Сквозь время - Алексей Красюк

– Кто там, Ванька ты что ль?

Я вышел на крыльцо и, мягко говоря, обалдел. Возле крыльца стоял отрок князя Ванька и улыбался во все свои тридцать два зуба, а на дороге за воротами на коне сидел князь Дмитрий Иванович, а вокруг него его ближние бояре, да десяток воинов из старшей дружины. И все они были одеты, ну чисто франты, во все сверкающее и красивое.

– Ты что ж это добрый молодец не помнишь слова моего? Князь слегка нахмурился.

– Ты знаешь, моё слово твёрдое. Коли я сказал, что сватать тебя поедем, значит, так тому и быть. Одевай одёжу красивую, да на коня садись, поедем Марину в жены тебе просить.

Потом все было как во сне. Позже уже я вспоминал, как Марина пригласив всех в хату, потчевала нас, да на меня все поглядывала, а в глазах была радость. У меня в душе тоже колокола пели. Потом была пышная, яркая свадьба. Такая свадьба, что я понял смысл фразы, что вся Москва гудела, она действительно такое впечатление, что гудела. Гостей на свадьбе было столько, что я уж и счёт им потерял. Веселились мы три дня кряду, у меня уж и сил не осталось, а подходили все новые и новые люди и надо было их встречать, да хлеб соль предлагать. Мне кажется, что на нашей свадьбе побывала вся Москва. Князь мне дал три дня, чтобы помиловаться с молодой женой, а потом надо было на службу возвращаться. Три дня пролетели, как мгновение. Пора было на службу собираться.

Сборы были недолгими, только ощущения уже были другими, я уходил на службу женатым человеком. И пусть некоторые индивидуумы говорят, что с женитьбой ничего не меняется, но я вам скажу, что меняется и меняется очень многое. Даже если не рассматривать такие общеизвестные плюсы брака, как те, что теперь в доме всегда был порядок и уют, который может создать только жена, а просто вдуматься в то, что произошло, то по телу разливается приятная истома оттого, что теперь меня дома всегда будет ждать любимая жёнушка, а потом, даст Бог, и детишки. Я сел на коня и, посмотрев на Марину, которая стояла у крыльца и провожала меня, отправился в кремль ту часть детинца, в котором располагались мои парни. К этому времени, которое я описываю, в моем подразделении у каждого бойца наметился свой круг обязанностей, ну так сказать воинская профессия обозначилась. Я продолжал готовить из ребят, конечно в меру сил и возможностей, спецназовцев. Конечно, их спецназовцами назвать нельзя, но некоторым навыкам, которыми владел сам, я их научить пытался. Мы даже общими усилиями построили в лесу на поляне нечто похожее на штурмовую полосу, по которой я гонял ребят до седьмого пота. Труднее всего было научить ребят действовать как спецназовцы не потому, что им давалось все с большим трудом, чем моим ребятам из будущего, просто в этом времени и оружие другое, да и методы обучения мне приходилось корректировать под реалии этого времени. Так мы и учились с утра и до вечера. Никто не жаловался, хотя я порой видел, что учёба нелегка и, некоторые мои воины посматривали в мою сторону в надежде, что я прекращу занятие и дам всем такой желанный отдых. Однажды во время наших занятий на штурмовой полосе, вдалеке показалась группа всадников, в которых мы узнали князя со своим окружением. Князь поприветствовал нас издалека:

– Вот решил посмотреть, как вы тут готовитесь, спор тут у нас произошёл с Дмитрием Михайловичем, воевода тебя, Алексей, уважает как воина, но то, чем вы тут занимаетесь, считает баловством, а я ему доказываю обратное. Вот привёз его, чтобы ты показал, чему уже успел обучить своих воинов.

Я, конечно, не очень люблю, когда в процесс обучения вмешивается начальство, обычно это ничего хорошего не сулило, но в данном случае приходилось подчиняться и я остановил занятия и подозвал к себе своих ребят.

– Дмитрий Михайлович, обратился я к Боброку, раз не веришь ты нам, то позволь нам воинов из твоей свиты попросить поучаствовать в небольшой игре?

Дмитрий Михайлович сделал знак дружинникам и те, соскочив с седел, подошли к нам. А стоит признать, в дружине у воеводы (ну точнее у князя) воины все были как на подбор. В плечах широки, в руках крепки и одеты были в амуницию тяжёлой конницы, то есть кольчуги и шлемы были в наличии. Мои ребята все были одеты легко и это давало им возможность двигаться быстро и бесшумно, что нам и требовалось.

– Дмитрий Михайлович, мы сейчас уйдём с поляны, а твои воины, когда нас не будет, пусть устроят здесь лагерь, такой, какой в походе устраивают. Мы этот лагерь захватим, но только прошу никого не обижаться, действовать мы будем жёстко, как в бою, так что коли успеете нас увидеть, то бейте не стесняясь.

