Хозяйка дождей и ветра (СИ) - Брэйн Даниэль

— Зачем вообще нужно было корректировать этот дрон? Он болтался где ему и положено, — проворчала я.

Питер развел руками, словно говоря «хороший вопрос». Кто отвел дрон, маленький, на его текущей задаче — даже страхующий, на триста с лишним миль в сторону в центр столицы? Опустил его так низко, с ним ведь мог столкнуться шифтер! А если дрон выплюнул магпатрон и вернулся, потому что в его программе какой-то сбой, а должен был сделать совсем иное?

Нет-нет-нет, похолодела я. Это же невероятно, в этом мире такого не происходит. Я не помню, чтобы подобное происходило. Это только там, в моей прошлой жизни, люди, потеряв дар речи, следили за тем, как в прямом эфире рушились тысячи жизней разом вместе с огромными зданиями…

Этого просто не может быть.

— Пит, — попросила я, от ужаса охрипнув. — Ты… ты можешь узнать, кто… хоть примерно…

Он непонимающе заморгал. Так, парень, как мне тебе объяснить, о чем я, так, чтобы ты сделал то, что мне надо…

Если это был кто-то со стороны, если он собирался устроить масштабную аварию, катастрофу? Не так много транспорта сейчас на улице, но хватило бы с десяток упавших шифтеров.

— Если кто-то взломал этот дрон?

— Напугала, — объявил Питер. — Да это как раз легко, сейчас гляну коды.

Я подвисла, пытаясь разобраться в том, что он может увидеть, что нет. То есть если дрон пытались взломать, это будет заметно? Питер решительно отодвинул меня от стола вместе с креслом и быстро защелкал мышкой. Один за другим открывались окошки, я не успевала следить, а вот Питеру было отлично все ясно. Он внезапно остановился.

— Коды чистые, никаких следов взлома.

Я по-прежнему продолжала адски тупить, не подавая, конечно, виду, и он снисходительно пояснил:

— Вот эти цифры — видишь? — своего рода шифр и защита. Если кто-то пытается его обойти, он меняется. Но мы с тобой эти изменения бы увидели, потому что программа отправляла бы измененный код в центр — дрон ведь должен выполнять поставленную задачу. Понимаешь?

Нет, приятель, извини. Ничего не понимаю, как ни старайся.

— Вот тут, — показал Питер, подведя мышку к рядам цифр, — и тут — считай как граница, и если кто-то пытается проникнуть извне, то программа это обнаруживает, изнутри включается система защиты, взломщику отправляет неверные данные, а задачу выполняет, но уже с измененными ключами…

Да, обрадовалась я и закивала, действует, наверное, как иммунная система человека. Очень похоже. Вирус атакует, иммунитет вырабатывает антитела. Если я ничего не путаю.

— Это кто-то из тех, кто ключи знает и кого дрон в конце концов опознал. Не был бы заход через браузер, мы могли бы понять… погоди.

Я была уверена на триста… нет, пятьсот процентов, что если бы дело касалось исключительно распоясавшегося дрона, Питер спустил бы это все на тормозах. Но у него появилась возможность покопаться в программах и кодах, он не мог ее упустить. Я не понимала, что именно он делает и что пытается выяснить. Кто-то ввел код, кстати, код могли и сообщить кому-то чужому?

Лоя вообще разбиралась в программировании хоть немного? Я прислушалась к памяти. Похоже, что нет. У нее была база, как у любого современного пользователя, как у меня она была — оформить блог, чтобы он не полз во все стороны на разных устройствах, облегчить картинки, но не более того.

— Точно этот кто-то знает, как загружать дрон через браузер. Погодников этому, конечно, учат, но тут слишком уж ловко сделано. Подключение шло напрямую, иначе бы мы увидели личный код доступа. Ага, он не через диалоговое окно это делал, он открыл сразу исходник браузера. Так-так-так… Нет, я пас, — и Питер тяжело вздохнул и развел руками. — Это мне нужно бежать в техотдел, запрашивать все коды… Пока выглядит так, будто сама Элен что-то вспомнила и решила поправить, открыла исходный код браузера, зная, что с кодом задачи может быть проблема, если писать просто в окне, но в спешке все равно напортачила и дрон понесло не туда. Вот так. Это чтобы тебя не грузить лишними объяснениями, а Лоренсу я, конечно, все распишу в подробностях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Все же хорошо? Ну в принципе да. Попросить Питера, чтобы он проверил остальные дроны? Элен могла не с одним так накосячить. Но прочие там, где им и положено быть, и никуда дергаться не собираются, считывают команды от основных управляющих шифтеров или же от наших компьютеров… я даже решила было «пошевелить» парочку, но передумала. Нет, в это мне лезть руками не надо.

