Свобода (СИ) - Бессонная Татьяна Владимировна

Ванда принялась листать страницы в обратном порядке. Она делала это быстро, так что я успела увидеть лишь то, что большая часть фотографий чёрно-белая, и запечатлены на них мужчины разной степени обнажённости. Хотя, учитывая склонности госпожи Дунаевой, скорее всего это были молодые парни.

— Ага, нашла. Вот, смотри.

И она сунула альбом мне на колени.

Я смотрела.

Тоже чёрно-белые фотографии. Молодой парень, вчерашний школьник — но я сразу узнала Сашу. Черты лица мягче, но губы также твёрдо сжаты. А вот взгляд совсем другой. Горячий, настойчивый. Такого я у Саши совсем не видела.

Где-то он был один, где-то с Вандой. Иногда в кадре она была целиком, иногда только часть тела — например, рука, которую Саша прижимал к губам. Или длинная нога в туфле на высоченной шпильке, стоявшая на голой спине или груди распростёртого на полу парня. Где-то Саша был скован и стоял на коленях. В одних джинсах или полностью обнажённый. Завязанные глаза. Ошейник. Наручники, верёвка или цепь. Плеть в зубах.

Когда я всё это смотрела…

Казалось, будто ударили под дых и выбили из лёгких весь воздух.

Потрясение. Шок.

Такой как Саша — и вот так… пусть даже мальчишкой…

— Он… любил вас… тебя? — наконец сумела выдавить я.

— Как безумный, — кивнула Ванда, тоже разглядывая фотографии. — Хотя какая любовь в его возрасте? Влюблённость. Но был очень горячим. Больше я таких не встречала. Знаешь, мне даже иногда передавался этот его огонь.

Я взглянула на неё.

— А что потом?

Госпожа Дунаева пожала плечами.

— Я вышла замуж и уехала.

Вставив в мундштук новую сигарету, снова закурила.

— Уехала?!

— Ну, дорогая. — Усмешка. — Не думала же ты, что я решу связать свою жизнь со вчерашним школьником, верно?

— А как же…

— Сашины чувства? Да, его сердце было разбито. Пытался отговорить меня. Однажды даже выследил нас с Францем и набросился на него с ножом. Дурачок.

Госпожа Дунаева говорила вроде бы беззаботно, снова усмехалась. Но в тоне её голоса, во взгляде вроде бы были нотки… как будто грусти.

— Но ты его не послушала. А муж тоже был моложе?

Затянувшись, Ванда покачала головой.

— Нет. Франц был старше на восемнадцать лет.

— А зачем же тогда…

— Деньги, милая. Да-да, мало того, что я вампир, так ещё и меркантильная дрянь.

Она улыбнулась — но снова как-то печально. Или это была задумчивость?

Некоторое время я молчала, переваривая услышанное. Смотрела куда угодно, только не на фотографии — они одновременно гипнотизировали и били током.

— Хорошо, — наконец с трудом проговорила я. — Но зачем ты решила снова встретиться с Сашей?

Ванда сделала неопределённый жест.

— Посмотреть. Каким стал мой мальчик. Как на нём сказались мои уроки. — Новая усмешка. — Как выяснилось, он всё помнит. Так мило! Снова захотелось вставить в него соломинку…

Я напряглась.

— И что же, хочешь снова начать с ним… отношения?

Ванда немедленно рассмеялась.

— Нет, дорогая, за это можешь не переживать! Он только твой. Я… достаточно испортила ему жизнь.

У меня отлегло.

— Что ж… это хорошо. Но… Саша не мой. Увы.

К моему удивлению, госпожа Дунаева отмахнулась.

— Глупости! Твой конечно. Натали, неужели ты не видела, как он тебя смотрит? А как бросился защищать от меня тогда? Помнишь?

— Да, но…

— Никаких «но», милая. Я не знаю подробностей ваших отношений, но ты явно ему не безразлична. И сильно.

…

С разрешения Ванды я сфотографировала те старые фотки на телефон. Все вместе и каждую в отдельности. Вернулась домой — Ди, слава богу, умчалась куда-то.

Всю дорогу мысли вертелись вокруг последних слов госпожи Дунаевой. О Саше. О том, что он «мой». Что я ему не безразлична. Ну и об их истории с Вандой.

