Крылья - Майкл Крайтон

— Выведи из строя его автопилот.

— Так точно, сэр.

Послышался звук сирены. На экране было видно, как Ингрэм, окинув приборы взглядом, положил руки на штурвал. Сирена умолкла; в кабине воцарилась тишина. Ингрэм продолжал держать штурвал.

— Теперь человек ведет машину? — спросил Феликс.

— Да, сэр, — ответил инструктор. — Высота восемь восемьсот, скорость семьдесят одна сотая Маха, автопилот отключен.

— Отлично, — сказал Феликс. — Выдвигай предкрылки.

Инструктор нажал клавишу.

На системном дисплее пульта управления тренажером замигал сначала желтый, потом белый индикатор выпуска предкрылков. Кейси заглянула в соседний экран и увидела, что Ингрэм подался вперед. Он заметил сигнал индикатора у себя в кабине.

— Итак, — заговорил Феликс, — мы видим, что нос машины опять задрался, но теперь Ингрэм сам управляет самолетом. Он берет на себя штурвал… очень мягко, чуть заметно… прекрасно. И вот машина опять выровнялась. Вот видишь, — продолжал он, поворачиваясь к Кейси и пожимая плечами. — Что бы ни случилось с Пятьсот сорок пятым, предкрылки не виноваты. И реверс тоже. В любом случае автопилот внес бы необходимые поправки и справился с управлением. Говорю тебе, Кейси, это происшествие — сплошная загадка.

* * *

Наконец они вновь оказались под открытым небом, и Феликс подошел к своему джипу, на крыше которого лежала доска для серфинга.

— Купил новую доску, — похвалился он. — Хочешь взглянуть?

— Феликс, — сказала Кейси. — Мардер начинает бесноваться.

— Вот как? Пускай беснуется. Он любит покричать.

— Как ты думаешь, что случилось с Пятьсот сорок пятым?

— Так. Давай говорить откровенно. Аэродинамика N-22 такова, что, если на крейсерской скорости происходит выпуск предкрылков и пилот берет управление на себя, машина становится очень чувствительной. Ты должна помнить, Кейси. Три года назад ты сама изучала это ее свойство. Однако сразу после вашего расследования все просчеты в конструкции предкрылков были устранены.

— Это верно, — отозвалась Кейси, возвращаясь мыслями к прошлому. — Мы создали специальную комиссию, которая проверила все случаи потери устойчивости N-22, и пришли к выводу, что чувствительность приборов управления здесь ни при чем.

— И были совершенно правы, — сказал Феликс. — Затруднение вовсе не в этом. Устойчивость любого современного самолета обеспечивается компьютерами. Реактивным истребителем вообще нельзя управлять без них. Истребители по сути своей неустойчивы. Транспортные машины менее чувствительны к ошибкам в управлении, но даже и на них электроника переключает топливные баки, контролирует тангаж и крен, управляет тягой двигателей. Секунда за секундой компьютеры вносят едва заметные поправки в полетные параметры и тем самым обеспечивают устойчивость корабля.

— Да, — отозвалась Кейси, — но пассажирскими самолетами можно управлять и без автопилота.

— Разумеется, — подтвердил Феликс. — И мы учим этому своих людей. Если самолет задирает нос, капитан, принимая во внимание чувствительность управления, должен очень осторожно вернуть машину в горизонтальное положение. Если он переусердствует, самолет клюнет носом, и его придется поднимать, но опять-таки очень и очень мягко, иначе машина сорвется в пике. Именно это случилось с Пятьсот сорок пятым.

— Значит, ошибка пилота?

— В других обстоятельствах я предположил бы именно это, но Пятьсот сорок пятым управлял Джон Чанг.

— Он хороший пилот?

— Да, — ответил Феликс. — И не просто хороший, а выдающийся. По роду своей профессии мне доводилось встречать очень многих пилотов, среди которых попадались весьма одаренные. Но дело не только в его быстрой реакции, знаниях и опыте. Тут нечто большее, чем просто мастерство. Бывают пилоты, наделенные шестым чувством, инстинктом. Джон Чанг — один из пяти или шести лучших капитанов, которых я когда-либо учил управлять этим самолетом. Что бы ни произошло с Пятьсот сорок пятым, человеческий фактор исключается. Мне неприятно тебе об этом говорить, но если за штурвалом был Джон Чанг, остается винить только технику.

По пути к ангару номер 5 9:15 утра

Кейси вместе с Ричманом шагала по огромной автостоянке, погрузившись в размышления.

— Итак, какие у нас успехи? — после долгого молчания спросил Ричман.

— Никаких.

