнимал и целовал ее, она испытывала невыразимое удовольствие, казалось, большее удовольствие и счастье было просто невозможно. Есть этот момент, есть этот человек, есть это счастье - больше в жизни ничего нет и быть не может. И не надо. Все, все остановилось навеки.

О, что- то еще есть, смутно подумала она, когда он потянулся к молнии на ее спине. Еще очень много чего есть. Она задрожала в ожидании. Звук расстегиваемой молнии слился с их дыханием. Его руки скользили по ее спине, доставляя ей наслаждение, вызывая в ней дрожь и трепет. Платье заскользило вниз и легло на пол вокруг ее ног. Она была почти обнажена, на ней осталось только два кусочка черного шелка.

- Мне хочется посмотреть на тебя, - не отводя от нее взгляда, он немного отступил.

Этот взгляд прожег ее насквозь. Если бы ее колени могли сгибаться, она бы рухнула на пол. Она слышала, как тихонько перевел дыхание Эвен, - и ему было трудно дышать. Он беззвучно что-то пробормотал, придвинулся к ней, накрыл своими большими руками ее грудь - ей казалось, что грудь распухла и болит, - и стал легко поглаживать большими пальцами отвердевшие соски.

Марси откинула назад голову и застонала. А он наклонился и начал целовать ее грудь. Она продолжала тихо стонать. А Эвен продолжал целовать ее. Он не спешил, продлевал свое - и ее - удовольствие. Он как будто боялся, что какой-нибудь чудесный кусочек ее тела будет несправедливо обойден его лаской, поцелуями, вдруг этому кусочку меньше достанется. И он слегка прикусывал губами, гладил и ласкал руками, трогал языком ее кожу. Ее удовольствие было огромно, ей казалось, что такие сильные чувства невозможно вынести, этого счастья слишком много для одного человека, так много, что оно превращалось в какую-то сладкую муку. От такой полноты чувств можно умереть, думала Марси. Все происходило вне времени - все длилось целую вечность и обрывалось мгновенно. Марси нестерпимо хотелось быть ближе и ближе к Эвену, совсем слиться с ним, стать с ним чем-то целым, одним.

- Эвен, ну пожалуйста, пожалуйста… - шептала она.

А он все хотел любоваться ее красотой - ведь она как чудесная статуэтка - и наслаждаться ощущением шелка ее кожи и тепла ее тела. И никак не хотел торопиться.

Для обоих эта ночь стала откровением - ни один из них до этого момента не понимал, что такая полнота чувств возможна, что можно так быть вдвоем, что можно настолько быть вместе, что можно испытывать столько радости и счастья. Они вместе проваливались куда-то в небытие, куда-то, где были растворены эта радость и это счастье, в сладостную и терзающую муку, не помня себя, ничего не осознавая, и вдруг выныривали - тогда чувственный восторг сменялся радостью общения.

Эвен вдруг увидел лицо Марси. В причудливом лунном свете Марси была прекрасна неземной красотой. Он почувствовал, как что-то сдвинулось в нем, перехватило горло. Как прекрасна, подумал он. Настоящее совершенство. Совершенство, к которому можно только стремиться. И умиротворенность. И улыбка удовлетворения. Зная, что он причина этой улыбки и удовлетворения, он ощутил радость и гордость.

- Тебе хорошо? - спокойно спросил он.

Она медленно открыла глаза.

- Наверное, я как-то не так себя веду, что-то не так делаю, если ты это спрашиваешь.

- Ты все делаешь изумительно, все чудесно, - он поцеловал кончик ее носа.

- Как прекрасно. Всегда так? - она гладила его плечи.

Так никогда не было . Эта мысль поразила его, хотя он не смог бы объяснить, что же по-другому с Марси. Да и вообще он не хотел ничего анализировать.

- Ты удивительна.

Она широко улыбнулась, потом опустила глаза.

- Я всегда считала, что не буду в этом хороша.

- Господи, да почему же ты могла так считать?

- Я думала, что-то со мной не так. Работа меня всегда больше интересовала, чем свидания или секс. Я много раз слышала, как женщины с интересом обсуждают эту сторону жизни, но никогда не могла понять, что они в ней такого исключительного находят. Зато теперь я знаю, - она легонько водила пальцами по его спине.

Через некоторое время она сонно спросила:

- Я слышала, ты назначил начало работы на полседьмого?

- Опять ты о работе?

- Думаю, сколько времени можно здесь оставаться.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дорогая Марси!

Мне так понравилась статья о диете и питании в мартовском номере. Есть ли еще способы уменьшить потребление калорий и восстановить форму?

Дженни, Кортланд

* * *

Марси проснулась в пять утра. Каждый мускул тела болел. Вряд ли она сможет пошевелиться, а уж о том, чтобы встать, одеться, пойти в свой номер - и подумать страшно.

Ей не хотелось быть всю ночь в его номере, она собиралась уйти к себе в два часа, потом в три. Каждый раз Эвен сгребал ее в охапку и каждый раз заставлял ее передумать. Ему это легко удавалось.

Марси посмотрела на спящего возле нее мужчину. Он лежал на животе, одна рука под подушкой, другой он обнимал ее за талию. И во сне Эвен выглядел очень сильным и мужественным. Даже спящий он вызывал в ней дрожь и трепет.

Она думала, что ночь, которую они провели вместе, избавит ее от этого трепета. Эвен оказался изумительным любовником, то нежным и мягким, то сильным и требовательным.

Ее удивило и восхитило, что и она была сильной и требовательной. На равных с ним. Кто бы мог такое предположить?

Никто, подумала она. Во всяком случае, не она сама. Поэтому в ней осталось какое-то горделивое удивление.

Зато не было сожалений. Будучи фаталисткой, Марси считала, что всегда случается то, что должно случиться. Должен настать тот самый момент, должен появиться тот самый человек. Момент настал этой ночью, тем самым человеком оказался Эвен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});