Питер закрыл все окна на моем компьютере и вернулся к себе. Я проверила фон — в норме. Прошло минут сорок, сорок пять, пока мы искали концы, и до того минут двадцать, пока я ехала, значит, фон изначально был превышен процентов на пять… Ничего страшного. Вот совсем ничего.

Но это для погоды. Не для работы нашего отдела осадков. Такого быть не должно, и пусть это не злонамеренный умысел, а оплошность, она могла привести к трагедии.

Что делать? Что же мне делать? Сообщить Лоренсу? Подождать? Утром Питер все равно доложит о происшествии, не зря же он так старался. А как поступила бы настоящая Лоя? Подумай, Регина, отпусти ее в себе, дай ей сделать то, что она бы сделала…

Она же гений. Жаль, что все упущено, жаль, что нет этого ума. Или?..

Или я неправильно думаю и поступаю? Что если гениальность Лои как часть ее личности я упорно пытаюсь подавить, а надо всего лишь позволить ей продолжать быть такой, какой она была? Уступчивой, готовой помочь и броситься на амбразуру? И что, Регина, готова ты подставить свой несгибаемый хребет в обмен на уникальные мозги?

Жизнь никогда не ставила меня перед такими дилеммами. Как-то все всегда было проще, но, может быть, потому, что я осознавала последствия? Выбирать всегда легче, когда представляешь, к чему этот выбор тебя приведет.

На втором курсе мне показалось, что я безумно влюблена, и я даже думала выйти замуж, родить ребенка. Карьерные перспективы и со студенческой скамьи уже призрачно таяли, время было не то, и не карьера сдержала мой импульсивный порыв. Зачем, подумала тогда я, что мне это замужество даст, я села, взяла лист бумаги и написала все «за» и «против». Нет, вру. «За» мне нечего было писать, ну любовь, ну подумаешь, а вот «против» заняло бы листа четыре, если бы я вовремя не остановилась. Отсутствие своего жилья, ребенок требует массы времени, к мужу придется притираться — досуг, носки, храп, личное пространство…

Было предложение — поработать в Южной Америке. Окей, сказала я себе, три тысячи пятьсот долларов, жизнь в обнесенном колючей проволокой пространстве в течение пяти лет, жара, не самая продвинутая медицина, перебои с водой, да и того гляди так тряхнет очередной революцией, что успеешь удрать, не успеешь… Эти деньги можно заработать и дома, не напрягаясь и не рискуя. Покойнику двести тысяч долларов ни к чему, он даже гроб свой уже не увидит.

Не так часто мне приходилось по-настоящему выбирать, ошарашенно подумала я. Вся моя жизнь, по большому счету, шла по накатанной. Да, я постоянно принимала решения, но они носили тактический краткосрочный характер. Взять заказ или нет, выпустить материал или пока придержать, усилить эмоции в тексте или быть сдержанной и отстраненной, пусть читатели сами догадываются, общаться с человеком или нет, купить шмотку или ну ее нафиг. Если последствие было хоть чуточку стратегическим, я отказывалась от него. Не жалела, но… этот опыт сейчас бы мне, возможно, помог — принимать как должное и неотвратимое то, что изменит все бесповоротно.

А тут на одной чаше весов — гениальность, на другой — прилагающиеся к ней безотказность и куча комплексов. Одно без другого работать не будет, это мне уже стало ясно. Знания Лои остались, воспоминания, но Регина мешала. Боливар не вынесет двоих, бедолага.

Итак: я отказываюсь от себя самой? Хоть один писатель и сценарист ставил героя перед таким выбором? Нет, не ставил, ибо это не «Армагеддон» и тут мало самому взорвать астероид. Этим все не закончится. Сейчас где-то внутри себя самой таится испуганная всем происходящим Лоя и наблюдает, мучается и ничего не может поделать. Регина сильнее. Значит, как вариант, придется уйти в тень Регине… мне. Очень не хочется. Убрать свою личность, смотреть, что будет твориться, и не пытаться вмешаться.