Как бы Кейси ни складывала события, она неизменно приходила к одному и тому же выводу. До сих пор у них нет ничего определенного. Пилот заявил, что была турбулентность, но турбулентности не было. Рассказ пассажирки свидетельствовал о выпуске предкрылков, но выпуском предкрылков нельзя было объяснить столь тяжелые повреждения самолета и гибель людей. Стюардесса сказала, будто бы капитану пришлось бороться за управление с автопилотом, но Трунг считает, что так поступил бы только неграмотный летчик. Феликс назвал пилота выдающимся.

Ничего.

Ничего определенного.

Ричман молча шагал рядом с Кейси. Загадка Пятьсот сорок пятого, так заинтересовавшая его вчера, сегодня казалась чересчур сложной.

Однако Кейси не была обескуражена. Она уже не раз попадала в такое положение. Не было ничего удивительного в том, что предварительные данные противоречат друг другу. Воздушные аварии редко происходят из-за одной ошибки или неисправности. В ходе расследования, как правило, обнаруживались целые каскады происшествий: одно перетекало в другое, другое вызывало третье. Конечная картина оказывалась сложной: отказ системы — реакция пилота — неожиданное поведение машины — авария.

Всегда каскад.

Длинная цепочка незначительных ошибок и промахов.

Кейси услышала звук реактивного двигателя. Подняв лицо, она увидела силуэт N-22 на фоне солнца. Самолет промчался над головой, и Кейси заметила желтую эмблему «Транс-Пасифик» на хвосте. Аэробус перегнали из Лос-Анджелеса. Огромная птица мягко опустилась на землю, пыхнув дымом из-под колес, и покатила к ремонтному ангару номер 5.

Запищал пейджер. Кейси отстегнула его от пояса.

«N-22 взрыв турбины Майами ТВ новости НОИП»

— О черт, — пробормотала Кейси. — Надо найти телевизор.

— Зачем? Что случилось? — спросил Ричман.

— У нас неприятности.

Здание номер 64 9:20 утра

«Это произошло несколько минут назад в международном аэропорту Майами. Самолет компании „Санстар Эрлайнз“ охватило пламя — после того как его левый двигатель правого борта внезапно взорвался, осыпав смертоносными осколками запруженную лайнерами взлетную полосу».

— Будь я проклят! — вскричал Кенни Бэрн. Полдюжины инженеров собрались у телевизора, заслонив экран от Кейси, входившей в помещение.

«По счастливой случайности не пострадал ни один из двухсот семидесяти пассажиров, находившихся на борту. Аэробус N-22 производства компании „Нортон Эйркрафт“ приготовился к взлету, когда внимание пассажиров привлек черный дым, вырывающийся из двигателя. Секунды спустя самолет потряс взрыв. Двигатель буквально разлетелся на куски, и машину охватил огонь».

Ничего подобного на экране видно не было. Вдали стоял N-22, из-под крыла которого струился плотный дым.

Пошел другой кадр. Телекамеры показывали пассажиров, толпящихся у терминала. Журналист взял несколько коротких интервью. Мальчик лет семи-восьми сказал: «Все заволновались, потому что пошел дым». На экране появилась юная девушка. Она встряхнула головой, отбрасывая за спину волосы. «Это было очень, очень страшно. Я увидела дым и очень испугалась». «Вы, наверное, подумали, что это бомба?» — спросил репортер. — «Еще бы, — ответила девушка. — Бомба террористов».

Кенни развернулся на каблуках, воздев руки кверху.

— Вы слышали, какую чушь они несут? Спрашивают детей, что они думают. И это называется новости. «Вы испугались?» «Да, я со страху проглотила свою жвачку». — Кенни фыркнул. — «Самолет-убийца! — провозгласил он. — И пассажиры, ставшие его жертвами!»

Тем временем на экране появилась пожилая женщина. «Да. Я подумала, что сейчас умру. А что еще мне было думать?» Мужчина средних лет: «Мы с женой молились. Потом вся моя семья преклонила колени на посадочной полосе, вознося благодарность всевышнему». «Вы испугались?» — спросил репортер. «Мы приготовились к смерти, — отозвался мужчина. — Салон заволокло дымом. Это просто чудо, что мы остались в живых».

— Придурок! Ты мог погибнуть в автомобиле! Ты мог сдохнуть в ночном клубе! Но только не в N-22! — вновь закричал Кенни. — Мы сконструировали его так, что твоей ничтожной жизни ничто не угрожало!

— Успокойся, — велела Кейси. — Я хочу послушать репортаж. — Она внимательно следила за происходящим, гадая, как далеко заведет журналистов фантазия.

Перед камерой с микрофоном в руках стояла изящная испанка в бежевом костюме от Армани.