Сначала (СИ) - Полански Алла

У меня перехватило дыхание. Не ожидая такого предложения, я посмотрела в глаза подруги. Та тоже внимательно наблюдала за моей реакцией, слегка наклонив голову в сторону и улыбаясь.

Подруга… Странно так всё. Ещё совсем недавно я считала себя волком-одиночкой, не способной сопереживать и волноваться за кого-то другого. Разве что мама была исключением, да и ей я частенько забывала звонить и приезжать в гости. Обычно шла по офису, не обращая внимания на девочек-сплетниц, которые с утра уже занимали свои посты на диванчиках. Перешёптываясь между собой, они живо обсуждали, кто в чём пришёл, как выглядит, кого бросили, а к кому вернулись. Нет, сейчас я по-прежнему прохожу мимо, бросая им только лёгкий кивок головой вместо приветствия. Вот только вместо холодного «Здравствуй, Таня. Мне всё, как обычно…» звучит мягкое приглашение разделить утренний кофе на диване, который мы вместе выбирали в мебельном магазине для моего нового кабинета. Впервые в жизни, мне захотелось делиться впечатлениями от увиденного, поздравлять с днём рождения, приглашать к себе в гости, помогать советом или хотя бы словом. Сколько вечеров за прошедший месяц, мы провели за бутылочкой белого вина в моём кабинете. Рассматривая новые эскизы спален, кухонь и кабинетов, я изо всех сил пыталась поднять уверенность в себе талантливой девушке, которая наотрез отказывалась верить в свои способности. Бывали моменты, когда хотелось просто стукнуть по лбу упрямице, чтобы доказать свою правоту. Хотя и это вряд ли бы помогло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Всё это было интересно, ново, весело. Но только сейчас, после такой просьбы Тани, я осознала, какое важное место заняла в моём сердце. Как глубоко проросла наша дружба, незаметно вытесняя оттуда боль и обиду за прошедшие годы. Ведь только благодаря ей, я снова стала учиться улыбаться и смеяться над шутками, острить в ответ, да и вообще, радоваться жизни.

— Танюш, конечно буду… — я на минутку затихла, приводя эмоции в порядок. Попытавшись справиться с комом, что застрял в горле, набрала полные лёгкие воздуха. — Я буду рада помочь тебе в такой день…

Не зная, что добавить, просто в очередной раз обняла Таню. Все слова казались глупыми и неподходящими.

«Это великая честь для меня», — какая ещё честь? Ведь дело совсем не в чести. «Спасибо, что позвала», — тоже не то. Это ведь не в магазин за хлебом сходить… Не просто рядом постоять, красуясь в вечернем платье и с букетом роз. Или лилий… Или орхидей… Впрочем, не важно. Суть всё равно не меняется.

Таня уже давно ушла из кабинета, а я так и осталась сидеть на красном кожаном диване, закинув руку на его спинку. Радость переполняла меня, предвкушение таинства волновало и будоражило, заставляя тысячу мурашек бегать по телу. Это так… так волшебно… Словно дали возможность ощутить что-то запретное, немыслимое, чарующее. И в то же время неизвестно из каких глубин сердца, поднялась грусть, что за свои тридцать три года я так и не нашла человека, с которым захотела бы объединить свою судьбу не только перед людьми, но и перед Богом. Не любила самозабвенно, тихо, без острого желания пафосно кричать о своих чувствах на каждом углу. Не нашла себя в этом огромном жестоком мире.

Выйдя на улицу, обхватила себя руками, запахнув полы пальто, чтобы спрятаться от прохладного февральского ветра. Через два дня весна, но холод не отпускал… Небольшой сквер напротив их офиса встретил меня тихим хрустом снега под ногами. Я прошла вглубь, где росли старые дубы. Сейчас не чувствовалась их статность, некое величие. Опустив голые ветви, они прижимались кронами друг к другу, желая защитить себя от прелестей холодной поры года. Широкая аллея давно уже перешла в тоненькую тропинку, которая уже давно не расчищалась от снега. Тут было пусто, тихо, непривычно. Точно так же, как в моей душе.

