На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного - Фридрих Горенштейн

Висковатый. Государь, ливонская война показала, что Россия не может выиграть войну за Балтику без морского флота.

Малюта (входит). Государь великий, как тобой указано, все татарские пленные перетоплены.

Иван. Умерли они в ложной той своей вере, в ложном учении Магометановом. Однако позвал тебя по иному делу. Отчего взят брат дьяка Посольского приказа Ивана Михайловича Висковатого?

Малюта. Третьяк Висковатый казнен за изменное сношение с Крымом.

Висковатый (вскрикивает). Брат мой родной казнен! (Закрывает глаза ладонью, плачет.)

Иван. Так-то, Иван Михайлович. А ты говорил – невинный. Казнен за изменное сношение с Крымом. Ведь и мой брат князь Владимир Старицкий казнен. И ты способствовал тому. Отечество Русь превыше братьев, превыше всего иного. Я помазник Божий. Мне и отечеству служить надобно.

Висковатый. Государь, я почал говорить, что нельзя выиграть войну за Балтику без морского флота. Ты ж, царь, строишь вместо морского флота речной. В Посольском приказе и в Думе стало ведомо, что в заложенных в окрестностях Вологды верфях, где трудятся английские корабельные мастера, спущены на воду большие плоскодонные барки. Они для войны на Балтике непригодны. Для чего ж, царь, барки те предназначаются? Для перевозки твоей царской казны к северным морским пристаням. Там казна погружена будет на английские морские суда. Ты, царь, переговоры с Англией из Посольского приказа изъял, однако ведомо нам стало про твое тайное письмо королеве. Пролив невинную кровь крестьянскую, после возвращения, опасаясь бунта, хочешь сбежать в Англию?

Иван (гневно). Схватить его. (Висковатого хватают.) Я тебе, дьяк, слишком долго прощал. Не надо бы!

Висковатый (гневно). Изверг! Казнишь невинных за измену, сам не изменник ли?

Иван. Долго ты, змей, пользовался моим доверием. (Кричит.) Ты, пронырная свинья! Потхилое гузно!

Малюта. Государь, после Новгорода открылось: в Москве есть соучастники новгородской измены и в самом ближнем окружении. Также среди именитых опричников.

Иван (гневно). Жалуетесь на истребление? Я вас еще не истреблял! Я едва только начал! (Кричит.) Но я постараюсь всех вас искоренить! Чтобы памяти вашей не осталось!

Висковатый. Всех истребишь ли? Я ж высказал вслух настроение всей земщины. Также со стороны высших приказных чинов в Боярской думе. Разорение и погром твой обернулись новым татарским игом. Таких ужасов Россия не видела со времен Батыя! А и при Батые не так все ж было.

Иван. Я не доверял боярам, но и приказные чины с ними заодно. Этого не ожидал. Пресечь недовольство на корню. Малюта, помимо Висковатого, арестовать и иных земских дьяков.

Малюта. То делаем, государь. Государь, тут в слободе давно уж дожидаются ходоки, обиженные приказными, с жалобницами.

Иван. Давай их немедля. (Малюта выходит.) Ты, дьяк, все правду говоришь. Поглядим, какая у тебя самого правдивая жизнь! Не так ли? Не берешь ли скуп, сиречь взятку? Да иные с тобой. (Нервно ходит.) Чего тебе не хватало? Ты был последний советник ранней моей поры. (Шут вбегает.) Погляди, шут, на сию кислую рожу дьячью. Я, царь, ему верил. Служил бы мне верой и правдой да жил бы в радости и богатстве!

Шут. Истинно: любил бы государя, жил бы так, как жук в говне, что желудь в дупле, что червь за корой, что сверчок за печью. Эх, костям бы твоим ломота, зубам щепота. (Смеется.)

Входит Малюта, сопровождаемый ходоками. Ходоки низко кланяются царю

Иван. Все бумаги пишутся от имени государя да все дела на местах в московских приказах. Оттого приказные волочат дела для личного обогащения. Так ли?

Первый ходок. Истинно так, государь милостивый. Челом тебе на приказных бьем.

Иван. Говорите смело. Я, царь, Богом поставлен для защиты народа от притеснений.

Первый ходок. Государь милостивый, жалобы имеем на приказных. Яков Конашка Дементьев, да вот со мной Варажка Михайлов да Негодка Степанов. Бьют челом и плачутся сироты твои. В селе Дуплово заперты были в бане приказными, и заперши, вымучили у нас, у сирот: у меня, Конашки, двадцать пять рублев, у Варажки семь рублев, у Негодки пять рублев.

