Кольцо - Даниэла Стил

Первый вальс она танцевала с отцом, а затем Вальмар отвел ее в сторонку, где уже собрались его коллеги-банкиры. Минут двадцать Ариана простояла рядом с отцом, весело болтая со знакомыми и глядя на танцующие пары. Затем Вальмар вдруг увидел, что на нее пристально смотрит высокий молодой человек, о чем-то перешептывающийся с приятелем. Вальмар отвернулся от высокого офицера и пригласил дочь на танец. Он знал, что ведет себя не очень красиво, но так хотелось отсрочить неизбежное… Конечно, Вальмар знал, что Ариана будет танцевать и с другими мужчинами. Но эти мундиры… Очевидно, ничего не поделаешь. Оставалось только надеяться, что для всех этих кавалеров девочка слишком юна.

Но, кружась с дочерью в танце, фон Готхард понял, что такая красавица не может остаться без мужского внимания. Она была не просто юной, свежей и очаровательной – в темно-синих глазах ощущалась магическая сила, действовавшая на мужчин гипнотически. Вальмар заметил это по реакции своих друзей. Когда на тихом и спокойном лице Арианы внезапно появлялась улыбка, казалось, что золотые лучи солнца вспыхивали на поверхности горного озера. Было в этих юных чертах что-то волшебное, что-то притягивающее, вызывающее неудержимое желание узнать эту девушку поближе. Ариана была тоненькой и невысокой – едва доставала до плеча Вальмара, даже Герхард ее перерос. Но как легко скользили по паркету ее ножки!

Как только Вальмар и Ариана вернулись к столику, молодой офицер тут же приблизился к ним. Вальмар внутренне напрягся. Если уж это неизбежно, почему обязательно военный? Лучше бы какой-нибудь молодой человек, не находящийся на службе у рейха. Все эти люди в мундирах были для него не личностями, а членами одной хищной шайки. Они угрожали, насиловали, убивали, это они погубили Кассандру.

– Герр фон Готхард?

Вальмар сухо кивнул. Молодой человек вскинул правую руку в нацистском приветствии:

– Хайль Гитлер!

Улыбка Вальмара стала ледяной.

– Насколько я понимаю, это ваша дочь?

Больше всего фон Готхарду хотелось врезать офицеру по физиономии, но, взглянув на Ариану, он неохотно ответил:

– Да. Вообще-то она еще слишком юна для подобных вечеров, однако я все же взял ее с собой. Но при одном условии – все время быть рядом со мной.

Ариана удивленно воззрилась на него, но ничего не сказала. Молодой офицер понимающе покивал и ослепительно улыбнулся девушке, похожей на принцессу из сказки. Зубы у офицера были ровные и белые, губы яркие и изящно очерченные, а улыбка необычайно обаятельная. Вальмар заметил, что глаза у него такие же синие, как у Арианы, но волосы были гораздо темнее, почти черные. Высокий, широкоплечий красавец, да и мундир был ему к лицу – еще больше подчеркивал стройность фигуры.

Офицер учтиво поклонился Вальмару – этот жест относился к эпохе, когда еще не было принято вместо «здравствуйте» говорить «хайль Гитлер!». Щелкнув каблуками, он представился:

– Я – Вернер фон Клауб. – И, улыбнувшись Ариане, продолжил: – Я вижу, что фрейлейн фон Готхард очень молода, но все же надеюсь, что вы доверите ее моему попечению. Всего на один танец.

Вальмар заколебался. Он знал семью фон Клауб и понимал, что ответить отказом на столь любезное предложение было бы неприлично, тем самым он нанес бы оскорбление и почтенному семейству, и военному мундиру. К тому же Ариана смотрела на него с такой надеждой… Нет, отказать было невозможно. Да и как противостоять всем этим мундирам, если они заполонили белый свет…

– Не могу вам отказать, – с явным сожалением в голосе сказал он, глядя на дочь ласково и нежно.