Не знаю, как к ней относиться. Если разобраться, она — та ещё эгоистичная мегера и стерва. Да что там — конченая мразь! С другой стороны — очень харизматичный человек, который, походу, сознаёт свои ошибки. С третьей — сознавать-то сознаёт, но не особенно-то раскаивается. Наверное.

Ладно, не мне её судить. То, что было у них с Сашей 15 лет назад — всё равно тут уже ничего не изменить. Зато мне теперь понятно, почему он такой. Почему так жаждет всё контролировать. Почему не хочет открываться. Потому что однажды испытал очень сильную боль — которая наложила отпечаток на всю его психику.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Господи, Сашенька, мне так тебя жалко! Я знаю, ты бы сказал, что тебе жалость не нужна — но всё-таки! Ты так любил, а тебе плюнули в душу… А тут ещё и я со своими выкрутасами и игрищами! Хотела вызвать в тебе эмоции… Так стыдно!

Уф, нет, нельзя это так оставлять. Однозначно. Надо извиниться. Да, вроде бы Саше нравилась наша игра… но всё равно. Я не должна была так поступать.

Что ж, госпожа Дунаева, хотя бы за это вам спасибо.

ТЕМЫ: разговор, прошлое, фотографии, шок, Ванда, отношения, неожиданные открытия

НАСТРОЕНИЕ: очень жалко, прям надрыв

Пост 43. Ад

СРЕДА, 30 НОЯБРЯ, 20** года

04:23

Господи, если б я знал, если я только знала…

Ладно. Я уже привыкла вести дневник. Да и когда прописываешь свои чувства — становится легче.

Я долго думала, где, как и когда поговорить с Сашей. На работе проще всего — мы там оба регулярно бываем. Но может домой к нему прийти? Или позвать куда-нибудь?

В итоге решила подойти в студию после работы. Остальное казалось слишком… не знаю… интимным, что ли. Побоялась, что Саша неправильно истолкует мои намерения.

Дождавшись, когда модели уйдут (возмущённо — но тихо — переговариваясь о том, какой Градский тиран, и как он их задолбал своими придирками), я вошла в студию.

У Саши, как и всегда, был его ритуал по уборке реквизита. Я поначалу стояла в дверях и просто вглядывалась в него. Хотелось понять, о чём он думает, в каком настроении. Как и всегда серьёзен, сосредоточен, губы сжаты — практически непроницаем. Вот только движения какие-то… напряжённые, что ли. И одновременно вялые. Пропала прежняя чёткость.

Собравшись с духом, подошла к нему.

— Привет.

Остановившись, Саша посмотрел на меня. Теперь, когда я стояла ближе, то заметила, что он ещё и какой-то бледный, под глазами тени. Как будто плохо спит или очень устал. И выражение лица какое-то мрачное.

— Здравствуй.

Голос ровный, спокойный — но всё-таки несколько глуховатый.

— Ты в порядке? — спросила я совершенно не то, что собиралась. — Как себя чувствуешь?

Саша продолжил своё занятие.

— Нормально.

Я ещё немного постояла, помолчала. Но потом решила, что надо уже перестать трястись.

— Саш… Я хотела с тобой поговорить. Можно?

— Слушаю.

— Ну… в общем… я хотела извиниться.

Ноль реакции.

— За что?

— За то, как вела себя последнее время. За провокации, ну и вот это вот всё. Я не должна была так поступать. Прости.

Саша… усмехнулся.

— И что же вас привело к этому выводу, Наталья Игоревна?

Я мысленно выдохнула. Вроде бы оттаял. Попробовала улыбнуться:

— Долгие часы медитации и размышлений, конечно же.

— Медитировали над плетью, надеюсь?

— Разумеется!

Когда Саша закончил со всеми делами и погасил свет, мы вместе вышли из студии.

— Тебя подвести? — спросил он уже на улице.

— Да не, не надо. Я на автобусе, привычная.

Саша внимательно посмотрел на меня.

— Боишься, Евгений заревнует, если увидит?

Тяжело вздохнув, я опустила взгляд.

— Мы… расстались.

— Почему?

— Долго объяснять. Извини, мне пора…

Надо было уйти. Потому что не хотелось уходить. Потому что близость Саши снова начинала сказываться, я снова начинала поддаваться его гипнозу.

Но…

— Подожди.

Ноги сами собой остановились. Без вмешательства разума. Саша подошёл ближе, вплотную. Его рука оказалась у меня на талии…