Внутренний Замок или Обители - Тереза Авильская

и одиночества и того, чтобы все познали Бога; и еще она очень мучается, что Бога оскорбляют. В следующей обители речь об этом пойдет подробней, ведь в этой, пятой — все как в шестой, хотя там духовные силы проявляются совсем иначе. Если же, когда Бог введет ее сюда, душа постарается продолжать путь, она увидит дивные дела.

8. Посмотрим теперь, как тревожится бабочка, хотя она никогда в жизни не была в таком покое и мире. Она ведь не знает, где ей быть. После дарованной ей милости, ее ничто не удовлетворит на земле, если же Господь часто дает ей этого вина, она каждый раз обретает что-то новое. Она больше не вменяет ни во что свою пряжу, над которой трудилась потихоньку, когда была червяком. Теперь у нее крылья, ей ли довольствоваться ползанием, если она может летать? Вот ей и кажется ничтожным все, что она бы ни сделала для Бога. Подвиги святых не изумляют ее, она узнала на опыте, как помогает Господь и преображает душу, так что даже облик ее совсем другой. Раньше она считала, что неспособна к подвигам, — теперь обрела силу. Она больше не привязана к родственникам, друзьям или имению. Прежде все ее добрые намерения не могли ослабить этих уз, только связывали крепче, теперь же ей в тягость обязанности, которые приходится исполнять, чтобы не противиться воле Божией. Все утомляет ее, ибо она узнала по опыту, что сотворенный мир не может дать ей истинного покоя.

9. Вроде бы я слишком разговорилась, но я могла бы добавить куда больше. Те, кому Бог послал эту милость, увидят, что я еще не все сказала. Что ж дивиться, если бабочка ищет себе места, как чужестранка на земле? Куда же ей, бедной, направиться? В кокон не вернешься, это не в нашей власти, тщетны старания, пока Сам Господь не окажет опять этой милости. Господи Боже! Как ей будет трудно! Кто бы подумал, когда она получила столь высокий дар! Что ж, в конце концов нам положено нести крест, пока мы живы. А если мне кто скажет, что, достигнув такого состояния, он наслаждается отдыхом и отрадою, я отвечу, что он его и не достиг, разве что добрался до предыдущей обители, и познал там какие-то радости, по своей природной немощи, а то и от дьявола, который оставил душу в покое, чтобы подвергнуть ее еще большим искушениям.

10. Я не хочу сказать, что достигшие этой обители не находят мира; в душе у них царит мир, ибо испытания их так ценны и превосходны в своем начале, что, как бы суровы они ни были, они приносят мир и радость. Но мирская суета терзает и печалит здесь душу, и ей так хочется оставить этот мир, что у нее одно облегчение, от мысли, что и это изгнание — воля Божия. Да и того мало, чтобы ее утешить; хоть она и восходит по пути добродетели, она еще не совсем подчинилась ей, как будет видно позже, хотя теперь принимает ее покорно, плача и сожалея, что не может сделать больше, ибо ей больше не дано. Всякий раз молитва ее сопряжена с печалью; она горюет, что Закон Божий попирают грешники, что люди в этом мире оскорбляют Бога, что в нем гибнут души мавров и неверных, а больше всего горюет она о душах христиан, хотя она и знает, сколь велико милосердие Божие, так что живущие в грехе могут покаяться и спастись.

11. О, величье Божье! Несколько лет, а может — несколько дней назад, душа эта помышляла только о себе. Кто же привел ее к таким скорбям и тревогам? Даже если мы будем думать целые годы, мы не испытаем такой печали, какую она испытывает. Господи, помоги мне! Много дней и лет стараюсь я понять, как же это люди ни во что не ставят Бога, и думаю о том, что Его дети, мои братья, осуждены на вечные муки, и о том, среди каких опасностей мы живем и как хорошо бы покинуть жалкую земную юдоль. Разве этого мало? Нет, доченьки, скорбь, о которой я говорю, — не такая, как та. Эту мы милостью Божьей обретаем от многих размышлений, но она не доходит до самых наших глубин, а та раздирает душу, просто мелет, душа ничего и не делает, порой — ничего и не хочет. Что же это такое? Откуда эта скорбь? Сейчас скажу.

12. Вы ведь слышали — я недавно говорила, хотя и по другому поводу, что Господь ввел невесту в дом пира, и знамя Его — любовь?[49] Вот отсюда и то, что творится с ее душой. Она предала себя в руки Господни и совершенно подчинилась Ему по великой любви. Ничего она больше не знает и не хочет, только воля Божья исполняется в ней. Я думаю, Бог не окажет этой милости душе, если Он не считает ее совсем Своей. Он желает, чтобы она вышла из того дома, запечатленная Его печатью. И впрямь, душа тут подобна воску, на который накладывается печать. Воск нельзя запечатлеть без печати, он только для того пригоден. Он ведь мягок, податлив, а больше размягчиться не может, застынет неподвижно. О, благий Боже! Ничего не сделать без Тебя. Ты хочешь только, чтобы мы отдали нашу волю в Твои руки, чтобы воск тебе не мешал.

13. Видите, сестрицы, что тут делает Бог наш, дабы душа ощущала, чья она. Он ей дает, что имеет, а это было здесь, при жизни, у Его Сына, больше Он дать нам не может. Кто так хотел уйти отсюда? Христос и сказал на Своей Вечере: «Очень желал Я...»[50].

Господи, как же Ты не подумал о тяжкой, страшной смерти, которую Тебе предстояло претерпеть? — «Я очень люблю вас и очень хочу, чтобы спаслись души, это неизмеримо сильнее Моих мучений. Того, что Я перенес и переношу с тех пор, как Я в этом мире, достанет, чтобы не вменить это ни во что».

14. Вот как я думала не раз. Я знаю, как мучалась и мучается одна известная мне особа[51], когда она видит, что грешники презирают закон Божий, муки ее столь нестерпимы, что она лучше бы умерла. Думала я и о том, что если душа, чья любовь — почти ничто перед любовью Христовой, просто вынести этого не может, каковы же страдания Господа нашего, Иисуса Христа? Как же тяжко Он жил,