Все, в чем он нуждается (ЛП) - Торн Оливия

Я открыла глаза, когда блаженство внутри стало почти нестерпимым, желая убедиться, что смогу смотреть в его глаза, когда кончу.

Должно быть, мой рот был открыт, я стонала и стонала, двигаясь взад и вперед по капоту машины. Он пристально следил за моими губами, как будто хотел их так сильно, что едва мог выдержать.

Он вынул мои мягкие и влажные пальцы изо рта. Они скользнули по его губам. Затем наклонился и поцеловал меня.

Мягко, нежно, страстно — все это время его великолепный член все еще совершал толчки, наполняя меня, скользя чувственно и влажно глубоко, глубоко внутри меня.

Когда он поцеловал меня, я не знаю, из-за сладости его губ на моих, или из-за изменения давления на мой клитор, или из-за его угла, под которым он вошел в меня, или просто из-за знания того, что в этот момент он был моим, полностью моим, это толкнуло меня через край.

Я закричала, прижавшись губами к его губам, потом притянула его к своему плечу, вцепилась в его волосы безумно, слепо. При крике мои глаза затрепетали. Все, что я могла видеть, были звезды наверху, пока свет, удовольствие и жар взрывались глубоко внутри меня, наполняя, точно так же, как его член с каждым мощным ударом.

Внезапно он тоже застонал, и я почувствовала, как он взрывается глубоко внутри меня. Вместо того чтобы продолжать, он толкал сильнее и настойчивее, как будто хотел стать со мной единым целым, как будто хотел проникнуть в меня глубже, чем когда-либо прежде. Я чувствовала каждый восхитительный дюйм его тела, когда он содрогался и содрогался, наполняя меня горячей влагой, увеличивая мое собственное удовольствие, заставляя меня кончать сильнее, посылая сотрясающую землю дрожь по всему моему телу.

Затем толчки постепенно затихли. Он лежал на мне, и я чувствовала, как дрожат его плечи и руки, пока он дышит мне в ухо.

Я держала его так близко, как только могла, и наслаждалась ощущением его внутри. Мои глаза были едва открыты, когда я вернулась из экстаза и потерялась в звездах над головой.

Глава 19

Обратно мы ехали молча — по крайней мере, поначалу, — и Коннор держал меня за руку.

Я, раскрасневшаяся и совершенно счастливая, просто откинулась на кожаное сиденье, глядя в окно и чувствуя себя прекрасно. На этот раз, однако, я смотрела не на небо, а на тускло освещенный пустынный пейзаж, который мелькал в свете звезд.

— Знаешь, — сказала я, — своего рода иронично, что ты повез меня посмотреть на будущую площадку самой большой солнечной электростанции в мире… в Ламборгини.

Он рассмеялся.

— Я думал купить Теслу.

— Это было бы более уместно.

— Да, так и было бы. Но между Лос-Анджелесом и Вегасом не так уж много зарядных станций, а те, что существуют, работают чертовски медленно. Но… Я это исправлю.

— Ты действительно думаешь, что сможешь это сделать?

— Что, поставить высокоскоростные зарядные станции между этим местом и Лас-Вегасом?

Я закатила глаза.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Он одарил меня легкой полуулыбкой.

— Изменить мир.

— Да.

— Да, иначе не стал бы и пытаться.

Я тщательно обдумала то, что собиралась сказать дальше, тем более что в моих мыслях было слово на букву «Л», но потом я решила, что способ, которым я собираюсь его использовать, достаточно безобиден.

— Знаешь, что я люблю? — спросила я и поспешила продолжить, чтобы избежать неловких пауз или взглядов. — Что ты так увлечен этим. Что это так много значит для тебя.

Он улыбнулся, и, поднеся мою руку к губам, нежно поцеловал ее. Затем, опустив, он бросил на меня многозначительный взгляд.

— Приятно заниматься любимым делом. Тебе стоит как-нибудь попробовать.

Я почти что сказала. Я люблю тебя.

Но как бы игриво я ни собиралась это сказать, я знала, что это слишком рискованно.

Поэтому я просто застонала. — Я не хотела, чтобы это превратилось в консультацию по вопросам карьеры.

