Пять ликов богини - Александр Свирин

— и в этот момент со всех сторон нас начинают обливать водяные струи с давно отрегулированной температурой. Я чувствую себя так, будто стою под водопадом. Вода выключается через минуту, и тогда Лада берёт мочалку, наливает на неё немного геля для душа и начинает натирать мне грудь — неторопливо и аккуратно. Я перехватываю её руку, отвожу в сторону, потом обхватываю за талию и резким властным движением прижимаю к себе. Её грудь упирается мне в живот, кровь внутри разгоняется и закипает. Я вновь целую её, как можно ласковей, а когда поцелуй заканчивается, Лада игриво улыбается и смотрит на меня. В её глазах — нежность.

— Смотрю, ты готов, — говорит она и взглядом указывает вниз.

— С тобой это дело пары секунд.

— Развернись.

Я покорно повинуюсь, и Лада плавными движениями натирает мне спину, явно наслаждаясь процессом. Спускается ниже, ниже, не удерживается и щипает меня за buttock[12].

— Какой ты крепкий, — говорит она, и в её голосе тяжело не расслышать нотки восхищения.

— Спасибо за это регулярным тренировкам.

Я резко разворачиваюсь, выхватываю мочалку из рук Лады и как можно мягче начинаю натирать её плечи, затем ключицы, и медленно перехожу к упругой округлой груди. И как бы ни старался, не могу отвести взгляд от её маленьких, как бусинки, сосков.

— Давай жёстче, — просит она.

Я нажимаю на мочалку сильнее, а она закрывает глаза и расплывается в довольной улыбке. Спускаюсь, дохожу до живота, потом ещё чуть ниже…

Лада твёрдо и уверенно хватает меня за руку.

— Там я сама.

Закончив намыливаться, я отдаю команду душу вновь включиться, вода смывает с нас пену и грязь, после чего включается термосушка, которая приятными тёплыми потоками проходится по всему телу и взъерошивает волосы. Лада первой выпрыгивает из кабинки, хватает мой халат, быстро надевает его, завязывает пояс и убегает, приглашая поиграть в догонялки. Я выскакиваю следом, охотно принимая приглашение.

Она залетает в спальню, а я лишь чуть-чуть отстаю, но несусь следом под быстрый бит взволнованного сердца. Мы с Ладой вместе уже не первый раз, но каждый — словно первый. Она радостно бегает от меня вокруг кровати, а я, как дурачок, бросаюсь то туда, то сюда по кругу, пока, наконец, просто не иду наперерез по самой κρεβάτι(kreváti)[13], ловлю её, роняю прямо на мягкий матрас и начинаю целовать — сперва щёки, потом шею. Одним решительным движением я развязываю её поясок и распахиваю халат, провожу губами по груди, потом спускаюсь к животу. Дохожу до главного и на секунду задерживаюсь, будто в нерешительности.

— Давай, — просит она. — Лизни, я малиновая.

— Что?

— Небольшая модификация.

Я пробую — и правда, на языке остаётся кисло-сладкий малиновый оттенок.

— Что-то не так? — спрашивает она с тревогой, видя мой несколько расстроенный взгляд.

— Нет, всё в порядке. Просто мне больше нравился твой натуральный вкус. Но и так ничего.

Я продолжаю и чувствую, как Лада расслабляется и стонет от удовольствия. Мои пальцы скользят по её тёплой коже, а запах просто сводит с ума. Я больше не могу сдерживаться, а потому поднимаюсь выше, прокладывая дорожку из поцелуев. Но вот дохожу до шеи, потом целую в губы, смотрю на неё и всё-таки решаюсь сделать то, чем никогда не гордился.

Кори, включи модуль дополненной реальности. Замени лицо Лады на лицо Зеваны.

Теперь уже моя возлюбленная смотрит на меня с желанием и возбуждением, и от этой картины страсть внутри меня разгорается сильнее. Лада обнимает меня за шею и впускает в себя. Она отдаётся действию целиком, двигается, постанывает, дышит, живёт. А я с удовольствием вижу вместо неё другую.

Через час мы, вспотевшие и усталые, лежим на кровати в обнимку и просто отдыхаем.

— Тебе правда понравилась моя песня? — спрашивает Лада.

— Ты даже не представляешь насколько. Она как бы…

Я закрываю глаза и сразу чувствую лёгкий прохладный бриз, щекочущий меня по лицу, и слышу шелест десятков древесных крон.

— Она напомнила мне о детстве, — говорю я, спустя пару мгновений задумчивой паузы. — Как странно, да? Песня-то вроде совсем не о том. Но слушая её, я почему-то сразу вспомнил место, где жил до одиннадцати лет. Вспомнил маму.

— А где ты жил?

— В том и загвоздка — я понятия не имею. Помню только отдельные картинки: бескрайнее голубое небо, облака, просторные зелёные луга, небольшой лес, холмы. Двухэтажный домик, где жили мы с мамой, да пара роботов, которые нам прислуживали. Лет шесть назад я искал это место, путешествовал по разным городам, большим и маленьким, но так ничего и не нашёл. Всё такое одинаковое — монументальное и холодное. А там само окружение дышало жизнью, даже воздух был иной, какой-то… настоящий. Порой я думаю: а может мне всё только приснилось? Может, ничего этого на самом деле не было? Ведь и правда, люди триста лет не видели неба, только этот проклятый купол. Но тогда откуда эти воспоминания?

Лада слегка приподнимается на локте и смотрит на меня. В темноте я вижу, как блестят её глаза.

— Когда-нибудь ты обязательно отыщешь свой дом. Я уверена.

— Спасибо, но мне кажется, его не существует. Всё чаще думаю, что я его просто выдумал.

— Но это ведь не совсем твои воспоминания, верно?

— Да, это воспоминания Менке. Но и мои тоже. Всё, что помнит Менке, помнит каждая из его субличностей, но вот он нашими воспоминаниями не владеет, как и мы воспоминаниями друг друга. Поэтому мы все вроде как отчитываемся перед ним, а он решает, куда и как нам двигаться дальше. Мы же даже не полноценные личности. Всего лишь надстройки, а он — фундамент. Каждый из нас лишь осколок Менке Рамаяна.

— Тогда он, наверное, потрясающий человек. Ведь даже ты невероятен.

黑暗(hēi'àn)[14] скрывает моё смущение. Но вместе с тем я не выдерживаю полного любви взгляда Лады и отвожу свой в сторону, чтобы не показывать, как мне стыдно перед ней.

— Расскажи, о чём он мечтает? — продолжает она.

— Попасть в Златоград.

— Это цель, а не мечта.

— Тогда найти жену