Хозяйка нудистского клуба - Маргарита Южина

Он бежал, задыхаясь, до следующей остановки. Ничего, один автобус пропустит, а потом сядет, и недоразумение забудется, как сон.

Однако бежал не один Акакий Игоревич. За ним ковыляли на высоких каблуках обе прелестницы. И, судя по тому, что догнать его еще не сумели, каблуки девчонки напялили впервые в жизни.

– Ну дедушка-а-а! – кричали они ему в спину. – Ну куда вы дернули-то? Мы ж согласны-ы-ы!

Отбежав от остановки на солидное расстояние, Акакий Игоревич остановился. Он больше не мог бежать. Решительно повернувшись к девчонкам лицом, просипел:

– На что вы согласны, дурынды?

– Ну... чего вам там надо-то? – остановились те.

– Вы чего себе возомнили? – уже строго покрикивал на них Акакий Игоревич. – Цепляетесь к незнакомому мужчине! Что ваша мама скажет?

– А она ничего не скажет, – дерзко ответила одна, которую подруга называла Райкой. – Потому что пьет, как лошадь, а потом валяется батоном. Она и не помнит, что у нее какие-то дети имеются.

– И моя тоже, – поддержала другая девчонка. – А то мы за таким стариком от хорошей жизни понеслись! Ну, обещал – плати, а мы уж тебе все услуги, так и быть...

– Нет, ну совсем ничего святого, – устало опустился Акакий на первую попавшуюся скамейку. – Вам сколько лет-то, милые барышни?

– Не твое дело... совершеннолетние... – буркнула Райка. – Мне вот... в прошлом месяце исполнилось, а Люське вообще... давно. Только сразу говорю – паспортов с собой нет, и не проси. Знаем мы вас, заберете, а потом горбаться!

Акакий потер нос.

– А образование?

– Не, ну чего пристал? Тебе не все равно, образованные с тобой или нет? – нервно ответила Люська.

– Консерватория у нас, – хихикнула Райка. Она была помоложе подруги и помиловиднее. – По классу банана...

– Фу, пошлость-то какая... – сморщился Акакий Игоревич. – Значит, так. Сейчас едем в одно место... В приличное место! Постараюсь вас там пристроить. Но если вы там свою вульгарность демонстрировать станете...

– Не станем! А куда поедем? – насторожились девчонки.

Акакий Игоревич уже видел себя эдаким благодетелем. А почему бы и впрямь не устроить девчонок к Агафье горничными? У нее, кажется, есть вакансии.

– Объясняю: там солидный клуб, а хозяйка клуба моя близкая подружка, – терпеливо начал он. – Приходят состоятельные мужчины, женщины, раздеваются...

– Ну и мы тебе про то же! – вновь ожили девчонки. – А то – вульгарность, вульгарность...

– Молчать! Молчать, когда говорит старший! – рявкнул Акакий, и девчонки присмирели. – Там люди раздеваются и просто загорают. Понятно? Принято так у состоятельных людей – голышом загорать. И никому это не в дикость, потому как там все до единого нудисты. И больше ничего не делают. Ясно?

Девицам было вовсе ничего не ясно, но они уверенно мотнули головой.

В клуб Акакий Игоревич заявился в сопровождении двух молоденьких, раскрашенных, точно матрешки, девиц.

– Коля, Агафья еще не приехала? – несколько вальяжно спросил он у охранника, пытаясь показать, что здесь насквозь свой человек.

– Она сегодня будет поздно, предупреждала, – вышколенно ответил Коля.

– Жаль, жаль... Ну, я по делам, а ты... а ты пристрой девчонок, – кивнул Акакий в сторону девиц. И бросив тех на произвол судьбы, отправился искать знакомую горничную.

Татьяна сегодня работала. Она была весьма милым человеком, и ее с семьей Распузонов связывали весьма теплые отношения.

– Танечка, ты мне нужна как воздух! – завидев девушку, воскликнул Акакий. – Кстати, ты не видела, моей тут нет?

– Клавдии Сидоровны? Нет, сегодня не было, – усмехнулась горничная. – А вы, наверное, из-за того происшествия?

– Ну а из-за чего ж... – надулся от важности Акакий. – Опять все на меня свесили... Танечка, как бы нам с тобой поговорить?

– Если вы подождете десять минут, сможем попить чаю в зимнем саду. Сейчас там никого не будет.

Акакий, конечно же, согласился. Он и в былые времена, когда еще лечил цветы, частенько задерживался в зимнем саду. Но не по болезни растений, а из-за того, что отсюда открывался замечательный вид на нудистский пляж. Открыто разглядывать голеньких девушек Акакий Игоревич не отваживался, а находясь здесь, в одиночестве, без помех мог наслаждаться видом красивых тел. Правда, сегодня красивых тел было совсем мало – только две оголенные фигурки молоденьких девушек... Ох и ничего себе! Это ж те самые Райка с Люськой. Пристроил их, значит, Коленька. А ведь просил, как человека, – пристрой девчонок на работу. А те рады стараться – скачут голышом среди толстобрюхих мужиков, прелестями своими вертят... Ну он устроит Николаю! Вот тебе и педагогический подход!

– Акакий Игоревич, так что вы хотели спросить? – совсем неслышно подошла Татьяна.

– Я? – вздрогнул от неожиданности детектив. – Так ни о чем, хи-хи... Интересуюсь, какая зараза такую молодежь в клуб пускает! Кхм... то есть... То есть, конечно, хотел спросить, – Акакий Игоревич с большим трудом отвлекся от грустных мыслей и настроился на рабочую волну. – Ты здесь всех знаешь, вот и скажи мне, кто у вас проживал в то время, когда произошло убийство? И еще за день, за два? Или может, кто-то подозрительный появлялся?

Татьяна прилежно сложила руки на коленях и, хоть то же самое ее уже спрашивали люди из милиции, стала подробно повторять:

– У нас здесь пока один и тот же состав. Значит, два друга... Вот они, видите, пиво хлещут? Они всегда пиво хлещут...

– Вон те пузаны? – указал на двух мужчин на пляже Акакий Игоревич.

– Да нет же, не пузаны, а северяне. Это Андрей Николаевич Шведов и Виктор Григорьевич Пусов. Они к нам откуда-то с севера каждый год приезжают, на пляже развалятся и пьют пиво. Ведут себя хорошо, платят щедро. Никаких подозрений не вызывают.

– А там кто? – ткнул пальцем Акакий в сторону странной пары. На песке, вытянувшись солдатиком, лежал молодой человек, а возле него скорбно, как медсестра возле раненого бойца, не шелохнувшись, сидела русоволосая молодая женщина. Оба были одеты по полной программе, что само по себе странно в таком заведении. Рубашка на молодом человеке была застегнута на все пуговицы. – Чего это они как-то странно загорают?

– Они не загорают, – терпеливо объяснила Татьяна. – Они лечатся. Это Дряблов Алексей Львович и его жена Ксения Семеновна, тоже Дряблова. Он у нас сначала назвался Далисом, но мы по кличкам никого не регистрируем, пришлось ему в книгу гостей записать настоящее имя. Кстати, его замечательно знает ваша жена, – вздернула бровки Татьяна.

– Он за ней ухлестывал? – сурово предположил Акакий.

– Я бы сказала – выманивал деньги...

– Вот паразит! И как только его жена терпит?