Следующей зимой - Кейт Рона

что-нибудь, поиграем…

В Машином голосе не вопрос, а просьба: «Побудьте со мной!»

Все тут же соглашаются и бурно обсуждают, что посмотреть.

Знаю, что мои чувства глупы и неуместны, но сейчас завидую ей — у нее действительно много друзей. Друзей не на словах, а на деле. Пусть не идеальных, но дорожащих ею. Это ошеломляет.

— Заеду за Оксаной и сразу к тебе, — Захар покидает нашу компанию. И мы тоже начинаем собираться. Миша со Златой решают оставить машины у университета. Поэтому я и Злата забираемся к Маше в ее машину, Артём везет Мишу.

Меня посещает мысль, что если бы всё было немного по-другому, то я могла бы ехать с Артёмом, а Мише вполне неплохо было бы со Златой и Машей. Щипаю себя за такие дурацкие фантазии.

На кассе в магазине, куда мы заехали купить, чем можно хрустеть, Маша долго роется в поисках карты. Злата не выдерживает, подносит телефон и оплачивает сама. Фомичева ворчит всю дорогу до дома.

В квартире, когда разгружаем пакеты, Маша переводит Злате половину стоимости всех приобретений. Кошелева в своей серьезной манере припоминает, что «кое-кто всю дорогу нудел, что ВСЁ вернет». Фомичева парирует, что это штрафные санкции за самоуправство.

Приезжает Захар с Оксаной и Ушаков — на этот раз один. Я пользуюсь всеобщей суматохой, оттаскиваю подругу на кухню. Мне неудобно, эти денежные вопросы всегда заставляют чувствовать какую-то досаду. Знаю, что Маша может обидеться, но не сказать не могу. Я хочу разделить траты. Фомичева смотрит на меня, как на дуру, говорит, что несу чушь, и выходит.

А в дверях Звягинцев. Он, что-то напевая себе под нос, проходит, открывает шкаф, где хранятся различные миски. А я мнусь, не зная, куда себя деть.

Всё так нелепо!

— Мари сказала принести еще стаканов, — положение спас вошедший Ушаков. — Алиса же? — он обращается ко мне. — Знаешь, что тут где?

Я кивнула. Звягинцев отодвинулся, открывая мне доступ к шкафу с посудой. Мы с Ушаковым взяли стаканы.

— Тёмыч, пошли уже, — крикнула Лёша, когда мы вышли из кухни. — А то место останется только на полу.

Вообще-то на Машкином диване можно расположить чуть ли не всю нашу группу. Захар предпочел с Оксаной расположиться в кресле. Я заняла второе. Остальные расположились на диване.

— Алиса, не хочешь к нам на диванчик? — поинтересовался Лёха, поигрывая бровями. Он сидел с краю, со стороны моего кресла, и сейчас похлопывал по свободной площади рядом с собой.

— Хочу ли я поменять свое ВИП-местечко на диван? Пожалуй, нет.

— А вот я хочу к тебе…

— Жаль расстраивать, но сей предмет мебели рассчитан на одного.

— А мы вот поместились, — похвастался Захар.

— Сочувствую, — рассмеялась я.

— Темыч, можно я тогда Мари за коленки буду хватать, когда мне будет страшно?

На экране как раз появилось название фильма. Выбрали какой-то свежий хоррор, который еще никто не успел посмотреть.

— Себя хватай.

— Ладно буду прибегать к Алисе.

По всеобщему признанию, фильм оказался слабоватым. Хотя Ушаков исправно в страшных моментах наклонялся ко мне и хватал за коленку. А к середине фильма так и вообще сел на пол рядом с креслом, «чтоб далеко не ходить». Я заметила взгляд Звягинцева в один из моментов. В нем было напряжение и… осуждение? Разве может он меня осуждать за что-то? Разве между нами что-то есть, кроме того, что мы два раза при странных обстоятельствах занимались сексом?

И всё же я сбрасывала руки Ушакова, чувствуя совершенно необоснованную вину.

Сыграли в несколько настольных игр.

— Мари, надо предупреждать, что мы играем с профи. Так нечестно! — Захар собирает карточки с последней игры. Это намек в мою сторону, я три раза победила.

— Везет в игре, не повезет в любви, — философски произнесла Маша.

— Ну вот, а я уже распланировал наше с Алисой будущее! — обезьянничал Ушаков.

— Вообще-то это везение для Алисы, если у тебя ничего не выйдет, — высказался непривычно молчаливый сегодня Звягинцев. Мы встретились взглядами, но я тут же отвернулась, опять ощущая эту неловкость.

Захар и Оксана засобирались. И Ушаков с ними. Не то чтобы я чего-то ожидала после сегодняшних его заигрываний. Я знала, что ему просто было скучно. И всё же такая быстрая потеря интереса была немного обидной.

Пока Маша и остальные провожали Петрова с Ушаковым, мы со Златой убрали остатки пиршества — скоро должны вернуться Машкин отец и Ел Ол.

— Слушай, ты же не напридумывала ничего по поводу Ушакова?

— Я? — я не ожидала вопроса и не сразу нашлась, что ответить. — Нет, конечно!

— Я только хочу сказать, что он та еще проститутка, тебе такой не нужен. Там максимум на неделю, и прощай навсегда.

Я улыбаюсь.

— Я знаю, Злата. Всё в порядке.

— Мне просто показалось, что тебе он понравился.

— Нет, я просто подыгрывала, не более. Пусть поразвлекается. Я знаю, что это несерьезно.

— Фух, ну хорошо. Маши номер два нам не надо, — она грустно улыбнулась.

— Детка, мы едем? — Шварц обвил руками Злату за талию. — Хочу в кроватку.

— Идем-идем.

Когда и они уехали, Маша попросила, чтобы Звягинцев отвез меня домой. Я отнекивалась, говорила, что и сама доеду, еще ведь не поздно, в конце концов.

— Аникина, буду ждать внизу, — бросил Звягинцев и вышел в подъезд.

— Лиса Алиса, он тебе должен за свое поведение в тот раз, вот пусть поработает шофером. Только не подеритесь по дороге!

— Не могу гарантировать, — пошутила я, одеваясь.

— Спасибо за отличный вечер! — прошептала Маша, обнимая на прощание. — Сине-фиолетовая «Мазда»! — крикнула она, когда я уже спускалась.

Я чуть не ответила «Я знаю».

Официально заявляю: я нервничаю.

Выхожу из подъезда и направляюсь к уже знакомой машине.

— Ко мне? — спрашивает Артём, когда я сажусь и пристегиваюсь.

— Нет.

— К тебе?

— Что?!

Что он имеет в виду? Так двусмысленно звучит после его первого вопроса.

— Ну тогда первый вариант.

Я не понимаю, что происходит и просто сдаюсь. Смотрю только в боковое окно, пытаюсь понять, что мне делать.

Ответа нет.

Когда оказываюсь в знакомой комнате, подхожу к этому огромному окну, за которым видны огни города и только что начавшийся снег.

Что я творю? Что он творит? Какого хрена я здесь? Вопросы переполняют меня. Злость затапливает меня с головой. На него, но в первую очередь на себя. За свою слабохарактерность.

Резко разворачиваюсь и иду обратно.

— Куда? — Артём ловит меня за руку и разворачивает.

— Домой! — со злостью шепчу я.

— Я отвезу, но потом.

— Нет, я хочу сейчас.

— Позже!

— Я не бесплатная шлюха, Звягинцев! — взрываюсь я.

— Я не говорил такого.

— А