По осколкам лжи (СИ) - Шерр Анастасия

– Да! Нет… Я не знаю. Но я должна была знать!

– Теперь, судя по всему, знаешь.

– Ты сволочь, Глеб! Я должна была знать!

– Для чего, блядь?! – рявкнул он, чуть осаживая мой пыл. – Что бы это изменило? Ты передумала мстить?

– Нет, не передумала. Но я должна была знать.

Из динамика послышался вздох.

– Не думай об этом. Твоя дочь тоже была бы сейчас такого же возраста. Из-за него её больше нет и никогда не будет. Так что за истерики ты мне тут устраиваешь?

– Ребёнок ни в чём не виноват. Мстить маленькой девочке я не буду.

– А разве речь шла о мести девочке? Кажется, нашей мишенью был Романов. Забудь о ребёнке.

Глеб был прав. Наличие ребёнка у Романова ничего не меняет. Я должна довести всё до конца. А дочь… Ну, у неё есть хотя бы мать. Да и не собираюсь я убивать Романова. Так, лишь выдеру из него его поганое, сгнившее сердце. Ему будет полезно спуститься с небес.

– Ладно, я… Прости за тон. Я вспылила.

– Я тебя понимаю. Всё будет хорошо. Просто будь твёрже и не позволяй ему себя разбаловать. Не становись снова беспомощной, жалкой девчонкой. Ты мне нравишься в роли стервы намного больше.

Я вышла из туалета, улыбнулась Романову, ждущему меня в машине. Села на пассажирское, захлопнула дверь.

– Всё нормально? – поинтересовался он почти заботливым тоном.

– Да, всё хорошо. Немного болит голова.

– Ну, это мы по приезду исправим. Поехали.

ГЛАВА 31

Признаться, Романов интересный мужик. С ним неплохо встречаться. И пока могу переключиться, заталкиваю Анечку подальше и позволяю ему меня баловать.

– Ммм… Вкусно, – раскусываю виноградину, запиваю шампанским. Головная боль, и правда, прошла.

– Я же говорил, что тебе понравится, – он полуголый, в одних домашних штанах, развалился рядом, потягивает виски.

– Тут уютно. Твоя жена часто здесь бывает?

– Она не бывает здесь вообще. А уют создал я сам.

Осматриваюсь вокруг и снова начинает ныть сердце. Деньги, которые я у него просила – сущая мелочь для такого олигарха. Как шелуха от семечки. Какой же подонок…

– Ты сегодня задумчивая. Что-то не так? – замечает он.

– Просто устала. Осень, витаминов не хватает, – пожимаю плечами. Я, и правда, испытываю моральную усталость. Зная, что мне предстоит сделать, хочется лечь на кровать и спрятаться под одеялом. Чтобы никто не трогал. И плевать на Романова. Пусть его кто-то другой наказывает. А я отосплюсь, как медведь в берлоге и проснусь только весной.

– Иди сюда, – протягивает мне руку, а я вкладываю в его ладонь свою.

Он тянет меня к себе, пересаживает на диван. И тут же попадаю в тиски. Его губы на моих губах, его язык у меня во рту. Целует грубо, как делает всегда, а мне не хочется этого. Хочу, чтобы отпустил.

Может бросить всё и укатить к Глебу. Он меня поймёт? Вряд ли. Мы слишком долго к этому шли. Зарецкий не позволит спустить всё на тормозах, уж больно он заинтересован денежками Романовых.

Меня снедает тоска. Наверное, это из-за новости о дочери Романова. Хочется плакать и не быть сильной хотя бы сегодня.

– Прости, – прерываю наш поцелуй, уворачиваюсь от него.

– В чём дело?

– Давай сегодня не будем? Мне что-то не хочется секса.

– Уже отлыниваешь? – смеётся, но упаковку презервативов швыряет на столик.

– Прости.

– Ладно. Забыли. Пей своё шампанское.

И я пью. До тех пор, пока не опустошаю всю бутылку. До кровати добираюсь с помощью Романова. Последнее, что замечаю перед отходом ко сну, как Андрей берёт презерватив.

Меня на какое-то время вырубает, а когда прихожу в себя, Романов уже во мне. Трахает меня, как дикий зверь.

– Нет, я не хочу, – упираюсь в его грудь, совершенно забыв, что эти просьбы его только сильнее заводят. Так и есть. Романов двигается всё быстрее, входит всё глубже. И моё желание, чтобы меня все оставили в покое остаётся никем не услышанным.

