Легион Фалькенберга - Джерри Пурнелл

Люди зашевелились, начали рыться в ранцах в поисках шлемов. Нас предупредили, что по платформе нельзя перемещать тяжести, и никто не хотел делать резких движений.

Я включил свой командный передатчик на малую мощность, так чтобы его нельзя было слышать дальше чем за километр. Мы плыли на высоте трех с лишним километров, и возможность подслушивания меня не беспокоила.

— Теперь вы уже догадались, что в крепость мы не вернемся, — сказал я.

Новобранцы рассмеялись. Опытные солдаты откровенно скучали.

— У нас боевое задание, — продолжал я. — Мы направляемся за двести пятьдесят километров к западу от города. Когда окажемся там, захватим прежнюю крепость СВ, закрепимся и будем ждать, пока не подойдет весь батальон и не заберет нас на базу.

Несколько солдат при этом известии приободрились. Я слышал, как один из них сказал соседу:

— Не повезло беднягам: шагать по жаре двести пятьдесят километров.

— Вам тоже придется шагать, — сказал я. — По плану мы высадимся в восьми километрах от крепости, подойдем к ней и захватим врасплох. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь нас ожидал.

— Крист Джонни снова наносит удар, — произнес кто-то. Кто именно, я не видел.

— Сэр? — спросил капрал. Я его узнал: Рофф, тот самый, что защищал новобранца при посадке.

— Да, капрал Рофф?

— Разрешите вопрос, сэр.

— Спрашивайте.

— Как долго мы там пробудем, лейтенант?

— Пока за нами не придет капитан Фалькенберг, — ответил я.

— Есть, сэр.

Других вопросов не было. Мне это показалось странным. Они должны хотеть знать больше. «Некоторые из вас сегодня могут погибнуть, — подумал я. — Почему вы не хотите узнать больше?»

Но их больше интересовал шар. Теперь, когда стало ясно, что мы не упадем, им хотелось заглянуть через край. Мне пришлось поручить унтер-офицерам организовать очередь, чтобы у всех была такая возможность.

Я тоже воспользовался возможностью, и то, что я увидел, мне не понравилось. Ниже уровня ограждения все не так уж плохо, но вид вниз просто ужасен. К тому же, видеть было нечего, кроме нескольких огоньков далеко внизу, а где-то позади черная тень закрывала звезды: номер два в километре за нами.

— Не хочет ли лейтенант кофе? — спросили меня. — Я прихватил с собой фляжку.

Я увидел Хартца с термосом и чашкой из офицерской столовой. Я видел, как он поднимался на борт со своим оборудованием связи, но потом о нем забыл.

— Спасибо, не откажусь.

Кофе был пополам с бренди. Я едва не подавился. Хартц даже не улыбнулся.

Мы летели кружным маршрутом, чтобы не пролетать над речными лагерями. Наш путь пролегал к северу от реки, потом мы повернули на юго-запад и направились к району посадки. Я снова посмотрел через борт: надеюсь, Дин правильно запрограммировал навигационный компьютер, потому что внизу никаких ориентиров не видно. Время от времени мелькал оранжево-желтый огонек, вероятно, ферма, а может, лагерь разбойников, а в остальном холмы выглядели совершенно одинаковыми.

Самый тупой фокус в военной истории, говорил я себе, хотя сам в это не верил. Линейные морские пехотинцы слывут солдатами, умеющими сражаться во вновь созданных отрядах под командованием незнакомых офицеров. Но даже с учетом этого я сомневался, чтобы в какой-нибудь экспедиции все так совпало: новичок командир, солдаты, которые никогда не служили вместе, и капитан, который планирует операцию, но сам в ней не участвует. Я говорил себе, что возражать нужно было во время инструктажа. Сейчас поздновато.

Я посмотрел на часы. Мы уже два часа в полете.

— Сержант Ардвайн.

— Сэр?

— Прикажите переодеться в боевое снаряжение и надеть бронежилеты. После переодевания всем проверить оружие.

«Переодеться перед смертью, — подумал я, — но вслух этого не сказал. Это старая шутка. Но мне она никогда не казалась забавной. Интересно, кто первым ее придумал? Вероятно, какой-нибудь солдат под стенами Трои.

Хартц уже достал мое обмундирование из ранца. Он помог мне сбросить рабочий комбинезон и втиснуться в синтекожаную рубашку и брюки. Платформа покачивалась: это солдаты пытались переодеваться не вставая. Сделать это было трудно, потому что мы лежали на ранцах с одеждой и другом снаряжении. Солдаты с проклятиями отыскивали свои ранцы и оружие.

— Убери свою хренову ногу с моего глаза!

— Заткнись, Трегер.

