Мифы Поволжья. От Волчьего владыки и Мирового древа до культа змей и птицы счастья - Муравьева Татьяна Владимировна

Но с тех пор люди реже стали молиться богам. Раньше они боялись, что если не будут часто повторять молитвы, то вовсе их позабудут, а теперь знали, что все молитвы записаны в книге. Рассердился великий бог Инмар и послал на землю большую белую корову. Подошла корова к белому камню и стала жевать берестяную книгу. Так и сжевала ее всю без остатка. А чтобы удмурты не написали новой книги, Инмар сделал так, чтобы они позабыли разные тамги. С тех пор каждый удмурт знает только одну тамгу — своего рода.

Должность жреца у удмуртов обычно была наследственной и переходила от отца к сыну, однако известны случаи, когда жрец получал должность не по наследству, а избирался шаманом — туно, посредником между людьми и богами.

Туно играл чрезвычайно важную роль в удмуртском обществе. Он мог лечить и насылать болезни, отыскивать потерянное, определять место будущего поселения, усмирять при помощи заговоров диких зверей и ядовитых змей, предсказывать будущее, указывать жертвы, угодные божеству, объяснять, за что предки гневаются на потомков. Туно выбирал место для священной рощи. Для этого он садился на необъезженную лошадь и позволял ей идти, куда она хочет. Там, где лошадь останавливалась, устраивалось место для молений.

Ефимов И. С. Рисунок «Жертвенное место моления удмуртов», 1930 г.

Из собрания Национального музея Удмуртской Республики имени Кузебая Герда

Во время обряда избрания жреца туно, одетый в белые одежды и подпоясанный белым полотенцем, с мечом и плетью в руках, чтобы отогнать злых духов, начинал священную пляску под звуки крезя. Во время пляски он приходил в исступление и выкрикивал имя того, кто должен стать жрецом.

Самого же туно мог избрать только Инмар. Удмурты верили, что Великий бог является ночью к тому, кому суждено стать туно, и ведет его в дремучий лес к оврагу глубиной в семьдесят семь сажен, на краю которого растут семьдесят семь елей. Через овраг протянуты струны, подобные струнам крезя, и будущий туно должен сплясать на этих струнах, не упав в пропасть, и одновременно сосчитать все хвоинки на семидесяти семи елях. Если ему это удастся — он обретет шаманскую силу.

Однако туно в большей степени был связан не со светлыми, а с темными силами. Именно туно, а не жрец руководил молениями Керемету в священных рощах, а приносить жертвы воршуду в куале ему не разрешалось.

Наряду с туно почтение и страх внушали удмуртам злые колдуны — тушмоны. Колдун мог навредить человеку, прикоснувшись к нему или нашептав злые слова на ветер, а мог навести порчу, превратив старую метлу или стоптанный лапоть в сороку, которая садилась на крышу избы — и у хозяина тут же начинались разные неприятности. Распознать колдуна можно было по тому, что его зрачки ничего не отражают, он не отбрасывает тени и никогда не ест хлебных горбушек. Из рук колдуна нельзя ничего принимать, а общаться с ним следует с кукишем в кармане. Колдун не может войти в дом, если в дверной косяк воткнуты иголка или нож, и не может выйти, если в углу стоит перевернутый веник или над дверью подвешен крест из рябиновых прутьев.

Согласно поверью, некоторые особенно сильные колдуны владели колдовской черной книгой. Страницы ее черны как уголь и на них белыми буквами написаны заклинания. Строчки идут не слева направо, а сверху вниз. Когда колдун читает первую страницу, его охватывает пламя, когда читает вторую — его заливает водой, когда читает третью — являются злые духи и начинают его мучить. И чтобы не замучили до смерти, колдун должен дать им какую-нибудь кропотливую, трудно исполнимую работу: пересчитывать звезды в небе и капли в море или вить веревку из песка.

