Российская империя, XVIII — начало XX вв. - Евгений Спицын

4) жаловать чинами и вотчинами и т. д.

По мнению большинства историков (В. Ключевский А. Кузьмин, Н. Павленко, В. Анисимов), фактически речь шла о серьезном ограничении самодержавной власти монарха в пользу родовой аристократии, поэтому академик В.О. Ключевский не случайно заявил, что «Кондиции», по сути, вводили в России «конституционно-аристократическую монархию».

Один из самых дальновидных членов Верховного тайного совета князь Дмитрий Михайлович Голицын, который прекрасно сознавал, что проект «верховников» может не найти поддержки среди широких кругов русского дворянства, разработал новый проект ограничения самодержавия системой выборных органов в центре и на местах. Новый проект «дворянской конституции» предусматривал, что высшим органом исполнительной власти должен остаться Верховный тайный совет в составе 12 членов. Органом административного и высшего судебного контроля должен был стать Правительствующий сенат в составе 36 сенаторов. А законодательные функции предполагалось передать двум выборным сословным органам — Дворянской палате в составе 200 депутатов и Городской палате, членами которой должны были стать по два представителя от каждого губернского и уездного города. Однако этот проект «дворянской конституции» так и остался на бумаге.

В феврале 1730 г. герцогиня Анна с превеликой радостью подписала «Кондиции» и прибыла на коронацию в Москву. Находясь в первопрестольной, она быстро поняла, что «заговор верховников» не имеет никакой поддержки в широких кругах столичного и провинциального дворянства. По подсчетам современных авторов (Н. Павленко, Л. Милов, Е. Анисимов, А. Каменский), в адрес императрицы было подано 7 дворянских челобитных, в которых более 400 подписантов, в противовес аристократическим «Кондициям», выступили со своей «программой», которая предусматривала сокращение срока обязательной государственной службы, отмену ограничений в наследовании недвижимого имущества и т. д.

В конце февраля 1730 г. во время личной аудиенции у государыни сенатор князь А.М. Черкасский, астраханский и казанский губернаторы В.Н. Татищев и А.П. Волынский и вице-президент Святейшего синода Ф. Прокопович от имени многотысячной армии российского дворянства и гвардии нижайше упросили ее восстановить самодержавную власть и полномочия Правительствующего сената. Оценив всю непопулярность «затейки верховников», Анна с превеликой радостью разорвала «Кондиции» и в начале марта 1730 г. именным указом распустила Верховный тайный совет. Затем последовала скорая расправа над князьями Голицыными и Долгорукими, многих из которых сначала сослали, а затем замучили в темницах (Д.М. Голицын, А.Г. Долгоруков) или люто казнили за государеву измену (В.Л. Долгоруков, И.А. Долгоруков).

Десятилетнее царствование Анны Иоанновны (1730–1740) началось под лозунгом возврата к петровским традициям и порядкам. В частности, сразу после роспуска Верховного тайного совета был восстановлен в своих правах Сенат, которому вернули наименование Правительствующего. Но на этом сходство с Петром I и его политическим курсом, пожалуй, и закончилось.

Поскольку Анна Иоанновна была совершенно не готова к управлению огромной Российской империей, то в октябре 1731 г. при особе государыни был создан новый государственный орган — Кабинет министров, в состав которого в разное время входили только три человека. В качестве первого министра таковыми были: граф Гавриил Иванович Головкин (1731―1734), граф Павел Иванович Ягужинский (1734―1738), князь Артемий Петрович Волынский (1738―1740), граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (1740) и граф Бурхард Христофор Миних (1740–1741), в качестве второго министра — барон Андрей Иванович Остерман (1731―1741), а качестве третьего министра князь Алексей Михайлович Черкасский (1731―1741).

В 1735 г. Анна, окончательно потеряв всякий интерес к любым государственным делам, подписала именной указ, согласно которому подписи трех кабинет-министров приравнивались к подписи самой императрицы. Иными словами, Кабинет министров был наделен неограниченными законодательными полномочиями, и с этого момента Правительствующий сенат вновь потерял свою прежнюю роль высшего административного органа империи и стал подведомственным Кабинету органом.