Оглянувшись по сторонам, моё внимание привлекло небольшая церковь. Надо же, никогда до этого не замечала здесь храма. Хотя не сильно и желала посещать такого рода здания. Я и креститься-то не особо умела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Встав напротив входа, не решалась войти внутрь. Но и назад уйти не хватало сил. Спустя некоторое время я всё-таки развернулась и уже стала возвращаться по своим же собственным следам назад к офису, как мужской голос заставил застыть меня на месте:

— Я слушаю вас, радость моя. — Не решаясь посмотреть на владельца этого тихого мелодичного голоса, я двинулась вперёд. — Просто так сюда не приходят… — тот же голос снова остановил меня.

Оглянувшись назад, я увидела мужчину, закрывавшего двери храма. Самый обыкновенный человек. Чёрные джинсы и кожаная куртка. Кудрявые волосы, собранные сзади в хвост.

— С чего вы взяли, что мне плохо? — с вызовом ответила ему и тут же пожалела о своих словах. Отвернувшись от него я всё же продолжила говорить начатое: — Я очень даже счастливо живу.

— Не хотите заходить в храм, я могу и тут с вами поговорить, — мужчина проигнорировал брошенные слова. — Вон на той лавочке… Или же просто помолчать.

Не дожидаясь ответа, он сел на ближайшую лавочку, на которой от времени уже сломалась спинка и несколько перепонок на сидении. Не обращая внимания на мужчину, я направилась по своим следам к выходу с парка. Ускоряя шаг, я убегала с этого места. От самой себя и от своего страха перед неизвестным. Перед высшим… Перед вечным.

«Таня… — облик девушки резко возник перед глазами, ослепляя. — Таня… Она же так ждёт… Надеется… Верит… Любит…, — мысли обрывками пролетали в сознании. — Если не для себя, то хотя-бы ради неё…»

Развернувшись, я подняла глаза на мужчину, который всё продолжал сидеть на лавочке, потирая густую, но недлинную бороду. Слегка улыбаясь, он ждал, пока я подойду ближе. Подвинувшись на край, жестом пригласил сесть рядом.

— Что случилось, радость моя? — наклонившись вперёд, он начал разговор. Под курткой звякнул об толстую цепь церковный крест.

— Да ничего не случилось… — наконец сдалась я и монотонным голосом стала рассказывать всё, что за столько лет накопилось там. — Работаю, как все. Живу… Жизни радуюсь… Всё отлично… лучше всех…

— Было бы хорошо, тебя бы тут не было, — спустя несколько минут тишины ответил собеседник.

Вместо ответа я пристально посмотрела на него. Сердце щемила тупая боль, а глаза вмиг наполнились слезами, туманящими взгляд. Всего пара слов священнослужителя сломали стену, которую я так старательно возводила. Кого я обманываю? Я одинока. Таня — и та сейчас порынет в супружеские заботы. Уже не будет совместных вечеров и посиделок, которые так спасали меня от одиночества. Теперь другой человек будет выступать ей опорой, плечом, поддержкой. А я снова буду возвращаться поздними вечерами в пустую квартиру.

«Может, стоит подняться и уйти? Чем он мне поможет? Расскажет о Боге? Поздно уже…» — я хотела уже подняться с лавочки, но мужской голос остановил меня.

— Никогда не поздно обратиться к Богу. Он ждёт всегда… — Надо же, оказывается я сказала последние слова вслух, сама того не заметив. — Ты можешь найти меня тут всегда. Просто приди и позови отца Сергия. — Поднявшись, он застегнул повыше куртку и направился к аллее. — Иди с миром, радость моя, — в последний раз посмотрев на меня, благословил святой отец, прежде чем скрыться за поворотом.

Оставшись в одиночестве, я с недоверием оглядела высокие арочные двери, ведущие в храм. Что там? Спасение или же полное разочарование? Фанатизм? Бизнес на человеческих судьбах? Что?

За всю свою жизнь я ни разу не была в церкви. Если не считать, конечно, крещения. Мама была слишком занята, чтобы водить меня на службу. Да и рассказать было некому, что это и для чего нужно. Всё ограничивалось тем, что в детстве я носила крестик — самый обыкновенный, на шнурочке, который продаётся за копейки в каждой церковной лавочке. А лет в семнадцать и вовсе сняла, ведь он не подходил под мои наряды и стиль. Я судорожно пыталась вспомнить, куда же положила его тогда. В шкатулку? Нет. В ящик стола? Да нет же. За это время он хотя бы раз, да попался на глаза. Может, маме отдала? Маловероятно…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})