ЖИВОТНЫЕ И ПТИЦЫ В УДМУРТСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ

Как все лесные, охотничьи народы, удмурты особо почитали «лесного хозяина» — медведя, которого считали родственником человека.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Миф относит происхождение медведя к изначальным временам. Инмар сотворил двух человек, но один «перестал его слушаться», и рассерженный бог превратил его в медведя. В более поздних преданиях медведи появляются уже без участия бога.

Жили некогда двое братьев. Дружно жили, во всем друг другу помогали. Позавидовал им зловредный вумурт и решил их рассорить. А была у братьев старинная книга. Читать они не умели, но знали, что заключена в той книге великая мудрость, и очень ею дорожили. Подговорил вумурт младшего брата спрятать книгу, чтобы владеть ею единолично, а потом рассказал об этом старшему. Старший брат так сильно рассердился, что младший испугался и убежал в лес. Погнался за ним старший, почти догнал, но младший залез на высокую ель. Старший брат полез следом. Тогда младший прыгнул. Пока летел, прилипли к его одежде еловые иголки и превратились в медвежью шерсть. А от удара о землю ноги у него стали короткими и косолапыми, спина сгорбилась, и превратился младший брат в медведя.

С тех пор живет он в лесу, но о своем родстве с человеком не забывает.

Согласно народному поверью, медведь понимает человеческую речь, хотя сам говорить не умеет. При встрече с медведем нужно сказать: «У тебя, большой человек в теплой шубе, своя дорога, у меня — своя. Ты иди своей дорогой, а я по своей пойду. Ты меня не трогай — и я тебя не трону». И медведь пройдет мимо.

Медведь — самый распространенный персонаж удмуртских сказок. Подсчитано, что он упоминается в сказках столько же раз, сколько все остальные животные, вместе взятые.

Среди птиц удмурты почитали лебедя, гуся и утку — именно их чаще всего приносили в жертву богам.

Степанов А. П. Свистулька (шулан) «Мифическая птица», 1996 г.

Из собрания Национального музея Удмуртской Республики имени Кузебая Герда

Из рыб наибольшим почитанием пользовалась щука. Особое отношение было у удмуртов к лягушке. Она была олицетворением женского начала, и бытовало поверье, что если человек причинит вред лягушке, то у него в доме тяжело заболеет кто-то из женщин или погибнет корова.

В ряде мифологических сказок повествуется о приручении диких животных, которые становятся друзьями человека:

Однажды зимой охотник шел по лесу вдоль замерзшего ручья и увидел змею, у которой хвост примерз ко льду. Жалостливый охотник освободил ее, отогрел у себя за пазухой, а змея собралась его ужалить. Стал охотник ее стыдить: «Я тебя от смерти спас, а ты хочешь меня погубить. За добро нужно платить добром». Отвечает змея: «А я всегда плачу за добро злом и ни разу об этом не пожалела». Решили они спросить у разных животных, кто из них прав. Если скажут, что права змея, — она ужалит охотника, а если нет — не станет его губить.

Повстречались им конь и корова, и оба сказали, что они за добро платят добром: человек заботится о них, кормит, поит, за это корова дает ему молоко, а конь помогает землю пахать. Говорит змея: «Конь и корова давно с людьми живут, поэтому и говорят, что прав ты, а не я. Давай лучше спросим у какого-нибудь дикого зверя». И спросили у дикой кошки. Ничего не ответила кошка, прыгнула на змею — и задушила ее.

Человек отплатил кошке за добро добром. Стала она у него в избе жить, на теплой печке спать, густые сливки лакать.

В удмуртском языке есть выражение «кошачья жизнь», то есть жизнь, полная довольства.

ЭПИЧЕСКИЕ СКАЗАНИЯ УДМУРТОВ

Профессор В. В. Напольских (р. 1963) — современный историк, этнограф, один из крупнейших специалистов по финно-угроведению — пишет: «Следует предположить былое существование удмуртской эпической традиции (предания о богатырях) с характерным, оригинальным набором мотивов, некоторые из которых не обнаруживают явных параллелей в фольклоре других народов Евразии»[24].