Навеки ваш, Дракула... - Брэм Стокер

– Я приду еще. Новости, которые я ему привез, таковы, что могут и подождать. – С этими словами он круто развернулся на каблуках и удалился.

Неделя проходила за неделей, месяц за месяцем... Все было по-прежнему, пока, наконец, не долетели слухи о том – впоследствии они несколько раз уточнялись, – что в Церматской долине произошло несчастье. Во время движения по узкому участку пути, прямо вдоль края высокого и крутого берега Роны, экипаж занесло на заледенелой дороге, и он опрокинулся в пропасть. Погибли английская леди и кучер. Третий невольный участник катастрофы, господин Джеффри Брэнт, чудом уцелел, так как не находился в экипаже, а шел рядом, подбадривая лошадей на этом опасном участке. О происшедшем он заявил в полицию, и было проведено компетентное расследование. Сломанная изгородь у края обрыва, глубокие вмятины от колес экипажа, следы лошадиных копыт: было совершенно ясно, что несчастные животные до конца боролись за свою жизнь, вытягивая накренившийся экипаж... Все говорило за то, что здесь действительно разыгралась ужасная драма.

В то время таяли снега, и Рона, ломая лед, стремительным и шумным потоком неслась на дне пропасти. После тщательных поисков были найдены отдельные части экипажа и труп одной из лошадей. Позднее рыбаки в Тоше извлекли из воды труп кучера. Течение реки в период половодья было очень сильное, и этим объясняется тот факт, что беднягу отнесло так далеко от места катастрофы. К сожалению, разыскать погибшую англичанку и труп второй лошади не удалось до сих пор. Вероятно, их останки и сейчас еще несут стремительные воды Роны в Женевское озеро.

Уайхэм Диландэр со своей стороны предпринял все возможные розыски, но узнать что-либо о пропавшей женщине ему не удалось. Единственное, чем он располагал, это регистрационные записи в отелях: «Мистер и миссис Джеффри Брэнт». В Цермате ему показали камень, установленный у края пропасти в память о его сестре, а в Бреттене, в церкви прихода, в который входили Брэнт-Рок и Дандеркрофт, он увидел табличку с вырезанной на ней фамилией своей сестры по мужу.

Прошло около года, пока вся округа успокоилась. Соседи перестали поминать в своих разговорах о случившемся на берегах Роны несчастье и вернулись к своему обычному, тихому образу жизни. Брэнт еще не возвратился, а Диландэр все больше пил, мрачнел, в его мозгу витали мстительные замыслы один кровожаднее другого.

А потом пришла еще одна новость, взбудоражившая всю округу. Брэнт-Рок готовился к приему в свои стены новой хозяйки. Об этом сообщил сам Джеффри в письме к викарию. Он писал, что несколько месяцев назад женился на итальянке и теперь направляется с женой домой. А через несколько дней после письма в Брэнт-Рок заявилась бригада рабочих. Из старинного дома с утра до вечера доносились звуки молотков и рубанков, в воздухе пахло краской. Одно крыло дома – южное – было полностью переделано. После этого основная часть рабочих получила расчет – их дело было завершено, если не считать старинного холла. Они оставили там материалы и отложили работы до приезда Джеффри согласно его распоряжению о том, что отделка холла должна осуществляться в его присутствии. Он говорил, что везет с собой портрет своего отца и другие картины, и вообще он хочет, чтобы его жене было приятно посмотреть на весь дом и холл в частности.

Сюда были подвезены стропила и доски для лесов, в углу стоял чан для замешивания в нем извести, а сама известь была тут же в больших мешках.

Когда новая хозяйка подъезжала к Брэнт-Року, звонили все колокола приходской церкви и вообще было общее ликование. Она была очень красива, полна поэзии, огня и южной страсти. Ее английский ограничивался пока лишь несколькими словами, но это не помешало ей завоевать сердца всех мужчин в округе. Они были потрясены ее удивительно мягким голосом, произносившим английские слова, не меньше, чем томной красотой ее карих глаз.

Сам Джеффри Брэнт выглядел заметно свежее обычного, его счастье так бросалось в глаза!.. Однако временами он вдруг начинал тревожно оглядываться по сторонам, вздрагивать, словно от какого-то тихого стука, который не был слышен никому, кроме него. Определенно, его что-то тяготило.

Шло время, и скоро поползли слухи о том, что в Брэнт-Роке ожидают появления на свет наследника. Джеффри очень нежно относился к своей жене, а ее беременность сблизила их еще больше. Ему трудно было скрыть свою радость. Впервые он проявил интерес к жизни своих слуг, стал уделять им знаки внимания. Дошло даже до того, что он и его молодая жена начали оказывать им различные благотворительные услуги. Когда он думал о ребенке, с которым были связаны все его надежды, печаль, иногда делавшаяся особенно глубокой, исчезала вовсе.

Все это время Уайхэм Диландэр вынашивал планы своей мести. Его ненависть затаилась возле сердца, и нужен был только предлог для того, чтобы она вылилась наружу в ужасном преступлении. Его мысли были главным образом о жене Брэнта, так как он чувствовал, что удар по тем, кого Джеффри так любит, придется ему больнее всего. Он только ждал удобного случая, хотя перед страхом неудачи все же оттягивал свою акцию.

Однажды Уайхэм засиделся в гостиной своего дома до поздней ночи. Когда-то эта комната была красивой, но время и пыль сделали свое дело, и теперь она больше походила на старые развалины, лишенные всякого лоска и просто пристойности. В последнее время владелец старой фермы пил больше обычного и теперь тоже склонился над кружкой в пьяной полудреме. Вдруг он приподнял голову; ему почудился какой-то шорох за дверью. На его громкий окрик и удар кулака по столу никто не ответил. Чертыхаясь вполголоса, он продолжил свое нехитрое занятие. Через минуту машинально бросил взгляд назад через плечо и... обомлел: дрожь пробила все его тело, и он застыл в обернувшейся позе, не смея отвести ошеломленного взгляда от существа, стоявшего перед ним. Оно выглядело как страшное мертвенно-бледное подобие его погибшей сестры. Ужас начал сковывать его, и неудивительно: женщина, возникшая перед ним, вообще мало была похожа на человека. Горящие воспаленные глаза... Перекошенное лицо... Единственно, что указывало ему на то, что уродливое привидение – его сестра, это пышные золотистые волосы, спускавшиеся по тощим плечам.

Маргарет тоже не отрывала глаз от брата. И взгляд ее дышал ненавистью.

Когда Уайхзм Диландэр пришел в себя от шока, вызванного столь мистическим появлением, то почувствовал, как в его сердце также поднимается былая вражда к сестре. Губы его задрожали и, не скрывая злобы и насмешки, он спросил:

– Какого черта ты здесь делаешь? Ты погибла и похоронена вонючим речным илом!

– Я здесь, Уайхэм, вовсе не из большой любви к тебе. Я здесь потому, что ненавижу одного ублюдка еще больше, чем тебя. – Ее глаза грозно сверкнули.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});