Клиника «Вскрытие покажет», или Живым вход воспрещён - Александра Шервинская

такие названия, ну или сам разберёшься.

– И что там возле этих ворот произошло? – Денис вдруг понял, что ему придётся полагаться исключительно на свой опыт и всегда верой и правдой служившую ему интуицию, которую он сам называл «врачебной чуйкой». Ведь у него здесь нет ни лаборатории, ни необходимого оборудования, ни инструментов. Хотя должно же было хоть что-то остаться от неведомого дока Фиблиса…

– Слушай, а мы можем сначала зайти в клинику: я хоть какие-нибудь инструменты попробую найти, может остались. Так от меня наверняка больше пользы будет.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился инспектор, – трупу – ему уже без разницы, а от тебя мне хотелось бы как можно больше информации. Если тебе для этого нужны инструменты, то давай сходим, тут всё равно недалеко.

– А что, док Фиблис тебе всё без инструментов говорил? – с непонятной самому себе завистью спросил Денис, пока они, попрощавшись с Гурцием, шли по тропинке к клинике. – Опыт – штука бесценная, не поспоришь.

– А он мне не помогал, – помолчав, мрачно сказал Генри и, предупреждая неизбежный вопрос, сам сказал, – не слишком мы с ним ладили в последнее время. Много у меня к нему вопросов было, на которые док никак не желал отвечать. Ну да ладно, это дело прошлое…

– Пока идём, расскажи, что там случилось возле Болотных ворот? – спросил Дэн, чувствуя неловкость от повисшей в воздухе недосказанности. Хотя, с другой-то стороны: какое ему дело до давних разногласий инспектора с бывшим доком? Правильно – никакого.

– В общем, так, – было заметно, что и Генри не горел желанием развивать тему своих взаимоотношений с ныне покойным Фиблисом, – когда я оставил тебя у Хописа отдыхать, кстати, извини – не подумал, что ты пока что к магии человек непривычный. Так вот, пока ты сладко спал в гостевой комнате у нашего общего приятеля, я отправился в участок, чтобы заняться делами. Не успел я написать и половины протокола, как в кабинет ввалился Дик – он сегодня дежурит, я вас познакомлю – и сказал, что возле Болотных валяется никем не опознанное тело, причём тело катастрофически неживое. Нет, этим у нас, в принципе, никого не удивишь, но не днём же!

– А ночью? – Денис чуть не споткнулся о корень, но вспомнил, что в его новой жизни те, кто, как здесь выражаются, «условно жив» – не редкость. – Кстати, а как же тогда Хопис? Разве вампиры не должны бояться света? Они же вроде бы тоже… из этих. Нет?

– Ты сравнил! – Генри махнул рукой. – Во-первых, не знаю, как ваши, а наши вампиры света не то чтобы совсем не боятся, они его, скорее, просто не любят, а так ничего с ними не случается. А во-вторых, Хопис – это Хопис! Он же патриарх, ему тот дневной свет – вообще никак не мешает. Если есть выбор, то он, конечно, в тенёчке постоит, а не на солнце, но и прятаться не станет, это точно.

– И что с телом? – Денис постарался временно абстрагироваться от очередной разницы в представлениях, с неожиданным удовольствием подумав, что у него впереди масса времени для изучения местных особенностей.

– Да, тело… – вернулся к насущным вопросам Генри, – так вот, Дик сказал, что лежит тело и, что самое странное, тело никому не знакомое. Понимаешь?

– Может, приезжий? – выдвинул свою версию Денис, но наткнулся на насмешливый взгляд Генри.

– Откуда тут возьмётся приезжий, док? До ярмарки ещё два месяца, караванщики в другое время не ездят, так откуда ему взяться? В Левендоте очень, – тут инспектор сделал многозначительную паузу, – очень мало чужаков. Не любим мы их… А тут, понимаешь ли, мало того что неизвестный, да ещё и мёртвый! Ни стыда у некоторых, ни совести!

– А почему вы их не любите? – не смог удержаться от вопроса Денис, хотя и понимал, что всё равно вряд ли пока сможет до конца понять специфический менталитет жителей Левендота.

– Почему? – задумчиво переспросил инспектор, поправляя шляпу. – Видишь ли, док, Ристолия – государство спокойное, мирное, очень консервативное, благополучие которого основывается преимущественно на торговле, и внутренней, и внешней, потому и купец здесь – человек уважаемый, правильный. И больше всего ценится в нём спокойная, сытая, соответствующая вековым традициям жизнь. – Тут инспектор покосился в сторону внимательно слушающего Дэна. – А по традициям живые – по земле ходят, а мёртвые – в этой же земле мирно лежат. Понимаешь?

– А в Левендоте не так, – Денис не спрашивал, а просто озвучивал очевидное, – поэтому вы и живёте обособленно?

– Именно, – кивнул Генри, – издавна повелось, что именно в Фуортале находила приют всякая нечисть и нежить, потом сюда же переселились оборотни, которых начали активно травить в городах, вампиры, на которых объявили настоящую охоту, а потом и призраки как-то начали пробираться, хотя я сам не до конца понимаю – как. Это у тётки надо спрашивать.

– А Левендот? – Денис слушал, даже забыв, что нужно двигаться вперёд. – Он ведь населён людьми…

– Конечно, – кивнул инспектор, – сначала это был небольшой посёлок, торговавший с лесными всякой всячиной, потом он расширился, разросся, сюда стали приезжать те, кто не боится… не совсем обычных соседей. Или те, на кого косо смотрят в «большом мире»: колдуны, гадалки, ведьмы, прорицатели, алхимики… И за несколько столетий вырос достаточно приличный городок, в котором есть всё: мэрия, казначейство, полиция и трактиры.

За этими разговорами приятели незаметно добрались до здания клиники, и Денис испытал очередное – он уже не помнил, которое за день – потрясение. Над входом красовалась новенькая, сверкающая свежайшей краской вывеска: «Клиника «Вскрытие покажет».

– О! Док! – на крыльцо тут же выскочил встрёпанный Захарий, руки которого были перепачканы красной краской, так что вопрос о том, кто автор вывески, отпал сам собой. – Мне как название сказали, я тут же побежал за красками! Это же как же вы так замечательно придумали-то? Ну очень, очень душевное название, а уж как подкочечникам понравилось, которые доску для вывески строгали, я вам и передать не могу. Просто в момент всё сделали, ну, вы понимаете, о чём я, да?

– А кто сказал-то? – попытался вклиниться в восторженную речь помощника Денис.

– Так инспектор и сказал, – тут же сдал Генри Захарий, радостно улыбаясь, – вот, говорит, какое док название придумал! Да и то правда: как же клинике-то и без названия?! А теперь – ну просто красота невозможная! Я ещё хочу фонарики повесить вокруг, чтобы и ночью видно было.

Денис с упрёком взглянул на приятеля, но тот совершенно не смутился, а весело подмигнул.

– А с той стороны тоже вывеска будет? – Денис представил эффект и