Руигат. Рождение - Роман Злотников

Так что, когда до ушей лихорадочно менявшего очередной магазин в своем ПГГШ ротного донеслись неожиданно громкие гортанные выкрики, он на мгновение замер, а затем выругался. Черт, похоже, всё… Фрицы на расстоянии броска гранаты. Сейчас последует команда «Форвертс!» – и они рванут всей толпой. Просто числом задавят. Оставался единственный, хотя и почти призрачный, шанс… Старший лейтенант высунулся из окопа и, напрягая голосовые связки, заорал:

– Рота, приготовить гранаты! Приготовиться к атаке! – Он едва успел занырнуть обратно в окопчик, как по брустверу ударили сразу несколько очередей. Совсем близко гады… Между тем руки торопливо разгибали усики вставленных в гранатные запалы чек. Ротный стиснул в кулаках по ребристой лимонке, свел их вместе, продев указательные пальца в противоположные кольца фанат, и, уже не высовываясь наружу, прямо из окопа закричал: – Рота, гранатами – огонь! – после чего резко развел руки в стороны, вырывая кольца, и одновременным броском швырнул обе лимонки по крутой траектории. Авось замедлитель успеет догореть еще до того, как они упадут на землю, «гранаты рванут в воздухе, накрыв дождем тяжелых осколков открыто расположенных фрицев.

И в этот момент по ушам ударила громкая команда на немецком. Воробьев радостно ощерился. Опоздали, сволочи!..

А сразу после того, как утих грохот гранатных разрывов, ротный поудобнее перехватил ППШ со свежим диском правой рукой, левой вырвал из кобуры ТТ и сильным движением выбросил свое молодое, гибкое тело на бруствер.

– Рота – в атаку, в рукопашную, за Родину, за Сталина, ур-р-ра-а-а!..

Глава 4

Младший офицер первого класса Токусигава на мгновение замер, бросив придирчивый взгляд в зеркало у входа в небольшой домик, занимаемый штабом флота Юго-Восточного района, затем решительно поднял руку, затянутую в белоснежную перчатку, и постучал в дверь. Спустя несколько секунд дверь приоткрылась, и в проеме показалось лицо вице-адмирала Кусаки Дзинъити.

– Господин вице-адмирал, обед для вас и главнокомандующего готов, – четко доложил Токусигава.

– Отлично, – кивнул Кусака. – Главнокомандующий как раз справлялся о том, что сегодня на обед.

– Окасирацуки[5] и еще нечто неожиданное. Повар сегодня попробовал приготовить сукияки из мяса морских черепах…

– Что там, Кусака? – послышался от стола недовольный голос адмирала.

– Мне сообщили, что обед готов, – отозвался вице-адмирал, поворачиваясь к главнокомандующему, – и что вас сегодня ждет приятный сюрприз.

– Приятный сюрприз – это хорошо. – (Теперь младшему офицеру в голосе главнокомандующего почудилась легкая печаль.) – А то что-то последнее время на нас обрушиваются неприятные…

Но тут дверь закрылась, лишив Токусигаву возможности и дальше слушать голос своего адмирала. Впрочем, о чем тот думал, было понятно – после Мидуэя-то и потери Гуадалканала…

Обед начался достаточно мирно. Тотальное воздушное наступление на Гуадалканал развивалось вполне успешно, поэтому, несмотря на все предыдущие неудачи, главнокомандующий Объединенным флотом Ямамото Исороку был настроен благодушно. Тем более что эвакуация остатков японских войск с Гуадалканала, ранее представлявшаяся почти невозможной, была успешно завершена благодаря хитрости, придуманной группой разведки и связи. Зная о привычке американцев посылать в чрезвычайных случаях незакодированные радиограммы, объединенное подразделение связи номер один на базе в Вунаканау на Рабауле использовало шанс, который появился из-за плохой связи между американскими патрульными самолетами «каталина» и их базой на Гуадалканале, и послало от имени какой-то «Каталины» радиограмму на американскую базу. Когда американцы ответили, японцы отправили поддельную радиограмму: «Обнаружил два авианосца противника, два линкора, десять эсминцев, широта… долгота… курс…» Эту радиограмму быстро переслали в Нумеа и Гонолулу, а спустя двадцать минут радист США из Гонолулу передал распоряжение всему американскому Тихоокеанскому флоту: «Всем бомбардировщикам США на базах Гуадалканала приказано оставаться на земле».

Так что эвакуация японских войск прошла без какого-либо противодействия. К тому моменту; как американцы догадались об обмане, она уже была завершена.

– Как вы думаете, – обратился к адмиралу Кусака, когда подали десерт, – американцы смогут устоять перед нашими атаками?

– Перед нынешними – нет, – благодушно отозвался поевший с обычным аппетитом Ямамото. – Если бы я думал, что смогут, не отдал бы приказ на начало операции. Но все равно нашему правительству стоит предпринять максимум усилий для запуска процесса переговоров. Ибо мы всё больше и больше скатываемся в яму. – Он вздохнул. – Да вы и сами всё понимаете, мой друг. В такой ситуации нет смысла быть неискренними друг с другом. На флоте обычно говорили, что один истребитель «зеро» может сразиться с пятью, а то и десятью американскими самолетами, но это в начале войны. После потери стольких хороших пилотов на Мидуэе нам трудно обеспечить им замену. О, как прав тот, кто первым сказал: «Надо выбирать себе друзей!»

После обеда главнокомандующий поднялся в свой коттедж, расположенный на холме, именуемом холмом Резиденции, поскольку во времена германского контроля над островом там жил немецкий губернатор. Адмиралу Ямамото исполнилось уже пятьдесят девять лет, большую часть которых он провел на службе Японии. М: пел даже в молодости поучаствовать в знаменитом Цусимском сражении на крейсере «Ниссин», заполучив более ста шрамов на теле и потеряв два пальца на левой руке – из-за этого в квартале гейш Симбаси его прозвали Восемьдесят Сэнов.[6] После начала Второй мировой войны на него свалилась столь серьезная нагрузка, что здоровье адмирала заметно пошатнулось. Стали неметь пальцы правой руки. Не так давно флотский врач сделал ему серию из сорока инъекций витаминов В и С, после чего адмирал уверял окружающих, что чувствует себя прекрасно, но все, кто находился рядом с ним, видели, насколько ему тяжело. Так что его израненному телу, на которое обрушилось столько забот, после обеда не помешал бы небольшой отдых, тем более что в четыре часа главнокомандующий собирался посетить больных и раненых во флотском госпитале.

День прошел довольно спокойно. Потери среди летчиков морской авиации оказались меньше, чем днем ранее, и это доказывало, что американцы выдыхаются. Следовательно, тотальное воздушное наступление, задуманное главнокомандующим, действительно двигалось к успешному завершению.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});