Дж. Р. Р. Толкин - Сергей Алексеев

В 1972 г., вслед за награждением Толкина орденом Британской империи, Оксфордский университет пожаловал его, наконец, докторской степенью — из имевшихся у него на тот момент нескольких почетных докторатов, конечно, наиболее ценный. Так за год до кончины Толкин стал доктором литературы — как было особо подчеркнуто, не в связи с литературными достижениями, а как выдающийся специалист в английской филологии.

Толкина только с оговорками можно назвать «аристократом от науки», «прирождённым учёным» — его главный талант, что он и сам неустанно подчёркивал, и доказал делом, лежал в иной области. Может, ему нравилось воспринимать себя как одного из тех скромных тружеников науки, без каждодневной работы которых взлёты мысли научных гениев просто невозможны. Как во «Властелине Колец», простое остаётся осмысленным и без высокого, а высокому без простого не выжить… Однако Толкин был слишком высокопрофессиональным тружеником, и если наука не стала (или перестала в какой-то миг быть) искусством всей его жизни, то он, во всяком случае, достиг в профессии подлинных высот мастерства. Пришедшее к нему академическое признание было более чем заслуженным — и действительно не стоит связывать его только с потрясающим литературным успехом. В общем, едва ли стоит бездумно объявлять Толкина одним из лучших филологов мира — по здравом размышлении он с этим не согласился бы. Он был просто — лучше не скажешь — «настоящий филолог».

От ЧКБО до «Инклингов»

В жизни Толкина с самых школьных лет большое — по правде говоря, одно из самых главных — место занимало общение с людьми, разделявшими схожие с ним научные и литературные интересы. Раз за разом общение это выливалось в одну и ту же форму — неформального «клуба» с четко очерченным ядром (куда Толкин неизменно входил) и непостоянным составом. Члены «клуба» читали друг другу древние и собственные произведения, обсуждали прочитанное, дискутировали на самые разные темы, вместе (не все вместе, конечно) проводили досуг… И еще одну черту таких «клубов», первым из которых в жизни Толкина было школьное ЧКБО, стоит отметить, чтобы было ясно многое из дальнейшего, — все они были подчёркнуто мужскими. В некотором смысле они воплощали тот идеал мужской дружбы, основанной на общих целях и интересах, о котором немало написал К. С. Льюис. Такую дружбу, как справедливо заметил X. Карпентер, достоверно изобразил в своих произведениях сам Толкин. Мы встречаем ее и во «Властелине Колец», и в «Детях Хурина», — и в «Notion Club Papers», в которых Толкин уже непосредственно отразил собственный опыт «клубного» общения. Среди причин, порождавших особую атмосферу таких дружеских союзов, тот же Карпентер справедливо называет Первую мировую войну: «Во время войны так много старых друзей погибло, что выжившие ощущали необходимость держаться поближе друг к другу. Дружба такого рода была явлением весьма примечательным и в то же время совершенно естественным и неизбежным».

Современные авторы считают своим долгом заметить, что даже самые тесные взаимоотношения в рамках таких дружеских кругов — например, дружба Толкина и Льюиса — «не имели ничего общего с гомосексуальностью». Это так. Была, однако, другая, более серьезная социальная проблема, которая отчасти или целиком «уводила» образованных британских мужчин из семей в самые разные варианты «мужского клуба», «дружеские» или тривиальные. С крахом традиционного общества и торжеством индустриального городского уклада для женщин осталось крайне мало возможностей полноценно разделять труды и заботы мужчин. Детей же ещё следовало вырастить. Так что «клубы» давали то, чего уже не могла дать семья, — круг людей своего социального и образовательного уровня, тех, кому можно доверить свои мысли, не рискуя быть непонятым. К тому же «клуб» каждый мог выбрать для себя сам. И Толкин выбирал (точнее, создавал вокруг себя) — дружеские кружки увлеченных языком и литературой людей творчества.

ЧКБО было уничтожено Первой мировой. Остался лишь один из школьных собратьев Толкина — Кристофер Уайзмен, — и оставалась дружба с ним. По крайней мере, первое время. Они переписывались, Уайзмен высказывал Толкину мнения и давал советы по поводу «Забытых сказаний», даже подталкивал друга к их сочинению. Третий сын Толкина был назван в честь старого друга. Время от времени они встречались, но эти встречи и подводили понемногу под дружбой черту. Уайзмен после войны стал директором методистского пансиона. Он был методистом глубоко верующим и также с детства — сын служившего в Эджбастоне методистского пастора. Толкин переживал, но ранее их общению это не мешало. Однако теперь Уайзмен увлекся своими административными обязанностями, о творческих достижениях едва ли помышлял — и вскоре между друзьями не осталось почти ничего, кроме ностальгии по былому. Впрочем, переписывался Толкин с ним до самой смерти — последнее письмо датируется 1973 г. Оно подписано: «Твой преданнейший друг. Твой ДжРРТ. ЧКБО».

В Лидсе Толкин и Э. Гордон создали «Клуб викингов», в который входили, помимо них, здешние студенты. По словам X. Карпентера, клуб «собирался для того, чтобы поглощать пиво в больших количествах, читать саги и распевать шуточные песни». Толкин и Гордон в шутку и всерьез сочиняли стихи на древнеанглийском и готском. В 1936 г. без ведома авторов один из бывших студентов напечатал эти тексты сборником «Песни для филологов» в Лондоне. Из 30 «песен» Толкином написаны 13, и некоторые имеют отношение или к «Легендариуму», или к развиваемым в нем идеям.

Через некоторое время после переезда в Оксфорд, в 1926 г., Толкин учредил клуб «Kolbitar», что в переводе с древнеисландского означает «Углегрызы». Целью клуба было чтение древнесеверной литературы в оригинале, доступное далеко не всем членам на момент основания. Толкин выступал застрельщиком чтения древнеисландских текстов, переводил и толковал их для коллег, — которые под его чутким руководством и сами со временем стали делать серьезные успехи. Основным чтением были исландские саги, но время от времени Толкин мог разрядить возвышенную обстановку собственным легкомысленным стишком — под занавес. Членами клуба были теперь действительно коллеги, преподаватели университета, интересовавшиеся средневековым Севером. Среди них — ректор Модлин-Колледжа Дж. Гордон, принимавший Толкина на работу в Лидс, а ныне тоже вернувшийся в Оксфорд, Н. Когхилл, учившийся в Эксетере в первый период работы Толкина в университете, К. Т. Онайонз, с которым тогда же Толкин работал вместе. Из других, несколько менее давних и близких знакомцев Толкина входили профессор-классицист P. M. Докинз и Дж. Брайсон, у которого в Бейлиол-Колледже клуб собирался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});