Смотри сердцем. Целительница для Князя (СИ) - Карина Родионова

тот же камень правды, попробуй его обойди!

Кстати, а мог ли Инвар как-то обмануть камень правды? Он маг, хоть и боевик, но мало ли… Я вздохнула: сколько ни сомневайся, все равно мне этого не узнать достоверно. Остается только верить или не верить. А верить очень хотелось. Я безумно устала не верить тому, кого люблю.

По окончании смены Инвар уже ждал меня в холле больницы.

— Я хочу познакомиться с сыном, — сказал он, встав с кресла для посетителей и подойдя ко мне.

Значит, знает. И как теперь себя вести? Что будет дальше? Заберет нас отсюда? Нет, я не против вернуться в Витанию, но тут у меня практика, которую обязательно надо закончить, чтобы получить диплом. И смогу ли я работать по специальности в Витании? Женщины-целительницы там в новинку. Ладно, постепенно разберемся. Главное, что он обещал ничего не делать против моей воли.

Мы шли к моему дому молча, думая каждый о своем. Мы еще настолько мало знали друг о друге и настолько большое расстояние было между нами все это время, что просто не знали, о чем говорить, с чего начать. Инвар нет-нет, да поглядывал на меня, да так внимательно и жадно, что я не выдержала и рассмеялась:

— Смотри под ноги, а то, не дай бог, навернешься, опять что-нибудь себе сломаешь, а нам чини!

— Я на все готов, лишь бы снова оказаться в твоих нежных ручках, — заявил этот… льстец?

— Натренировался сладкие речи вести? — ехидно заметила я.

— Да с кем бы я тренировался? — возмутился он. — Я же с камнем правды тебе все рассказал, как было.

— Ладно, верю, — вздохнула я, все еще сомневаясь в том, что этот казанова мог всерьез изменить своим привычкам.

— Тогда, в имении у Домбровских, кто тебе рассказал про наш разговор с дядей? — вдруг решился спросить он.

— Надеешься, что сможешь меня убедить, что мне все соврали? Нет, милый, я все сама услышала, собственными ушками!

— Даже не надеюсь, — хмыкнул он. — И теперь простить себе не могу того, каким идиотом я был.

— Сожалеешь?

— Очень.

— Ну хорошо, а что ты сделал бы, если бы я не пропала? Ты ведь все равно не любил меня и твое отношение ко мне в то время я хорошо помню.

— Не знаю, — нахмурился он. — Я тогда вообще не понимал, что творю и о своем семейном будущем старался даже не думать, отпустив все на самотек.

— А Инесса?

— А что Инесса?

— О каком совместном будущем с ней ты думал.

— Я планировал типичный договорной брак. У меня на тот момент не было каких-то сердечных привязанностей и я был уверен в том, что никогда и не будет. Собирался посвящать свою жизнь только работе, изредка проводя ночи с женой, исключительно для появления наследников. Мы бы встречались за зваными ужинами, вместе ходили на различные приемы и банкеты. И все. Думаю, она от меня ждала примерно того же, только в придачу шли еще титул и состояние.

— Почему ты решился на магический брак с Инессой, даже не проверив, возможен ли он?

— Потому что самонадеянный идиот. Мне даже в голову не пришло, что что-то могло выйти из-под контроля. Это теперь я понимаю, что все, что связано с тобой, я учитывать не в состоянии. Ты постоянно выходишь у меня из-под контроля.

— Тебя это расстраивает.

— Мне это интересно. Но я до одури боюсь опять потерять тебя. И меня тянет к тебе. Безумно. Я даже в какой-то мере благодарен Милане за то вино.

— Какое вино? — удивилась я.

— Помнишь, когда ты влетела ко мне в покои, как фурия, обвиняя во всех смертных грехах, ты схватила со стола бутылку с вином и выхлебала чуть не полбутылки?

— Что-то такое смутно припоминаю. Я тогда была не в себе, наверное поэтому и захмелела махом, крышу совсем снесло. Но причем тут это вино и Милана?

— Она принесла его накануне, предлагая выпить с ней, попрощаться со свободной жизнью перед свадьбой. Из покоев я ее выдворил, а вот бутылка с вином осталась. В суматохе того дня я просто забыл про нее. Я потом проверил остатки того вина: в нем был афродизиак и какая-то травка, усиливающая желания.

— Она что, пыталась тебя таким образом соблазнить?

— Ну да, последняя попытка. Если бы я оказался с ней в постели, нас обязательно застукали и свадьбы не было бы. Меня заставили бы жениться на ней.

— Свадьбы итак не было.

— Но тогда мы не знали о том, что ее не будет.

— Получается, я выпила с полбутылки вина с этим афродизиаком и не просто опьянела, у меня просто крышу снесло от желания. Кстати, ты ведь тоже тогда выпил. Так вот, почему мы как кролики…

Инвар усмехнулся:

— Да ладно, скажи еще, что не понравилось! Вино всего лишь усилило то, чего мы изначально хотели, и сделало эту ночь просто волшебной, снеся все преграды в виде страхов и предубеждений.

— Да уж… — покраснела я, вспоминая, что творила в ту ночь.

Инвар вдруг остановился, взял меня за подбородок, приподняв мое лицо и прошептал мне в губы:

— Я ни о чем не жалею. Это была лучшая ночь в моей жизни.

— С ума сошел! — вырвалась я из его захвата. — Вдруг кто увидит! Кстати, мы пришли.

Элен с Алешкой уже одевались, собираясь на прогулку. Инвар присел на корточки перед сыном и сказал:

— Привет! Я твой папа!

Кажется, я никогда еще не видела у Элен таких огромных глаз. Алешка лишь переспросил:

— Папа? Аёса, — ткнул себя пальцем в грудь, обозначая, что это его зовут Алёшей.

В его словарном запасе пока было не очень много слов, но он активно пополнялся. Основными словами были, конечно, “мама”, “дядя”, “тетя”, “Овин” (так он звал Кевина с Орином, объединив их в одно слово), “Вена” (это была Верена) и “Аси” (так он называл Арчи, нашего кота). Ну и, конечно, самое важное слово — “дай”. Этим словом он оперировал активно.

Вот и сейчас он обратился к Элен:

— Дай!

Взял у нее из рук любимого плюшевого медвежонка и заявил:

— Гуять!

И они отправились в парк на прогулку, а мы с Инваром остались одни в доме. Если не считать Арчи, конечно. Берта с мальчишками как раз только что ушли на прием к врачу.

Инвар улыбался счастливой улыбкой, той самой улыбкой, в которую я когда-то влюбилась до беспамятства и которую я видела во снах. Даже когда потеряла память. Что уж говорить про мои сны в последние два года!

Я провела