Дмитрий Михайлович Боброк улыбнулся в усы и стал давать свои воинам распоряжения. Мне вдруг вспомнилась подобная история из моего прошлого, точнее будущего, ну, в общем, из моего времени. Мы тогда тренировались с подразделением морской пехоты, ну принято было считать, что наши подразделения должны уметь воевать с разноплановым противником и даже с тем, кто по роду нашей воинской профессии мог нам и не встретиться. Так вот тогда, только закончился учебный бой, и мы сидели на травке и наслаждались ранним весенним солнышком, которое вроде ещё не совсем греет, но уже вливает в организм радостное, лёгкое настроение с запахом приближающегося лета, а морпехи стояли и слушали своего командира. До меня долетали отрывки фраз их командира, и я понял, что результатами учебного боя он, в общем-то, остался доволен и, не смотря на то, что нас признали победившими в учебном бою, он считал, что победили его морпехи. Ну, как говорится, каждый кулик своё болото ….Борьба между ведомствами всегда существовала и в любые времена конница считала себя элитнее и полезнее, чем пехота, а пехота считала, что конница – это простые пожиратели фуража и толку от них в бою ноль, образно выражаясь. Вот на такой ноте к нашему командиру бригады и подошёл командир морпехов, и, я стал свидетелем полушутливого разговора о различиях и преимуществах родов войск. Ну, как говорится, мы все за свои рода войск готовы и в огонь и в воду, а тем более я тогда только пришёл в подразделение и мои лейтенантские амбиции перевешивали все остальное (стоит признать это), конечно в пределах разумного, но все же. Так вот меня тогда жутко зацепило, что командир морпехов, не смотря на нашу победу в учебном бою, мало того, приписал победу своим парням, так ещё и потешается над нами. Я попросил разрешения у своего командира обратиться к командиру морпехов и получив его, гордо сказал, что готов со своими парнями сейчас повторить учебный бой и доказать зарвавшимся морпехам, что мы сильнее их (ну что тут скажешь, мальчишка, мне было тогда всего-то 22 года). На это, видимо обалдевшие от такой лейтенантской наглости старшие офицеры уже были готовы поставить меня на место, так сказать, укоротить мои амбиции, но видимо их моё предложение тоже привлекло (нашему видимо хотелось слегка утереть нос морпехам, а их командиру хотелось утвердиться в своей уверенности, что они победили), поэтому меня спросили только, каким образом я собираюсь это доказать. Я предложил, чтобы морпехи выполняли роль террористов, наши командиры роль захваченных в плен важных офицеров, а мы должны были зачистить здание и освободить их за предложенный промежуток времени. На этом и порешили. Меня только спросили, сколько мне необходимо человек и времени, чтобы выполнить задачу. Я гордо ответил, что возьму четверых и за пол часа мы задачу выполним. Это уже потом, перед самой атакой, я понял, что слегка погорячился, потому что морпехи не были ограничены в числе (мы это не оговорили) и они с чистым сердцем, выставили практически всех своих парней, (а это около 35 человек) но отступать уже было некуда, на кону стояла честь спецназа военной разведки, поэтому мы тщательно выработали план нашей атаки и приступили к его выполнению. На самом деле основную ставку мы делали на разницу нашей с морпехами подготовки, мы-то как раз были в своей стихии, мы по своей специальности диверсанты и проникать на вражеский объект и захватывать его – это то, чему нас очень качественно учили, а вот морпехов не учили охранять объекты, они были обучены выполнению других задач. На этом и строился план нашей атаки. Не буду долго описывать то, что мы тогда сделали, но гордо скажу, что задачу мы тогда выполнили за 27 минут, за что наш командир потом влепил мне выговор (сказав, что первый учебный бой мы провели намного хуже), а потом перед строем бригады вручил мне командирские часы, сказав, что и не сомневался, что мы отстоим честь бригады и спецназа в целом. Приятные, черт возьми, воспоминания. За этими воспоминаниями я и не заметил, как мы добежали до того места, с которого собирались начать выполнять задачу.