– Правда, папа? Можно? – Огромные глаза Арианы радостно вспыхнули.

– Да, можно.

Фон Клауб поклонился вновь – на сей раз уже Ариане – и увел ее за собой. Они медленно вальсировали по залу, похожие на принца и Золушку. Казалось, эти двое созданы друг для друга. «Смотреть на них – одно удовольствие», – сказал вслух сосед Вальмара. Может быть, и так, но не для меня, подумал фон Готхард. Он только теперь понял, какая новая и опасная угроза нависла над его семьей. Хуже всего то, что под ударом могла оказаться его девочка, Ариана. Взрослея, она становилась все очаровательнее. Вечно держать ее взаперти не удастся – это Вальмар понимал. Рано или поздно он ее лишится. И скорее всего достанется она одному из «тех». Как странно, думал фон Готхард, наблюдая за танцующей дочерью. В другой жизни, в другую эпоху фон Клауб был бы хорошей партией, этого приятного молодого человека охотно принимали бы в доме, рассматривали бы как потенциального жениха. Но мундир олицетворял всю скверну мира. Сама мысль о подобном союзе была ему невыносима.

Когда танец кончился, Ариана вопросительно оглянулась на отца. Он хотел отрицательно покачать головой, но почувствовал, что это было бы слишком жестоко. Пришлось дать согласие. То же повторилось и перед третьим танцем. Но после этого офицер наконец проявил тактичность, подвел Ариану к отцу, поблагодарил и пожелал им обоим приятно провести вечер. Однако улыбка, с которой он взглянул на Ариану, подсказала Вальмару, что знакомство с Вернером фон Клаубом на этом не закончено.

– Ариана, он сказал, сколько ему лет?

– Двадцать четыре. – Девушка смотрела на отца с улыбкой. – Знаешь, он очень милый. Он тебе понравился?

– Главное – понравился ли он тебе?

Ариана равнодушно пожала плечами. Впервые за весь вечер Вальмар рассмеялся:

– Так-так, начинается. Я вижу, дорогая, что ты разобьешь много мужских сердец.

Только бы не разбила отцовское, подумал он. Он так долго оберегал дочь от фашистской заразы, что просто не вынесет, если девочка не устоит перед духом времени.

Но Вальмар тревожился напрасно. Шли месяцы, а дочь не давала ему поводов для беспокойства. Вернер фон Клауб и в самом деле пару раз появился у них в доме, но на этом все и кончилось. Молодой офицер находил Ариану обворожительной, но на его вкус девушка была чересчур юна и слишком застенчива. Вернер предпочитал общество более зрелых женщин, которым его мундир казался неотразимым. Ариана фон Готхард была слишком зелена, а ждать, пока она повзрослеет, у Вернера фон Клауба желания не было.

Вальмар был рад, что это ухаживание закончилось. Еще больше его утешило то, что Ариана не слишком опечалилась, когда кавалер перестал появляться у них в доме. Девушка была вполне довольна своей жизнью. Ей хорошо жилось с отцом и братом, в школе у нее было множество подруг. Пожалуй, Ариана могла показаться недостаточно зрелой для своего возраста. Отчасти виновен был Вальмар, ревниво оберегавший ее от любого внешнего воздействия. Но невинность и неопытность странным образом уравновешивались в Ариане совсем недетской мудростью, результатом ранней утраты и перенесенного горя. Смерть матери, которую девочка толком и не знала, тем не менее легла тенью на ее еще не сформировавшийся характер. В глазах юной красавицы поселилась затаенная грусть, столь свойственная детям, выросшим без матери. Но печаль эта объяснялась исключительно причинами внутренними, ибо лишений и горя, связанных с военной порой, Ариана не знала. Начиная с 1943 года бомбежки Берлина участились, и обитателям дома в Грюневальде нередко приходилось проводить ночь в подвале, служившем бомбоубежищем. Однако впервые с реальностью войны девушка столкнулась лишь весной 1944-го, когда ей было восемнадцать.