Запах лаванды - Дженнифер Грин

— Значит, все-таки жалеешь, — подытожил он, остановившись посреди тротуара.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Камилла ненавидела себя за то, что оставила Пита с этим убеждением. И с Вайолет она рассталась не на дружественной ноте, поэтому, когда старшая сестра позвонила и пригласила поужинать в городе, Камилла с радостью согласилась.

Камилла очень корила себя за то, что разучилась сдерживаться. За время общения с уравновешенным Робертом она ошибочно решила, что научилась контролировать свое переменчивое настроение, овладела искусством управления собой. Теперь же оказалось, что все это было иллюзией. Лишь благодаря терпению и спокойствию любимого она пребывала в душевном равновесии. А оставшись без его поддержки, вновь стала капризной маленькой девочкой, конфликтной и неуживчивой, которой проще обидеть хорошего человека, чем воздержаться от хлесткого комментария. Оказывается, и как человек она была лучше с Робертом, чем без него.

Впервые с момента своего возвращения Камилла оделась изящно. Не броско, но чрезвычайно женственно. Она решила устроить себе проверку — весь вечер вести себя дипломатично, благоразумно, чтобы после не сожалеть о сказанном или содеянном.

— Что-то случилось? — спросила ее Вайолет, которая с некоторых пор судила не по внешности человека.

— Все нормально. Почему ты спрашиваешь? — искренне удивилась младшая сестра.

— Ты такая напряженная, — задумчиво произнесла старшая.

— Давай поговорим о тебе, Вайолет, — предложила Камилла. — С тех пор как я вернулась, мы почти не разговаривали о тебе.

— Брось, — отмахнулась та.

— Вайолет, не нужно меня щадить. С моим приездом у тебя прибавилось нервотрепки. Я это знаю. И постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы твоя жизнь была спокойной. Я давно хотела тебя спросить о твоем здоровье. Ты выглядишь очень… анемичной. Ты давно обследовалась у врача?

— Тебе кто-то что-то сказал? — настороженно произнесла Вайолет.

— Выходит, есть причина для беспокойства?

— Банальные головные боли, — призналась Вайолет.

Подошла официантка, и они сделали заказы.

Как Камилла ни старалась, но разговор за ужином не клеился. Она ела без аппетита, да и Вайолет, судя по всему, тоже. Зато Киллеру посчастливилось подъесть за ними остатки принесенного из ресторана ужина.

Камилла пожелала Вайолет спокойной ночи и уединилась в своей комнате. Она знала, что не уснет. Решила занять себя разбором привезенных из Бостона вещей. Наугад открыла первую коробку. В ней оказались диски с их любимой музыкой.

Роберт обожал музыку. Он фанатично выискивал в музыкальных магазинах редкие записи, собирая свою фонотеку. Они любили включить музыку негромко, когда возвращались домой после работы. Камилла неспешно готовила под музыку, они ужинали и садились в гостиной, тихо разговаривали, случалось, что и любили друг друга под музыку, в приглушенном свете…

Камилла смотрела на огромную коробку, в которую месяц назад бережно упаковала коллекцию дисков, и не понимала, зачем ей все это теперь. Как будто слух и чувство прекрасного были только у Роберта и ушли вместе с ним.

Она вспомнила, что иногда даже ревновала Роберта к этой музыке. Он мог нежно пресечь ее болтовню, когда хотел насладиться любимым фрагментом. Бывало, разыскав и купив долгожданный диск, он уединялся в своем кабинете, закрывая дверь изнутри, и мог не выходить часами, ставя диск вновь и вновь.

Камилла никогда не высказывала недовольства и отчаянно стремилась слушать музыку его ушами, понимать его сердцем, чтобы не разочаровать своего разборчивого возлюбленного. А теперь, наедине с коробкой, доверху набитой музыкальными шедеврами, она не желала послушать ни один из них. Она отодвинула эту коробку.

Рука потянулась к другой, поменьше. Там, в оберточной бумаге, покоились их семейные фотографии в рамочках. Камилла бережно развернула верхнюю. Это был их свадебный портрет.

— Ты самая красивая невеста на моей памяти, — произнесла в тот день мама.

— Вот уж не думал, что городской парень сможет сделать тебя счастливой! — сообщил отец.

— И ты поедешь с ним в Бостон, сумасшедшая! — воскликнула Дэйзи, которая сама вскоре перебралась не куда-нибудь, а во Францию.

Камилла не могла припомнить, как же отнеслась к ее браку Вайолет, да и какое это имело теперь значение!

Официально они с Робертом были мужем и женой меньше года.

— Это только в первый миг невыносимая боль. Не делай из этого трагедию, любимая, — прошептал ей Роберт, перед тем как навсегда закрыть глаза.

Эти слова звучали в ее голове, когда она очнулась в больнице, чувствуя мучительную боль каждой клеточкой своего тела, своей души. Эти слова заставили ее выполнить свой гражданский долг в суде, подняться с больничной койки, стремительно пойти на поправку. И эти же слова начали преследовать ее в ночных кошмарах, когда она вышла из больницы.

Камилла презирала слабость во всех ее проявлениях. Поэтому она заставила себя собрать вещи и вернуться в Уайт-Хилл. Настало время предпринять очередной шаг, так решила она в завершение непростого дня.

Она проснулась от ощущения нежного поцелуя на своих губах. Этот поцелуй казался таким настоящим.

Камилла, не открывая глаз, сделала глубокий вдох. До нее донесся запах Пита. Ночной и свежий, как роса. Она протянула руку и дотронулась до него.

В темноте комнаты она увидела его. На Пита падал лунный свет из окна. Он сидел на краю ее постели.

— Я боюсь, Пит, — шепнула Камилла.

— Конечно, ты боишься. Человеку свойственно бояться всего нового, — проговорил он, склонившись к ней.

— Почему я чувствую себя такой виноватой? Как можно стыдиться того, что я не умерла вместе с ним? И я сержусь на него постоянно.

— Почему, Камилла?

— Если бы он не пытался оказывать сопротивление нападающим, мы были бы живы, оба… — прошептала она.

— Ты не знаешь этого наверняка. Да и как бы он смог смотреть тебе в глаза, нося в себе такое малодушие? А как ты смотрела бы на него?

— Разве ты поступил бы так же, даже зная, что они не оставят тебе шанса?

— Я надеюсь, что у меня хватило бы для этого решимости, — твердо проговорил Пит.

— Это безумие, Пит! — взволнованно воскликнула Камилла. — Как можно бороться со злом, обрекая себя на смерть, кидаясь на нож, подставляясь под пули? Разве жизнь не превыше гордости?

— Ты же знаешь, что он защищал не свою гордость, Камилла. Я больше чем уверен, что он надеялся отвести удар от тебя. Только так он мог сохранить ваше человеческое достоинство. Ни ты, ни он не смогли бы жить дальше, зная, что над вами грязно и безнаказанно надругались, — прошептал Пит и жарко поцеловал ее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});