Второй ходок. Я, царь великий, служилый татарин Исаналейка свияжского города и иные служилые татаровя, да из Сарского уезда служилая мордва, да кунгурский ясашный татарин Кусекайко Салкаев на Юкперду Янгизитова жалобы имеем. В Казани хлеб приказные принимают лживо, по записной их тетради две тысячи пуд ясака ржи и овса тож пять тысяч пуд. А везем вельми больше, а приказный говорит: хлеб в Казани везут вельми плохо… А хлеб, ясак приказные себе берут…

Иван (перебивает). Повсюду голод, а приказные хлеб себе берут… Это не равно ли измене? Далее говорите.

Третий ходок. Пошлины берут приказные и казенные, и черные с черных слобод, да воруют.

Иван. Так-то приказные весь народ бесчестят. Малюта, записать надобно: а буде кто обесчестит гостинные и суконные, и казенные, и черные сотни и слободы, то править за бесчестье: гостиные сотни большой статьи двадцать рублев с человеку, суконные сотни большой статьи пятнадцать рублев, черные сотни и слободу и посадским тяглым по семь рублев. Те люди, что живут и приписаны в той или иной слободе или сотне, кои от приказных были обижены – приказных наказывать.

Малюта. Государь, наказываем кнутом, лишаем чина – все равно скуп, сиречь взятки, берут.

Иван. То мелкоту секут. Верхушку денежную секите, отделывайте, ежели попадутся. Вот таких, как он! (Указывает на Висковатого.) Сего знаете?

Малюта. Как не знать! Печатный думный дьяк Посольского приказа Иван Михайлович Висковатый. Чтоб получить грамоту на поместье, надо дать приказному взятку едва не в полпоместья, да после этого надо еще приложить к ней печать у сего печатника думного дьяка Ивана Висковатого. Человек он гордый. Счастлив может почитать себя тот, кто получит от него грамоту в месячный срок. Да скуп давать.

Иван. Так-то, дьяк Висковатый. Ты меня в нечестии упрекал! (Кричит.) Вор, тать! Безобразно и бесстыдно лжешь перед царем! Обижаешь народ простой! Устрою тебе и иным праведную казнь на Поганой луже перед народными глазами. А ты, Висковатый, если публично покаешься, то поглядим.

Висковатый. Не стану я каяться перед тобой, демоном!

Висковатого уводят

Иван. Злокозненный враг. Ежели не кается грехов своих, то и святых тайн Христовых не дать ему причащать. Аки животину, скотину, отделать. Да с иными татями, с взяточными приказными. Я сию заразу с Руси выведу! Чтоб на Руси закон правил!

Третий ходок. Были, государь, на Москве дьяки честны, а ныне земля ими пуста.

Иван (раздраженно). Пусть вон идут ходоки. Устал я.

Ходоки торопливо уходят

Иван (в задумчивости). Малюта, возьмешь из Посольского приказа лицевой свод, цареву книгу. Там текст с новыми моими замечаниями остался неперебеленный. Да впишешь все! Народ должен знать изменников. Также возьмешь на себя Висковатого дела Посольского приказа, пока людей других не нашел. Не скупа Русь новыми людьми – братья Щелкаловы, Борис Годунов, Пушкин.

Малюта. Родня мой Богдан Бельский тоже весьма пригож.

Иван. Про собаку Висковатого написать: изменник Руси.

Малюта. Так напишем.

Иван. Вор, напиши.

Малюта. Так напишем.

Иван. Брат мой Владимир Андреич Старицкий был прежде в летописях удельным князем. В летопись, которую Висковатый правил, та запись не вошла. Висковатый брата того не любил. Надо бы восстановить.

Малюта. Исполним, государь.

Иван. Брат мой, старицкий князь, невинно пострадал. Не сам он хотел вместо меня на трон, а иные его оговорили, такие как Висковатый. Записать: дьяк Висковатый виновен в смерти брата моего царева.

Малюта. Исполним, государь.

Иван. Записать также, что Висковатый был против войны с Польшей. (С горечью.) Прежде ведь я любил его как самого себя. Также брата моего Владимира Андреевича Старицкого по благословению отца моего митрополита Макария. А разве не любил я митрополита Филиппа? При женитьбе на благоверной царице Марии Темрюковне разве не ему я изрек: «Отче честные, совокупи меня законным браком с любезнейшей моей». Однако кругом измены, особо от тех, кого любил и верил. А жену покормили отравою, чтоб я был один.

Малюта. Мы, верные слуги твои, не допустим более такого.

Иван. Верные слуги, где они? Новых людей мне найди. Напиши: Басмановых, Вяземских да прочих, прежде именитых опричников, чтоб не было. Мне список составь изменников. (На бумаге читает.) В опричнину взять новых: Малюта Скуратов, Григорий Грязной, Богдан Бельский, трое Годуновых, князь Черемисинов, Федор Трубецкой, из земской знати дьяки Щелкаловы. Не оскудела Русская земля добрыми людьми! (Ходит в задумчивости.)