– Значит так, ребята. Задача у нас непростая, воины у князя, сами знаете, не из простых. У каждого кулак, что оглобля, если попадёт, то пиши, пропало, но, на нашей стороне внезапность, лёгкость и быстрота. Вот этими вещами и будем пользоваться. Сначала проведём разведку, я указал на воинов, которые должны были выведать устройство лагеря и наличие часовых. Потом, исходя из того, как воевода расставит своих воинов, решим, как задачу выполнить и так, чтобы навсегда запомнили, что шутки с нами плохи. Мы оставили все лишнее на поляне и, сжимая в руке только по небольшому деревянному ножу (доходить до абсурда мы конечно тоже не собирались, одно дело получить кулаком по морде, а другое, в горячке боя не рассчитать силы и пырнуть воинов настоящим оружием, что могло закончиться плачевно). Задача, конечно, стояла перед нами не из простых, потому что внезапности у нас в полной мере не получится, так как воины князя нас уже ждали, а вот лёгкость перемещения и бесшумность – наши основные козыри. Когда до лагеря оставалось метров триста, я с тремя своими воинами, прижимаясь к земле, почти сливаясь с ней, быстро пополз вперёд, осторожно осматриваясь, чтобы не пропустить часовых. Я понимал, что сюрпризов ждать от Боброка надо было на каждом шагу, уж больно он воин опытный, поэтому взял с собой в разведку самых, по моему мнению, подготовленных ребят, Прошку, Ивана и Изяслава. Чтобы не выделяться на фоне зелени, мы ещё на поляне прикрепили к одежде веточки и сейчас выглядели как дикобразы, с торчащими в разные стороны иголками. Справа мне послышался лёгкий щелчок сломанной ветки, и я подал знак остановиться. Ребята среагировали так, как я их учил, мгновенно скрылись за ближайшими деревьями и замерли, ожидая моих дальнейших команд. Источник звука я определил не сразу, потому что на той стороне, тоже были не новички в воинском деле и умели свои оплошности исправлять быстро и незаметно для противника, но одно из качеств, которое мне привили в спецназе это умение терпеливо ждать (хоть порой это и не так просто сделать), поэтому я твёрдо знал, что противник, все равно обнаружит себя и я смогу увидеть, где он находится. Мои ожидания оправдались и через несколько минут напряжённого вглядывания в сторону, откуда прозвучал щелчок, я увидел еле видимо движение чьей-то спины. Воин пытался тихо переместиться к широкому дереву, чтобы скрыться за ним и потом вне поля нашего зрения, вообще изменить позицию, но я его увидел и тут же, зная, что мои ребята ждут от меня сигнала, указал, не оборачиваясь, направление и количество воинов, которых обнаружил. Ребята мои сделали то, чему я их учил долгими днями тренировок, они быстро и бесшумно разошлись в разные стороны, создавая как бы охват указанной мной части леса, чтобы оказать помощь мне, в случае непредвиденных обстоятельств и при этом отсечь от меня противника, которого я мог не заметить по сторонам. Я поудобнее перехватил деревянный нож в руке и, прижимаясь к земле, стал стремительно сокращать расстояние между мной и противником. Обожаю этот момент, кровь в такие мгновения становится как будто холодной и по телу бегут мурашки возбуждения от предстоящего нападения. В процессе сокращения расстояния, мне удалось сместиться в сторону, и видимо этот манёвр остался противником незамеченным, так как он продолжал смотреть в сторону, в которую смотрел до этого. Когда мне оставалось совершить последний рывок, и я уже видел своего противника, я сбавил темп и стал тихонько приближаться, особенно тщательно выбирая место для шагов, чтобы, не дай Бог, не произвести ненужных звуков. Мой противник так и не смог понять, откуда я на него свалился, и через мгновение, я уже прижимал его к земле, зафиксировав нож у него на горле. Естественно я не стал действовать очень жёстко, потому что в реальной ситуации в данном положении, часовой уже не издал бы звуков и был бы уже на пути в места вечной охоты, а в данном случае передо мной (точнее подо мной, я сидел верхом на нем как на коне) был наш воин, поэтому я ему просто показал знак молчать и тихо спросил, где остальные часовые, на что он мне не ответил, сделав вид, что я его прикончил и говорить он, естественно, после этого не способен. Ну, да ладно, одним часовым меньше, это уже хорошо, но надо искать других. Через минуту к месту короткого боя подползли мои ребята и больше знаками, чем словами, показали, что в округе ещё трое часовых и места их стоянок они определили. Я не решился снимать часовых по очереди, потому что каждый такой бросок мог быть замечен противником, хоть и старались мы все делать тихо, но любой неосторожный звук мог сыграть злую шутку и сорвать операцию. Поэтому каждый выбрал себе по противнику, и мы постарались, не производя лишнего шума, одновременно совершить бросок на оставшихся часовых. Точнее я в данный момент скорее координировал действия ребят и пытался высмотреть, возможно, не замеченных моими ребятами, часовых. Но парни сработали чисто и, я не увидел лишних движений, поэтому, через