В угловатых кожаных костюмах и броне они выглядели грозными, что соответствовало истине. Теперь солдаты сидели тихо. Даже старики не шутили. В боевом снаряжении есть нечто такое, что делает все окружающее очень реальным. Само по себе это снаряжение дает нам преимущество перед всеми, с кем мы столкнемся. Но оно дает и ощущение безопасности, а это может быть опасным. Немурлон остановит большинство осколков и даже пистолетные пули, но пулю из высокоскоростного ружья он не остановит.

— Как дела внизу? — голос Луиса в наушниках заставил меня вздрогнуть.

— Мы в броне, — ответил я. — Ты по-прежнему считаешь, что знаешь, куда мы движемся?

— Нет, не знаю. Но компьютер знает. Пять минут назад провели проверку радаром. Видели раздваивающийся ручей, который отмечен на карте. Мы точно на месте.

— Каково расчетное время прибытия? — спросил я.

— Примерно через двадцать минут. Ветер попутный и устойчивый, но не слишком сильный. Все очень просто.

— Запасы горючего? — спросил я.

— Мы по колено в запасных канистрах. Запасы не слишком большие, но достаточные. Не волнуйся.

— Хорошо.

— Знаешь, — сказал Луис, — я никогда не летал в вертолете с такой штукой, висящей под ним.

— Ты еще мне говоришь!

— Ничего особенного. Машина ведет себя немного странно, но я уже привык.

— Да уж привыкни.

— Предоставь это нам. Конец связи.

Следующие двадцать минут показались неделей. Теперь я знаю способ растянуть время: сидеть на открытой платформе в тридцати трех сотнях метров над землей, смотреть на ночное небо и ждать, пока поведешь отряд в твою первую боевую операцию. Я пытался придумать что-нибудь подбадривающее, но ничего не приходило в голову, и я решил молчать. Чем больше буду говорить, тем вероятнее в голосе проявится напряженность.

— Ваша работа — выглядеть уверенным, — сказал мне Фалькенберг. Я надеялся, что хорошо выполняю ее.

— Отлично, можешь бросить первый взгляд вниз, — сказал Луис.

— Понял. — Я взял у Хартца свой ночной бинокль. Он лучше нашего обычного оборудования, десятисантиметровый с усилением яркости бинокль «Лейка», который я купил, окончив Академию. Так поступали многие офицеры, потому что «Лейка» делает выпускникам специальное предложение. Я прикрепил бинокль к шлему и осмотрел местность. Посадочная площадка находилась на вершине холма, в самом высоком месте хребта, идущего от реки. Настроив бинокль на полную мощность, я внимательно осмотрел местность.

Она выглядела пустынной. Повсюду кустарник. Не похоже, чтобы здесь кто-нибудь бывал.

— Мне нравится, — сказал я Луису. — А ты что скажешь?

— Ничего на инфракрасном, ничего на низкочастотном экранах, — ответил он. — Ничего, кроме немногих животных и нескольких птиц на ветках. Мне тоже нравится. Если там животные и птицы, значит, вероятно, нет людей.

— Да…

— Ну, хорошо, это пассивные сенсоры. Просмотреть на диапазоне К?

Я задумался. Если там внизу кто-то есть и этот теоретический кто-то располагает радарным приемником, вертолет сразу себя выдаст. Но, может, это и к лучшему.

— Давай, — сказал я.

— Принято, — ответил Луис. Какое-то время он молчал. — Хэл, я ничего не обнаружил. Если там внизу кто-то есть, он хорошо замаскировался и поджидает нас.

— Давай садиться, — сказал я.

И подумал: «Ну, теперь решено».

IX

— Со всех направлений! — выкрикнул Ардвайн. — Закрепляйте стойки! Первый взвод охраняет периметр! Двигайтесь, черт побери!

Солдаты посыпались с платформы. У некоторых в руках были стойки — большие алюминиевые стержни с винтовой нарезкой, которые они вворачивали в землю. Другие привязывали платформу к этим стойкам. Первый взвод в составе двух манипул разошелся веером, держа ружья наготове.

Ветер несильный, но у наполненного газом мешка большая площадь поверхности, и это меня беспокоило. Я слез с платформы и обошел вокруг. Похоже, стойки не испытывают чрезмерного напряжения. На холме темно и тихо. Мы сели прямо на низкие кусты с крепкими ветками. Листья, когда их раздавишь, кажутся маслянистыми. Я прислушался, потом включил на полную мощность усилитель звуков. По-прежнему ничего, даже птиц нет. Ничего, кроме движений моих солдат. Я переключился на общую командную частоту.

— Всем замереть.

Шум прекратился. Наступила тишина, слышался только негромкий звук вращения лопастей вертолета и еще более слабый звук второго вертолета где-то вверху.