Морские тайны - Глеб Голубев

Никаких навигационных приборов и вахтенного журнала нигде обнаружить не удалось.

— Забрали их с собой? Впрочем, вполне возможно, они тут обходятся и без них, — задумчиво заметил секонд.

— Но почему тогда оставили шкиперское удостоверение? — сказал Волошин. — Уж оно-то необходимо капитану, чтобы доказать потом свои права на «Лолиту».

Продуктов на судне оставалось вполне достаточно. Кроме изголодавшейся и изнывавшей от жажды в клет­ках на баке живности, явно предназначенной на прокорм команды, нашлось немало всяких консервов, жестянок с пивом. В также — ржавом баке, оказалось вполне доста­точно пресной воды, хотя и гнусной на вкус.

Что же заставило команду буквально бежать с корабля? Что напугало их?

— Бегом небось убегали. Даже трубки оставили. Какой же моряк забудет трубку? — покачал головой боцман.

— Ладно, давайте кончать. А то капитан нас сейчас опять помянет... — сказал секонд.

Мы опечатали двери всех кают и кубрика, носовой трюм. А крышку кормового трюма так и оставили приоткрытой, в каком виде нашли её, только прикрыли брезентом, так же как и карты, валявшиеся на палубе вместе с аккордеоном и гитарой, чтобы всё осталось в целости и неприкосновенности, если вдруг поднимется ветер или пойдет дождь.

— А как же с курами, со свиньей, Владимир Васильевич? — опросил боцман. — Ведь передохнут тут, жалко. И попугай. Возьмем с собой.

Секонд вопрошающе посмотрел на Волошина, но тот на сей раз воздержался от указаний и советов, так что Володе пришлось принимать решение самому. Он подумал, сдвинув фуражку теперь на самый лоб, потом поправил её и сказал:

— Оставим их тут, а то, если заявимся на «Богатырь» с таким зверинцем, кэп нам ту ещё продраечку устроит. Да и нельзя их трогать, пусть сидят на месте, — добавил он, снова взглянув на Волошина. — Пришлем матроса на шлюпке, накормит их и воды оставит.

Волошин одобрительно кивнул и сказал:

— Попугая-то можно взять. Редкая птица, жалко если погибнет. А где висела клетка, покажем детективу, если надо. Крючок-то на месте останется. Да и сфотографировали мы, как она висела.

Боцман посмотрел на секонда. Тот, нахмуривши подумал, сказал:

— Каюту снова придется опечатывать. Ну да ладно.

Он кивнул — и Петрович сам поспешно отправился за попугаем.

Тот радостно приветствовал освобождение из полутемной каюты всё той же непонятной фразой. Куры закудахтали. А свинья, поняв, что её оставляют голодной подняла такой истошный, отчаянный визг, что мы, зажимая уши, попрыгали в шлюпку и поскорее отчалили.

Её негодующий визг провожал нас до самого «Богатыря».

Вернувшись на «Богатырь», Волошин и секонд вкратце доложили капитану, что мы увидели на покинутой шхуне.

— Всё записано, составим, если надо, подробный отчет, — закончил Волошин.

— Надо, — кивнул капитан.

— Что же с ними могло случиться, как вы думаете, Аркадий Платонович? — спросил я.

Капитан пожал плечами и туманно ответил:

— В море всё бывает.

Мы смотрели с высоты мостика на лениво покачи­вающуюся совсем рядом на волнах «Лолиту».

— «Форсмажор» — красивое название, — вдруг задумчиво произнес капитан. — На морском нашем юридическом языке так называется действие непреодолимой силы, снимающее с пострадавших всякую ответственность. Вот какой-то форсмажор, видно, произошел и с командой этой «Лолиты».

— Н-да, ещё одна из загадок океана, — задумчиво сказал Волошин.

Но донесшийся с покинутой шхуны неистовый визг помешал нам настроиться на философско-мистический лад.

— Эк она надрывается, — болезненно поморщившись, сказал Аркадий Платонович. — Словно режут её.

И, не оборачиваясь, только изменив тон, твердо уверенный, что его услышат все, кому следует, прика­зал:

— Отправить туда матроса. Свинью и птиц накормить, напоить. Завести буксирный конец. Матросу стоять на руле, чтобы шхуна не рыскала.

— Есть отправить на шхуну вахтенного! — ответил чиф, заступивший после Володи на вахту первый помощник, и спросил у капитана: — Значит, будем её буксировать, Аркадий Платонович?

— Придется.

Первый и второй штурманы обменялись мрачными понимающими взглядами.

Пауза, видно, непозволительно затянулась, потому что капитан повернулся и выразительно посмотрел на чифа: дескать, в чём дело, почему мешкаете?

Тогда тот, покосившись на нас с Волошиным, с некоторым смущением сказал:

— Может, двоих матросов пошлем, Аркадий Платонович?