мгновение все часовые были условно уничтожены и нам открылся простор для действий по уничтожению лагеря. Конечно, я не мог сказать на все сто, что часовых больше не осталось, уж слишком как-то все гладко получалось, поэтому мы продолжали соблюдать осторожность и старались не производить лишнего шума, когда связывали наших противников и укладывали их под кусточком на небольшой вынужденный отдых. Через несколько минут мы уже подползали к лагерю. Справа, на поляне, где находилась наша штурмовая полоса я издалека разглядел князя и его свиту, наблюдающих за учебным боем. Мне в голову пришла идея, которую я высказал своим ребятам, что если мы бесшумно зайдём за спины князя и его свиты, то атака на лагерь будет вдвойне победной, так как внезапность, думаю, по достоинству будет оценена князем. Придя к общему согласию, мы стали смещаться в сторону стоящих в дальнем конце поляны людям и тут, мы чуть не попались в ловко расставленную воеводой ловушку (значит не ошибся я в Дмитрии Михайловиче, я ждал от него подвоха), на пути нашего движения, я вдруг увидел сломанную на уровне пояса веточку. Уж больно мне показалось это явной оплошностью, не могли воины Боброка так неосторожно ходить по лесу, они все с детства охотники на медведя не боятся выходить, а тут такая неосторожность. Я насторожился и сделал знак своим воинам остановиться, и вовремя, потому что при более внимательном осмотре, заметил в траве, так что совсем не видно для глаза, натянутую бечёвку, которую сперва и не разглядишь, если только присматриваться. Вот и сюрприз, которого я так ждал от воеводы. Конечно, эта бечёвка не могла быть привязана одним своим концом к кольцу гранаты (их просто ещё не было в этом времени), так что такой угрозы эта растяжка не несла, но кто его знает, до чего могли додуматься в эти времена воины, может эта бечёвка сдерживала натянутый и нацеленный в эту сторону лук, что вполне было выполнимо. Поэтому мы стали внимательнее всматриваться в траву и сместились вглубь леса ещё на два десятка шагов, чтобы исключить попадание ещё в какие-нибудь расставленные западни. Когда мы подползли так, что спины князя и его свиты были на расстоянии одного броска, я сделал знак всем сделать маленькую паузу, чтобы подготовиться к броску. И вот наступил миг, ради которого мы так долго готовились, ради которого мы затеяли сегодняшнюю игру. Миг, который я видел в своих мальчишеских грёзах, миг, ради которого я готов был пролететь не один временной пояс или как они там называются. Лишь только я подал знак, как к стоящему перед нами князю с воеводой и несколькими воинами метнулись четыре деревянных ножа (они конечно, не могли нанести вред воинам в боевых доспехах, да и кидали мы их в область ног, но условно они обозначили, что четыре противника были навсегда исключены из нашей игры). Ещё не успели наши деревянные снаряды коснуться выбранных жертв, как мы выскочили и понеслись на наших противников, сближаясь для рукопашной схватки. Вперёд, закрывая своими телами князя и воеводу, нам навстречу метнулись четверо воинов из охраны князя, но наша лёгкость в перемещении, опять сыграла нам на руку. Несколько ложных атак, смещение с линии удара в сторону, резкий рывок в противоход и через мгновение мой противник, получив два ощутимых удара в область шеи стал оседать на землю. Я за него не переживал, потому что бил в пол силы и старался не нанести травм, поэтому только слегка его приземлил (через минуту очнётся). Движение прекращать было нельзя, потому что иначе можно было нарваться на ответные действия противника. Князь и воевода воины опытные и рукопашная схватка для них не вновь, они принимали участие во множестве сражений, поэтому я понимал, что они противники знатные, но и отступать не желал. Сделав ещё несколько шагов я резко сократил расстояние между мной и оставшимися без охраны князем и воеводой. Как я и предполагал, опыт этих двух знатных воинов подсказал им, что они смогут противостоять моей внезапной атаке, только если резко разойдутся в стороны от линии моей атаки, я тогда вынужден буду одному из них подставить спину, что было равносильно поражению. Мои ребята поотстали от меня и это поставило меня в не очень хорошее положение. Единственное, что пришло мне на ум в такой ситуации, я сорвал с пояса ножны от своего деревянного ножа и резко метнул их в Боброка. Вроде мгновение, но мне его хватило, чтобы уклониться от удара князя и самому напасть на него. Естественно я не стал наносить поражающих ударов, я просто постарался зафиксировать атаку и показать, что князь поражён, но Дмитрий Иванович, видимо, сам вошёл в азарт и, не обращая внимания на моё благородное поведение, залепил мне такую затрещину своим кулачищем да ещё и в железной перчатке, что я вдруг стал лёгким и пролетев вперёд шмякнулся на землю. Конечно, я был сам виноват, пропустил удар, но я не мог позволить себе напасть на князя. Дружный хохот возвестил об окончании нашего учебного боя. Я, потирая ушибленный затылок, подошёл к князю.