Древние - Александр Гедеон

встретит на пути эдакую самоходку.

Демон, очевидно, что-то почувствовал. Он задрал уродливую голову и уставился аккурат на Стрижа.

— Чем он будет питаться в этой глуши, если тут нет поселений? — резко набрав высоту, поинтересовался тот у Белочки.

— Низколетящими дураками, — недовольно буркнула та.

Помолчав, демоница всё же ответила:

— Да всем, что сумеет добыть. Зверьём, демонами поменьше, когда оголодает. Но будет стремиться найти людей. Магов мы чуем издалека.

— Леопард из Рудрапраяга, фентези-версия, — зло сплюнул Лёха.

Про этого людоеда из Индии он читал ещё в детстве, отыскав в библиотеке дяди книгу Игоря Акимушкина. За восемь лет леопард убил минимум сто двадцать пять человек, виртуозно обходя ловушки, отравленные приманки и засады охотников. Конец его карьере серийного убийцы положил английский охотник Джим Корбет, потративший на охоту несколько месяцев.

Этого же сохатого людоеда выследить будет куда легче — вон, прёт как бульдозер. Жаль только, что нет тут своего фентези-Корбета.

— А чем ты лучше? — вклинилась в его размышления Белочка. — Тоже не грибочки-ягодки высматривал. Мы просто хотим питаться и жить, ровно как и ты. Мы — хищники, и тот факт, что ты не готов поставить себя на место лося или кабана, ничего не меняет.

— Ну вот у себя и живите, нехрен к соседям вламываться, — ответил Лёха. — А то как арабские и африканские мигранты — чуть щель в границе углядели и всё, толпой вперёд, к сладкой жизни.

Он вновь всмотрелся в лес, стараясь заметить съедобную живность. Но то ли демоны распугали коренных обитателей леса, а скорее — у самого Стрижа было плохо с охотничьими навыками, но одного кандидата на обед он не нашёл.

— «Вегетарианец» в переводе с языка апачей — «плохой охотник», — процитировал он бородатую шутку, внезапно ставшую лично для него неприглядной истиной.

В следующий миг по ушам резанул инфернальный звук, грозящий взбить мозги в гоголь-моголь. Ошеломлённый Лёха неудачно дёрнул крыльями и едва не ушёл в штопор. Кое-как собрав мысли в кучу, он неуклюже приземлился и сжал руками шлем в неосознанной попытке заткнуть уши.

Вот только голову прострелило такой болью, что Стриж рухнул на колени и заорал во всю глотку. Дрожащие пальцы судорожно скребли по металлу в попытке содрать шлем. В глазах потемнело, адский звук усилился и, казалось, заполнил черепную коробку, разрушая её изнутри.

Сколько он лежал так и орал, Лёха не помнил. Наверное, явись на его вопли тот рогатый демон и начни его жрать — не заметил бы и этого. Просто в какой-то момент способность мыслить вернулась, а боль утихла, уступив место чему-то невыразимо-приятному.

Наверное, так пели ангелы.

— Не угадал, — голос Белочки прозвучал так неожиданно, что Лёха дёрнулся и открыл глаза.

Он лежал на изломанной заледеневшей траве. Судя по бороздам в промёрзшей земле, он то ли пытался куда-то ползти, то ли вырыть себе могилу.

— Разлом? — догадка пришла в истерзанный разум слишком поздно.

— Да, — подтвердила демоница. — Начинаю понимать, почему ты вырубался при моих первых попытках поговорить. Я перестроила кое-что у тебя в голове. Получилось не с первого раза, но теперь тебя не должно так корёжить от частичек моего мира.

Судя по ощущениям, Белочка прошлась по его мозгам тем самым секатором. Но результат того стоил. Его больше не корёжило, как чёрта от ладана.

С трудом поднявшись, Лёха расправил крылья и с тревогой осмотрел их. Вроде целы. Не раздумывая, он взлетел над кронами деревьев. Где-то рядом бродят голодные демоны и родственной солидарности с Белочкой на этот раз может не хватить на мирное решение проблемы.

А Стриж сейчас находился не в лучшей форме для драки.

И это новое ощущение… То, что он сперва определил как «звук», было чем-то иным. Чем-то большим. Нечто пронизало его насквозь, даруя пусть не блаженство, но нечто схожее. Словно после долгого рейда под холодным дождём он вернулся домой. Туда, где тепло, где воздух пронизан жилым запахом. Туда, где шкворчит на огне жаркое, а из духовки доносится аромат свежей выпечки.

Повинуясь порыву, Лёха полетел туда, где ощущал источник этого восхитительного чувства. И даже не особенно удивился, увидев «северное сияние» Разлома среди обледеневших стволов.

От него веяло домом.

Желание приблизиться было настолько сильным, что пугало. Не желая бороться с этим искушением, Лёха взмыл в небо, разрывая дистанцию.

Отпустило его через пару минут полёта. Словно порвалась тонкая струна, оставив в воздухе затихающую печальную ноту.

— Что случилось бы, войди я туда? — хрипло спросил он у демона, не особенно надеясь на правдивый ответ.

— Наверное, ничего, — в ответе звучали тоскливые нотки. — Во всяком случае мы не можем возвращаться через такие разломы. Они ведут только в одну сторону.

Пожалуй впервые Лёха пожалел своего невольного соседа по телу.

Глава 8

Пирамиду Стриж заметил случайно, когда искал место для посадки. Полёт быстро исчерпал внутренний ресурс демона и дальнейший путь предстояло преодолеть на своих двоих.

Особенно печалила необходимость бросить доспех, но на всём протяжении полёта Лёха так и не увидел ни дыма, ни других признаков человеческого жилья. А это значило, что идти придётся далеко. Такое расстояние не преодолеть, таща на горбу гору металла.

Ничего. Спрятать броню в какой-нибудь ложбинке, прикрыть ветками, присыпать листьями и, главное, спрятать там второе поисковое кольцо. С его помощью получится вернуться позже и отыскать артефактный доспех.

Ища взглядом подходящее место, Лёха заметил нечто, выглядящее чуждым в лесу. То, что он сперва принял за каменный гребень, почти затерявшийся среди зелени, имело подозрительно-знакомые очертания.

Присмотревшись, Стриж осознал, что пролетел над очередным памятником ушедшей цивилизации. Изрядно разрушенным, но всё же рукотворным.

Подспудно он ждал чего-то подобного. Все колониальные империи похожи, вне зависимости от времени и географического положения. Римляне, испанцы, англичане — все строили сеть фортов в своих колониях. Было бы странно, действуй эльфы иначе.

А в том, что пирамиды — это именно форты, Лёха не сомневался. Крепость с гарнизоном, способным и прорыв демонов остановить, и рекрутировать пушечное мясо из туземцев, и усмирить этих самых туземцев, вздумай они бунтовать.

По логике, такие опорные пункты должны находиться на равном удалении друг от друга, покрывая сетью территорию колонии. Если гарнизон одного форта не в силах справиться с угрозой самостоятельно — он переходит к обороне, одновременно призывая на помощь соседей. Или ожидая подмоги из метрополии.

И, как в мире Стрижа, всё рухнуло, едва пропала связь с центром империи.

Этот вывод был самым очевидным. Любая колониальная империя держится за счёт путей сообщения. Неважно, сухопутных, как у римлян,