В исторической науке десятилетнее правление Анны Иоанновны традиционно было принято называть «бироновщиной», поскольку именно при ней, по образному выражению В.О. Ключевского, «немцы посыпали в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели престол, забрались на самые доходные места в управлении». Во главе этой алчной иноземной корпорации, куда входили братья А. и К. Рейнгольды, К. Левенвольде, Г. Ливен, Г. Кайзерлинг, И. Корф, И. Шумахер и многие другие проходимцы и казнокрады, стоял всесильный фаворит Анны, «курляндская сука» герцог Эрнст Иоганн Бирон. По меткому замечанию все того же В.О. Ключевского, «над кучей бироновских ничтожеств высились настоящие заправилы государства вице-канцлер А.И. Остерман и фельдмаршал Б.Х. Миних», поэтому блестящий знаток той эпохи профессор Н.И. Павленко вполне обосновано называл этот период русской истории «остермановщиной».

В настоящее время ряд историков либерального толка (Е. Анисимов) всячески пытается переписать историю «бироновщины» и представить прибалтийских немцев чуть ли не радетелями русских национальных интересов, и заявляет, что никакой особой «немецкой партии» при дворе никогда не существовало и «бироновщина» ничем не отличалась от «меншиковщины», «потемкищины», «аракчеевщины» или «сталинщины». Безусловно, сие «научное открытие» не имеет никакого отношения к науке и во многом продиктовано исключительно либеральными политическим взглядами этих авторов.

Владычество немецкой партии при дворе и во всем государственном аппарате постоянно вызывали ропот и негодование в широких кругах русского дворянства и купечества. Выразителем этих настроений стал новый кабинет-министр князь Артемий Петрович Волынский, который в 1739 г. разработал «Генеральный проект о поправлении внутренних государственных дел», которые за годы правления курляндских немцев пришли в совершенно плачевное состояние. В этом проекте он предлагал решительные меры по обузданию фаворитизма и засилья иноземцев при дворе, повышению роли русской родовой аристократии и дворянства в управлении государством, меры по развитию промышленности и торговли, и т. д. В начале 1740 г. он направил личное письмо императрице, в котором прямо выступил против засилья иноземцев при дворе, и прежде всего, всемогущего А.И. Остермана. Это послание, а также открытый разрыв с герцогом Э.И. Бироном, привели князя А.П. Волынского в Канцелярию тайных розыскных дел, возглавляемую графом А.И. Ушаковым, а затем и на плаху.

Осенью 1740 г. Анна Иоанновна, уже давно страдавшая мочекаменной болезнью, полностью слегла. Эта ситуация заставила императрицу и ее ближайший круг всерьез задуматься над проблемой престолонаследника. После недолгих раздумий, по подсказке Э.И. Бирона, Анна сделала окончательный выбор и назначила своим преемником внучатого годовалого племянника, цесаревича Иоанна Антоновича (1740―1764), регентом при котором стали не его родители Анна Леопольдовна и Антон Ульрих Брауншвейгский, а все тот же Э.И. Бирон.

5. Правление Иоанна Антоновича (1740―1741)

В начале октября 1740 г. Анна Иоанновна умерла и новым императором стал годовалый мальчик Иоанн Антонович (1740–1741). Как и предполагалось, регентом при младенце до его совершеннолетия стал всемогущий герцог Э.И. Бирон. Его правление оказалось на редкость недолговечным, поскольку против всесильного регента ополчились практически все политические группировки, в том числе все его «братья по крови» — А.У. Брауншвейгский, Б.Х. Миних и А.И. Остерман. В начале ноября 1740 г. два десятка бравых гвардейцев под руководством адъютанта фельдмаршала Б.Х. Миниха подполковника X. Манштейна ворвались в Летний дворец всесильного регента и арестовали герцога Э.И. Бирона, и лишив его всех должностей, наград и чинов, тут же сослали в далекий Пелым. Так практически бесшумно и бескровно произошел второй дворцовый переворот.

Новой регентшей при малолетнем императоре стала его мать Анна Леопольдовна, а фактическим главой правительства — президент Военной коллегии фельдмаршал Б.Х. Миних. Однако и этот ольденбургский немец, по собственной глупости и алчности, в январе 1741 г. был отставлен от двора, и первым министром империи стал непотопляемый барон А.И. Остерман.

Мышиная возня вокруг трона и распри между немцами ускорили их неизбежный конец. Еще осенью 1740 г. вокруг младшей дочери Петра I Елизаветы Петровны (1709―1761) возникла группировка молодых, здоровых и амбициозных русских дворян, которую возглавили ее фаворит Алексей Григорьевич Разумовский, Михаил Илларионович Воронцов, Петр и Александр Ивановичи Шуваловы и ряд других гвардейских офицеров и придворных «Малого елизаветинского двора». Кроме того, очень активно эту группировку поддерживали лейб-медик Елизаветы Иоганн Герман Лесток и французский и шведский посланники при русском дворе Ж. де Шетарди и М. Нолькен.