Капитан посмотрел на него, усмехнулся и разрешил:

— Ладно, пусть несут вахту по двое. Людей хватит.

— Есть! — повеселевшим голосом ответил чиф и направился к двери.

Мы с Волошиным весело переглянулись. Конечно, было нетрудно понять, почему чиф попросил разрешения послать двух матросов дежурить на шхуне: одному там стало бы вовсе не по себе, особенно ночью. В такой обстановке, какую мы обнаружили на «Лолите», любой храбрец бы перетрусил и начал пугаться каждого шороха и всплеска воды за бортом.

— И дайте радио в Папеэте, — остановил помощника капитан. — Папеэте у них порт приписки, что ли? — повернулся он к секонду.

— Да, Аркадий Платонович.

— Сочините покороче, но чтобы понятно было, обратился капитан снова к вахтенному штурману. Дескать, в таком-то месте обнаружена покинутая экипажем моторно-парусная шхуна «Лолита» вашей приписки. Просим сообщить, неизвестно ли, что с ней случилось? Хотя ладно, я сам пойду на рацию. Вот ещё морока на мою голову. По международным морским законам покинутое командой судно становится собственностью того, кто его найдет и спасет. Но что нам делать с этой шхуной? Не тащить же её на буксире через весь океан до Владивостока!

К счастью, после длительных переговоров по радио начальство дало мудрое распоряжение: связаться с властями на Таити и передать им шхуну безвозмездно предложив выслать за нею буксир.

— Сочините им радиограмму поприветливее в Папеэте, — приказал помощнику повеселевший капитан. — Пусть высылают буксир за подарком, а мы пока потащим её им навстречу. Примерный курс сообщите, а времени и месте рандеву, дескать, договоримся потом дополнительно, смотря по обстановке. Задержит он нас, конечно, основательно, эта красотка, — помолчав, мрачно добавил Аркадий Платонович и вздохнул.

— Когда хоть примерно она покинута? — спросил он у секонда. — Сколько дней назад?

— Трудно сказать, Аркадий Платонович. Ведь вахтенного журнала нет, а в личных бумагах мы не копались.

— И правильно сделали, — кивнул капитан. Не сыщики. Ладно, идите акт составлять. И не растекайтесь там мыслию по древу.

Мы втроем засели в каюте секонда и начали составлять подробный отчет обо всём, что увидели на покинутой шхуне, стараясь не упустить ничего существенного.

Провозились мы с писаниной долго. Даже опоздали к обеду, но закончить ещё не успели.

В кают-компании все, конечно, набросились с расспросами, что же увидели мы на шхуне. Волошин начал было рассказывать, потом взмолился:

— Братцы, дайте поесть! Да и не закончили мы ещё этот проклятый отчет. Голова уже пухнет. Я вам всё вечером доложу, за ужином.

Поскорее пообедав, мы опять засели за работу.

Тем временем, как рассказал нам с Волошиным секонд, удалось связаться с берегом. Из Папеэте утром обещали выслать спасательный буксир, чтобы забрать у нас «Лолиту».

— Капитана шхуны, подтвердили, звать Луисом Френэ, не то испанец он, не то француз, местный уроженец. Команда состояла из девяти человек, все полинезийцы, местные, плюс помощник-суперкарго и кок. Были на судне и пассажиры, и, говорят, много, человек сорок, — закончил Володя.

— Сорок? — недоверчиво переспросил я. — Где же они могли разместиться в этом курятнике?

— Вот и я тоже сомневаюсь, — покачал головой секонд. — Может, радист переврал? Хотя, впрочем, ведь они на палубе ночевали. Каютки-то наверняка лишь для белых пассажиров, а такие тут редкость.

— Пожалуй, ты прав, — кивнул Волошин. — Но все равно: что могло напугать такую ораву и куда они подевались? Не могли же пятьдесят два человека уплыть в одной шлюпке? Или у них была не одна?

Секонд пожал плечами:

— Нет, вероятно, одна. Может, они по пути заходили ещё куда-нибудь и часть пассажиров высадили? Ведь копру-то они где-то грузили.

— Верно, — согласился Волошин. — Ну ладно, братцы, давайте добивать акт.

Вечером, за ужином, конечно, разговоры снова велись только о загадочной шхуне. И уже ходили самые фантастические слухи: будто обнаружили мы на ней три скелета, сцепившихся в смертельной схватке; птицу неведомой породы, говорящую на каком-то языке, коренным образом отличающемся от всех известных на земле, не иначе как завезенную откуда-то с другой планеты; бочонок с золотом и слиток таинственного металла, состав которого разгадать не смог даже сам Волошин... Сергей Сергеевич поднял руку, призывая к тишине, и сказал:

— Давайте так: рассказывать я вам ничего не стану, а просто зачитаю акт, напрасно, что ли, мы над ним целый день потели? Аркадий Платонович разрешил, — повернулся Волошин к капитану, сидевшему на своём месте во главе стола.