Мои ноги раздвинуты широко, а его руки и язык исследуют моё тело. И оно ему нравится. Это видно по тому, с какой жадностью он набрасывается на меня, оставляя следы из засосов и синяков на белой коже.

– Ты охрененная, – шепчет мне на ухо, больно прикусывая кожу на нее.

– Отпусти! – пытаюсь освободиться, но это, конечно же, зря. Ему только по кайфу.

Взяв меня за запястья, сильно сдавливает их одной рукой. Другая быстро и голодно облапывает меня сверху до низу и устремляется туда, где его член таранит меня так, будто хочет убить. Он надавливает на клитор пальцами, ласкает его круговыми движениями, и мне стыдно признаться, но желание потихоньку просыпается.

– Кончишь для меня? – спрашивает глядя в лицо, а я зажмуриваюсь, не в силах смотреть в его волчьи глаза.

– Нет! – дергаюсь под ним, сопротивляясь и сжимая ногами его бока.

– Как хочешь, – ухмыляется он, вбиваясь в меня сумасшедше быстро. Доводит себя до пика и кончает, вжавшись в мою промежность по самые яйца.

Затем выходит и, хлопнув меня по заднице, стаскивает с себя презерватив. Уходит в душ, а я, свернувшись калачиком, закрываю глаза, полные слёз. Быстро смахиваю слёзы, чтобы он не видел и, шмыгнув носом, пытаюсь успокоиться.

Я сама этого хотела. Оказаться в его постели. Это первый шаг к моей мести. Это должно было случиться. Но только не сегодня. Не в этот день, когда я узнала о его дочери. Слишком больно, слишком тяжело.

Спустя время слышу, как он выходит из ванной комнаты, швыряет полотенце на кожаное кресло. Сам ложится рядом и сгребает меня в свои медвежьи объятия.

– Я сделал тебе больно?

Смешной вопрос. Да, ты сделал мне больно, гребаный подонок. Но не физически. Это я смогла вынести. Ты сделал мне больно морально. Посыпал солью мои незажившие раны. Чем лучше моей девочки его дочь? Как он выбирал? И думал ли вообще, что Ника тоже его… Ведь он меня помнил. Я знаю, что помнил. Не мог не помнить. Впрочем всё уже неважно. Теперь я иду только вперёд и ни шагу назад.

ГЛАВА 32

Утро, лучик солнца, пробивающейся из-за портьеры. Тяжёлая рука на моей талии и твёрдый ствол, вдавливающийся в поясницу. Его стояк хоть когда-нибудь спит? Это же можно так до обморока затрахать.

Быстро, пока он не проснулся, встаю с кровати и мчусь в душ, по пути собирая свои вещи. Не ополаскиваюсь, чтобы не терять время, только умываюсь и расчёсываю волосы. Такси вызываю ещё в ванной комнате. Мне бы только сбежать поскорее, пока он не проснулся. Такой у меня план.

Одевшись, выхожу из ванной, вижу, что Романов ещё спит. Тихонечко проскальзываю мимо него, выхожу из квартиры и тихонечко закрываю за собой дверь. Голова трещит ужасно. Всему виной долбанное шампанское, которое я глушила как не в себя. Надо бы заканчивать с алкоголем, пора встретиться со своими страхами лицом к лицу. А бухло в этом деле вряд ли поможет.

Я помню, что было ночью, но не чувствую себя изнасилованной. Не чувствую себя жертвой, как было семь лет назад. Сегодня мне легко и хорошо, не учитывая бодуна.

Теперь жертва Романов. Он не представляет, на что подписался. Вскоре узнает. Когда я оставлю его без всего. Такси приходится подождать. В такую глушь не каждый согласится ехать. Но я всё же дожидаюсь и быстро запрыгиваю в машину.

– Добрый день. В город, пожалуйста.

– Добрый, – нахмурено ворчит водитель, как будто похмелье не у меня, а у него.

Машина трогается с места, и я с улыбкой выдыхаю. Ну чисто Золушка. Принц только бракованный попался.

Домой прибываю уже ближе к обеду и сразу же забегаю в кафе на первом этаже своего дома. Набираю себе вкусняшек для борьбы с бодуном и поднимаюсь наверх, в свою квартиру.

Переодевшись в тёплую, мягкую пижаму, падаю на диван перед телевизором и начинаю уплетать пирожные. И как только мне начинает казаться, что всё со мной нормально и я больше не жертва, начинает вибрировать телефон. Быстро хватаю его с мыслью, что это Романов, но ошибаюсь. Звонит Глеб. Вздыхаю. Ему отвечать не хочется. Но надо.