Тяжелой поступью - Валери Фрост

Пленница еле поспевала за грозным хозяином, регулярно дергавшим за веревку и подгонявшим девушку. Казалось, вот-вот наступит момент, и ноги подкосятся, разум сдаст позиции, и физическая оболочка погибнет от жары и гнева конвоира. Но нет, тело снова включало тумблер второго дыхания, и Аня брела в полуобморочном состоянии вслед за широкой спиной.

Дорога закончилась у низкой дверцы в каменной стене.

«Как в Керколди», — выдало сознание ассоциацию, на мгновение возвратившись в реальный мир.

Да только до Керколди было слишком далеко. А дверца… Таких, как эта или та, в белокаменном замке тысячи, и они все похожи друг на друга.

Первым вошел конвоир и потянул пленницу за собой. Аню накрыли темнота и могильная прохлада. Вот тут разум и сдался окончательно, выключив сознание девушки.

Не успела бы Земная досчитать до ста, если бы была при светлой памяти, — по щекам нещадно хлестали мозолистой ладонью.

— Кргохнья! Джалавага! — кричал кривозубый монстр, склонившись над несчастной.

От очередной оплеухи Аня успела закрыться все еще связанными руками. Щеки горели адским огнем, перед глазами черти устраивали светопляски: разноцветные круги вырастали один из другого, переливались, словно вода над чашей фонтана.

Девушку в очередной раз вздернули, кажется, как-то обозвали и, взвалив на плечо, вынесли на свет. Уши наотрез отказывались служить хозяйке. Непрекращающийся звон в ушах заглушал любые звуки, которые могли бы принадлежать окружающему миру.

Путешествие на шейно-плечевом суставе закончилось полетом с высоты человеческого роста — Аня оказалась на земле, в очередной каморке. Тот, кто ранее был окрещен «хозяином», рыкнул на девушку и развернулся, чтобы уйти.

— Дайте пить! — потребовала пленница и сама себе удивилась. А затем испугалась: кривозубый медленно развернулся и словно бы раздался в плечах, он наращивал массу и закрывал собой белый свет. Земная сжалась в комочек и жалела себя и кляла непутевую.

— Дырграх сполимето крам журщи, — прорычал здоровяк, тыкнув рукой куда-то в сторону, развернулся и вышел, не затворив за собой двери.

Понадеявшись, что «добрый» хозяин указал именно на то, чего невольница жаждала, Аня поднялась и разочаровалась. Страшно разочаровалась: в огромных жбанах колыхалась жижа, напоминающая поверхность болота в окрестностях городской свалки. Во всем этом ужасе обнаружилась посуда. И ни намека на питье.

От созерцания кошмара Аню отвлекли звуки — наконец органы чувств пришли к согласию и возобновили работу в штатном режиме: в каморку без окон, перекидываясь короткими фразами, зашли две женщины. Остановившись на пороге, окинули взглядом новоприбывшую, одна из них достала из жбана огромный нож и направилась к Ане, надрезала веревку и безразлично отвернулась к одной из «посудомоечных машин». Вторая посудомойка подошла к брюнетке, посмотрела на некогда холеные ручки, покачала головой и произнесла:

— Бристок самаш.

— Что, простите? — автоматически выдала Аня.

Женщина вздохнула.

— Носить, — ткнула пальцем в уже вымытую стопку посуды, а затем в сторону выхода.

Аня кивнула: во-первых, пожалели ее, дали легкую работу, во-вторых, появлялась возможность оглядеться. Но перед тем как приступить к работе, Земная снова обратилась к товарке, жестами выразив свою просьбу — пить! Женщина боязливо оглянулась, затем повернула голову к Ане:

— Работать. — Она указала на посуду. — Пить. — Палец снова показал на дверь.

Понять трудно, но направление мысли уловить удалось — пить только после работы.

«Черт!» — помянула рогатого рабыня, но работы это не отменило.

Выпить теплой, но такой долгожданной воды удалось совсем скоро, да еще и кусок черствого хлеба с отрубями достался. После дозы пищи, достойной стола диетолога, живот начал протестовать против издевательств, но поделать ничего не смог, а потому просто заткнулся.

Посуды было много: текла она нескончаемым потоком — со столов огромной харчевни в жбаны посудомоек и обратно. Чаши, пиалы, блюда, ложки, ножи, кружки, снова пиалы. И все жирное, с объедками, с юшками, от вида которых недавно протестовавший против голодухи желудок грозился выразить свои претензии совершенно неприглядным способом.

За постоянной беготней туда-сюда Аня не заметила, как прошел день и наступила темнота. Если бы ее не позвали есть, наверное, так бы и бегала как заведенная, не обращая внимания ни на что вокруг. Плотный ужин не добавил сил, только натянул на все тело лишний слой усталости. Но отдохнуть не дали — посуды стало еще больше.

Окончательно умаялась хозяйка половины империи кельтов, когда в тысячный раз зашла в каморку за новой порцией посуды. И не обнаружила оной. Стояла и смотрела на огромные котлы с колышущейся мутной водой. И неизвестно, сколько бы так стояла, если бы не вывели ее из каморки под белы ручки и не повели в «опочивальню».

Местом отдыха оказался задний двор: песок вместо мостовой, топчаны вместо кроватей, храпящий люд вместо колыбельной и таз с мутной водой вместо душа. Именно этот невзрачный предмет гигиены дал отправной толчок для Аниного будущего.

Заскрипев зубами, девушка направилась к указанному месту, рядом разместилась недавняя знакомая. Брюнетка обратилась к подруге по несчастью.

— Аня, — ударила себя в грудь кулаком.

Та в ответ лишь покачала головой, продолжая укладываться спать. Аня все же задержала соседку.

— Пожалуйста, скажи, — брови сложились домиком, — что это?

Рука девушки обвела пространство вокруг: сквозь решетчатый потолок просвечивали тускнеющие звезды, вместо стен колыхались дырявые тряпки, повешенные на остовы архитектурного убожества.

— Дом, — хмыкнула уставшая женщина. — Спать. Скоро работать.

— Страна? — не унималась Аня.

— Викения.

Мозг судорожно выдавал обрывочные знания, полученные от Сольвейг в самом начале путешествия по новому миру. Сердце сжалось при воспоминании.

— Спать, — женщина снова посоветовала Ане уняться.

Девушка так и поступила — завтра еще будет время подумать и все разузнать.

А назавтра Аня разузнала довольно многое. Теперь ее дом — это бордель некогда высшего разряда, а сейчас — почти притон, харчевня, обслуживающая портовый сброд, заведение, славящееся дурными компаниями и постоянными разборками. Местная стража не любила эти места, но по долгу службы регулярно заглядывала в окошки. Издалека.

Ане повезло, и ее не отправили сразу обслуживать клиентов: сыграли на руку изуродованная в результате катастрофы внешность и слишком короткие волосы. Да и выходка с работорговцем не самый умный поступок. Тот урод, что тащил девушку на плече, — помощник хозяина, такой себе директор по персоналу. Бил по лицу всех, вне зависимости от того, обслуживают девушки клиентов или прозябают в каморке за кухней.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});