Экспансия - Алексей Леонидович Янов

доволен. Владимир считает себя умнее всех, а сам скоро угодит в расставленные на него, не без участия Яна, силки. Воистину, думал боярин, жадность – смертный грех, вот она и сгубит смоленского наместника!

– А что владыка смоленский, думцы княжа?

– Пока всё тихо. Готовые нас поддержать бояре и купцы, слава те, Господи, держат языки за зубами.

– Оно и немудрено, в случае успеха такой куш им отвалится! А Алексий что?

– Епископ ничего не знает, да ежели что вынюхает, то смолчит. Он, думаю, за здравие Ростислава Мстиславича ещё и свечу поставит, и помолится, только бы тот отсюда княжа изжил да часть его добра церкви передал.

– Ха, наверное! Ну и ладушки, боярин, коли так. До скорой встречи, Ян Васильевич!

– Передавай мой поклон нашему князю Ростиславу Мстиславичу, – осклабился в улыбке боярин.

* * *

Неожиданно для себя я вдруг проснулся, точнее, был разбужен непонятными звуками. Внизу, из гридницы, доносился какой-то странный и непривычный шум – звон мечей и крики боли. Встряхнул головой, постарался отогнать непонятное наваждение, но оно не развеивалось. Отвратительные комки страха, зародившиеся в моей груди, начинали быстро разрастаться.

Всё говорило о том, что внизу шёл бой. Вдруг до меня донёсся призыв, чей-то незнакомый голос громко проорал:

– Сдавайтесь, честные вои! Того, кому вы присягали, уже нет в живых! Помер в Киеве Изяслав Мстиславич, теперь смоленским князем будет его законный наследник – брат Ростислав Мстиславич! Не дуркуйте, бросайте оружие!

Звон мечей стих на несколько мгновений, потом опять возобновился. За несколько секунд я при помощи топора вынул из стены оконце. Этот «запасный выход» был мной уже давно примечен и планировался быть использованным для подобных случаев, если вдруг потребуется экстренно эвакуироваться. Пролезть в это окно из-за его весьма скромных габаритов здоровому мужику, да ещё в доспехах, было бы весьма затруднительно, в отличие от подростка.

Спрыгнув со второго этажа вниз и приземлившись на мягкую землю, я прислушался к собственным ощущениям. Слава богу, ничего не ушиб и не сломал! Отовсюду доносились чужие, незнакомые мне боевые кличи – кричали что-то про Дорогобуж, замешанные на женском визге и собачьем лае взахлёб. Значит, без Ростислава Мстиславича начавшаяся мясорубка не обошлась. Мне этот княжий субъект давно не нравился, и никакого доверия его слова не вызывали.

Слегка содрогаясь от озноба, вызванного нервным перенапряжением и холодным ночным воздухом, я побежал к хлеву.

– Миро, вон того холопа подстрели! – донесся до моих ушей чей-то грубый и опьянённый кровью голос.

И сразу вокруг себя я услышал жужжание стрел и удары тетивы о наручи. Прямолинейный бег я сменил на змейку. Если бы не ночь и не мой тёмный тренировочный поддоспешник, меня бы нашпиговали стрелами, как ежа.

Забравшись на крышу конюшни, я перелез оттуда на крепостную стену. Всё это мне удалось проделать, благодаря выбросу адреналина в кровь, меньше чем за минуту. Ни о чём не думая, спрыгнул со стены в темнеющий зев рва, при этом чудом себе ничего не сломав. Но самое главное, я сумел выбраться за пределы детинца, превратившегося в западню. Сверху, на стене, послышались голоса. Тут же упал на брюхо, вжавшись в тень от холма. Неподвижным чёрным пятном, казалось, я провалялся целую вечность. Голоса, удаляясь, постепенно смолкли, и я пополз к ближайшим дворам.

Жителей посада нигде не было видно, все они попрятались по домам. Только лишь заливались тревожным лаем дворовые собаки. Спустившись чуть в стороне от речной пристани, я заметил там чужие лодьи и два десятка вооружённых людей. А с противоположного берега явственно доносился звон оружия и прочие звуки боя. Разглядеть хоть что-то было невозможно. Небо на востоке было по-прежнему тёмным. Походило на то, что неприятели пытаются штурмом взять Ильинский конец. Переправляться на тот берег сейчас было бы большой глупостью, можно было запросто угодить из огня да в полымя. Срочно надо было двигать в Гнёздово, к своим полкам.

Словно вор, я долго крался вдоль высокого, обрывистого берега. Внизу шелестящие чёрные воды Днепра поблескивали тусклым лунным светом. Тут мне в очередной раз за сегодняшнюю ночь повезло. Не пройдя и семи сотен метров, я заметил тропу, спускающуюся к берегу. Следуя какому-то наитию, пошёл по тропе и увидел привязанную к дереву, мерно колышущуюся на воде рыбацкую лодку-однодревку. Это для меня в данных чрезвычайных обстоятельствах был поистине царский подарок. Управляться такими судёнышками я вполне себе мог, мне не раз доводилось на них рыбачить. Теперь, сплавляясь по стремнине вниз по течению, добраться до Гнёздова было лишь делом времени…

Добрался до Гнёздовской крепости, когда первые лучи восходящего солнца начали несмело заливать багряным светом горизонт на востоке. Нетерпеливо постучал ногой в закрытые на ночь створы ворот.

– Кого там черти носят? – донесся недовольный голос с парапета надвратной башни.

Воротные стражники меня сразу не узнали, что, в общем-то, неудивительно. Выглядел я весьма колоритно – весь мокрый, перепачканный с ног до головы грязью, в порванном тегиляе на голом теле.

– Глаза разуй, олух! Или ты своего князя не узнаёшь?

В это время один из воротников внизу приоткрыл смотровое оконце, недоверчиво разглядывая прибывшего чумазого субъекта.

– Это Владимир Изяславич! – сделал он ошеломляющее открытие, повнимательней вглядевшись в моё лицо.

– Что? – удивлённо спросили наверху.

– Говорю тебе, взводный, князь это!

Комвзвода не поверил на слово, сам спустился вниз. В смотровой щели появилась новая пара глаз, настороженно меня рассматривающих.

– Ох-ё!! – воскликнул взводный за воротами. – Это князь!! Отворяйте живей ворота!

Загремели засовы, одна из створок приглашающе распахнулась.

Три десятка вооружённых пехотинцев настороженно вытаращились на меня, не веря своим глазам.

– Закрывайте ворота! Срочно полковников сюда!

Вскоре появилась кавалькада конников. Клоч и Бронислав синхронно соскочили со своих коней.

– Ты ли это, княже?! – удивился Бронислав.

– Что с тобой случилось, Владимир Изяславич? – мигом посмурнел Клоч.

Не тратя попусту время на эмоции, сразу перевёл разговор в деловое русло, начав раздавать приказы.

– В Киеве, возможно, убили моего отца, великого князя Изяслава Мстиславича! В Смоленске бунт! – Грозным взором я обвёл сразу посуровевшие от этих известий лица своих воевод. – Мой стрый Ростислав Мстиславич вторгся в Смоленск. В Свирском тереме был бой, много наших пехотинцев из двадцать шестой роты девятого батальона Твердилы сложили там свои головы. Может быть, и сам комбат погиб, не знаю. Поэтому поднимайте всех командиров, изготавливайте свои полки к бою. Командиров от замка и выше сразу собирайте в моём тереме. Дело нам ратное предстоит, завтра поутру выступаем!

– Слушаюсь, княже!

– Будет сделано!

– Да… и ещё! – я стукнул себе рукой по лбу, вспомнив об