Этажи. Созвездие Льва - Ксения Олеговна Матвеева

чаще и чаще. И каждый раз мне удавалось оставаться невредимым, что странно… Ведь я и падал, и врезался головой в деревья… Но в этот раз все было иначе. Мне не надо было бежать, просто она появилась из-за леса, такая огромная, просто… Размером с гору.

— «Она»?

— Фигура в белом, от которой я постоянно бегу.

Лев задумался.

— И ты ничего не сказал. — Пасмурно вздохнул он.

— Это не так уж и важно…

— Не так уж и важно?!

Лев рассердился не на шутку. Он даже сел на колени, все еще склоняясь нал лежащим Принцем. Черные брови сомкнулись на переносице.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это не важно?! А если б ты умер?

— Ты… ты был бы…?

— Да, черт возьми, Чар, ты совсем?! Ты… Ты знаешь, что со мной бы было?! Ты хоть представляешь, как я переживал? Ты же мой друг, черти бы тебя побрали.

— Что такое у тебя с лицом? — Злился Лев, наклоняясь к нему. — Ты не представляешь, как сильно ты мне дорог… Стал за это время. Чарли. Ну, посмотри на меня? Ну, открой глаза, пожалуйста… — Лев припал к Принцу, обхватил своими большими и теплыми ладонями его лицо. — Чарли, я тебя умоляю… Почему ты так со мной поступаешь? Если бы ты раньше сказал, мы бы что-нибудь придумали… Я не могу представить, что было бы со мной, если бы ты…

— Лев, помимо меня есть другие люди. Я видел, что у тебя есть друзья в городе, и не только друзья… Я — всего лишь эпизод…

— Ты дурень, а не эпизод. — Прорычал Лев. — Соображай, что говоришь. Ты… Дорог мне. Чар. Ты мне очень важен. И я тебя никогда не оставлю. Даже если умру. Что угодно сделаю…

Принц наконец открыл глаза.

— Не бросайся такими словами. Если ты их нарушишь, мне будет очень больно. И не говори, что ты их не нарушишь.

— Хорошо, извини. Что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Лучше ничего не говори.

— Чарли, что с тобой?

— Что ты ко мне чувствуешь? — Наконец спросил последний, спустя несколько минут тревожного молчания.

— Я чувствую, что ты мне нужен.

— Как помощник по собиранию тыкв?

— Что? Нет. Конечно, нет.

— Тебе жалко меня, как прежде?

— Мне жаль, что ты так равнодушен к себе, да…

Они помолчали.

— Ты — еще одна причина, по которой я хочу жить. — Вздохнул Лев. — Ты виноват в том, что я не могу смириться со скорым концом.

— А как же твоя любовь?

— Какая, черт возьми, любовь?

— Эмилия…

— Ты смеешься надо мной?

Принц даже сел в кровати.

— Ты же за ней таскаешься в город?

Лев нахмурился.

— Я с ней… Просто общаюсь? — Он в рассеянности почесал затылок. — И…

— И что? Ты любишь Эмилию, Лев. Просто скажи это.

Лев в удивлении поднял брови.

Воцарилось долгое молчание. После чего Принц со вздохом поднялся с кровати и направился к лестнице. Ноги ватные, спину ломит слегка.

Наверное, Лев остался сидеть на кровати, вернее, Принц его оставил. Сам он молча спустился вниз и налил воды из чайника в кружку. Кипяченая вода — гадость, но Принцу слишком сильно хотелось пить. Он побродил по первому этажу, сел на диван. Несколько минут смотрел на часы, пытаясь понять, что вообще сейчас произошло.

Думать было слишком неприятно. Создавалось впечатление, что нужно представлять все необходимые ответы за Льва. Это ему не нравилось. Принц откинулся на спинку дивана. Над ним проскрипел деревянный потолок.

В скором времени спустился сам Лев. Заметив друг друга, они ничего не сказали. Принц каким-то неопределенным взглядом изучал стену напротив. Лев сел рядом с ним на диван.

— Тебе холодно? — Как ни в чем не бывало спросил он.

— Да. Немного.

— Разжечь камин?

— Нет.

Несколько тихих минут легли в пространство тяжелыми пластами.

— Лев?

— Что?

— Из города никаких новостей?

— Да в принципе… Нет, не особо. Разве что вспышка какой-то болезни, вроде. Нам с тобой не грозит — мы далеко.

— Что за вспышка?

— Я думаю, какая-то часть города переболеет, другой даже не коснется. Так, вирус какой-то. Описывают, как недомогание, как при простуде.

— Понятно. А ты простужался когда-нибудь?

— Не помню, может быть.

— Тебе вообще бывало плохо?

— Ну, я как-то ногу сломал. Когда была плохая погода, она ныла. Да и сейчас ноет, иногда.

— Старикашка.

— Заткнись, невезучий гном.

— Я невезучий гном?

— Да.

Они переглянулись.

— Чарли. — Сказал Лев серьезно. Появившаяся была улыбка спала с его лица, обнажив неясное волнение.

Они некоторое время сидели в тишине, разбавленной тиканьем часов сверху. Принц чувствовал, что комок в горле мешает ему дышать. Он совсем не понимал Льва, ему не хотелось выглядеть глупо в его глазах. Возможно, уйти от него — было бы единственным верным решением, но у Принца не было сил уходить.

— Я хотел сказать… — Лев целиком развернулся к Принцу, свесив одну ногу с дивана, кончик его хвоста напряженно повис в воздухе. — Мы друзья, так?

— Странный вопрос. По-твоему, чужие люди так себя ведут друг с другом?

***

В поле было прохладно. Трава качалась под ласковой ладонью ветра, все дышало спокойствием. Солнце зашло, небо освещали лишь звезды и планеты. Далеко-далеко.

Принц понуро шел за Львом, не зная, зачем согласился с ним идти, и что они вообще собираются делать в поле под ночным небом. Он устал от переполнявших его сомнений и эмоций, от того, что Лев ведет себя странно, непонятно… Слишком часто в голове всплывало довольно детское «хочу к маме», потому что только лишь единство с матерью придавало Принцу уверенности. Ему было стыдно за такую формулировку своего желания. Для него это выглядело нелепо, ведь он уже не ребенок. Но, с другой стороны, думал Принц, почему желание оказаться с родным, с поддержкой и опорой, для взрослого человека прозвучит несуразно? Это же абсолютно нормально — хотеть чего-то, чего тебе очень сильно не хватает… Или нет?

Не хватает определенности. Королева… С ней все было очень даже определенным. Даже Король в минуты смятения искал поддержку в ней… Вот, почему, наверное, он, сильный мужчина, так быстро последовал вслед за умершей. Вместе с мамой исчезла определенность, пропал смысл, пропала почва под ногами.

Принц вспоминал тот день, когда он узнал о ее смерти. Знаете то чувство, когда в один прекрасный момент в вашей голове всплывает одна лишь мысль — все кончено? Все кончено. Ее нет.

Она лежала, должно быть, в забытьи, потом вздохнула в последний раз… О чем она думала, когда погружалась в вечность? Она боялась смерти?