— Но что ты собираешься делать? Думала об этом?

«Я просто хочу остаться с тобой», — подумала я, но решила не говорить и этого. Потому что боялась его ответа. Но что будет потом?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Только это действительно беспокоило меня в Конноре. Наш бой в воскресенье вечером оставил поле усеянным минами. Любой разговор о будущем, каким бы бесцеремонным или невинным он ни был, может легко взорвать одну из мин.

Но я была счастлива и не позволяла этому беспокоить меня прямо сейчас. Для этого еще будет время.

Поэтому я просто обошла мины.

— Нет, я была слишком занята тем, что пила вино, обедала и… другими вещами.

Он ухмыльнулся.

— Всегда настоящая леди. Я думаю, что это «вино, обед и шестьдесят девять».

— Не думаю, что «леди» сделала бы то, что мы только что сделали на капоте твоей машины. А что касается другого, то мы уже сделали это в субботу.

Он рассмеялся и покачал головой.

— Я уже говорил и повторю еще раз: ты должна стать политиком. Ты действительно хорошо уклоняешься от ответов.

— За последние четыре дня у меня было слишком много скандальных половых актов, чтобы быть подходящим кандидатом.

Он сжал мою руку.

— И это еще не все.

Мое сердце и другие части слегка затрепетали.

— Но ты все еще не ответила на мой вопрос. Ты думала о том, что могла бы делать?

— Не думаю, что мне заплатят за то, что я люблю.

— И что же это?

Опять я чуть было не сказала: «Заниматься с тобой сексом».

Но потом ехидный голосок в моей голове сказал: «О, подожди — тебе же уже заплатили за это».

Во рту остался кислый привкус.

Поэтому я солгала.

— Просмотр реалити-шоу.

Коннор хмыкнул.

— Да, за это не платят. Итак, следующий вопрос: «Что ты умеешь?»

— Например, для работы?

— Да.

— Не очень много.

— Ну вот, опять.

— Ну вот, опять что?

— Не веришь в себя. Разрушаешь себя вместо того, чтобы строить.

— Хорошо, мистер Хотшот, если бы я задала вам тот же вопрос, что бы вы ответили?

— Все.

— Нет, я имею в виду то, что ты умеешь.

— Я знаю, что ты имела в виду. И я бы сказал «все».

— Ух ты, кто — то полон самолюбия.

Он рассмеялся.

— Кто-то должен быть моим лучшим пиар-агентом. С таким же успехом им могу быть, и я сам. Никто другой не поверит в тебя, пока ты, не поверишь.

— А что, если ты не веришь в себя?

— Притворяйся, пока это не станет правдой.

— Ну, ты, очевидно, веришь в себя. — Я бросила на него косой взгляд, который мог бы задеть самолюбие других парней, но Коннора только позабавил.

— От Всего Сердца. На тысячу процентов.

— Был ли момент, когда ты этого не делал?

— Да.

Я посмотрела на него. Честность в его голосе обезоруживала.

— Когда?

— Уход от отца был, вероятно, одним из определяющих моментов в моей жизни возможно, определяющим моментом, по крайней мере до сих пор. Но после того, как адреналин спал, я очень испугался. На самом деле я был в ужасе. Быть отреченным не сладко. Но я быстро понял, что, будучи одиноким и технически разоренным, очень важно представить себя уверенным, компетентным и контролирующим. Я бы никогда не получил и одного инвестора, если бы на встречах говорил: «Я ничего не знаю… бедный маленький смиренный я…»

— Ну, я ничего не знаю.

Он вздохнул с явным раздражением в голосе, которое раздражало меня.

— Что я сделал, когда пришел к вам в офис? — спросил он.

— Кроме того, что соблазнил меня?

Он ухмыльнулся.

— Да, кроме этого.

— И кроме того, что вел себя как самодовольный придурок?

— С кем ты переспала.

Я уставилась на него.

— Технически, это «с которым».

Обычно я не занимаюсь грамматикой. Только когда кто-то меня бесит.

Что он и сделал.

Он знал это и ему это нравилось.

— Формально или нет, но ты все равно спала со мной.

— Технически, сейчас ты ведешь себя как самодовольный придурок.

Он рассмеялся.