Исповедь Камелии - Лариса Соболева

– Как собаку, – констатировал Артем. – Ты хоть понимаешь, что твоя новая знакомая э... другой ориентации?

– Это ее выбор, – небрежно взмахнула рукой София и слегка пошатнулась.

– Ты пьяная?! – поддержал он ее.

– С чего мне быть пьяной? – хохотнула София. – Мы выпили по три рюмки коньяка, это же мелочи.

– Понятно. – Артем помог ей надеть шубку. – Тебя ни на минуту нельзя оставлять одну, ты подвержена тлетворному влиянию. Идем.

– Я подвержена?.. Чушь! И не воспитывай меня. Надоело, честное слово. Ты сейчас напоминаешь мне моего Борьку, он тоже хочет соорудить из меня идеал... в его понимании. А я не хочу быть идеалом, понятно?

– Более чем, – ведя к такси разбушевавшуюся Софию, сказал Артем. Открыв дверцу, он затолкал ее на пассажирское место впереди, пристегнул. – Ты уверена, что выпила только три рюмки?

– М, – утвердительно кивнула она.

– Ну, тогда, надеюсь, до дома ты доживешь.

– Мы домой? – обрадовалась София. – Я жутко хочу спать... Всегда так: выпью чуть-чуть и мечтаю о подушке.

– По пути завернем к Бедуину. – Он развернул авто и помчался по ночному городу, бубня: – Я ей кофе, как образцовой женщине, а она коньяк глушит.

Кинул в нее укоризненный взгляд – а она, кажется, задремала. Однако София находилась в пограничном состоянии, когда явь отступает далеко, но в сон еще не погружаешься. Это то самое состояние взлета, мысль работает продуктивно и все, что не давалось днем, что люди точно прозвали застоем в работе, вдруг открывается, давая идеи. София видела не сон, а...

Продолжение

Утром Марго рассказала Виссариону Фомичу, о чем говорилось в салоне графини Шембек и о своих наблюдениях. Он надолго задумался, потирая пальцами-обрубками край стола.

– Стало быть, Неверов оказал некую услугу Галицкой? – спросил.

– Судя по всему, да.

– А какую – не сказывал? – уточнял он, полагая, что женщина обязательно выпустит важные детали разговора.

– Нет, Вики не дала ему договорить.

– Хотелось бы знать, что это за услуга, после коей расплачиваются собою.

– Думаю, для Вики это не расплата, – возразила Марго. – Она увлечена Неверовым, и увлечена настолько, что сдерживала себя с трудом. Стоило ему заговорить, как у нее выступил румянец, глаза заблестели...

– И давно она с Неверовым?

– Полагаю, в закоулках гостиных они обнимались не раз, а поехала с ним она впервые. Я сужу по его тону. Когда Вики хотела назначить ему свидание на сегодня, он был резок, приказал ей сесть к нему в коляску немедленно.

– А... – подался Виссарион Фомич корпусом к Марго, – как она отнеслась к обсуждению убийства Долгополова?

– Слушала, однако с напускным равнодушием.

– Неверов... Неверов... – почесывая лоб, произнес он. – Богат, нагл, тщеславен, дуэлянт, красив (прозвучало нелестно)...

– Умен, хитер, знает женщин и пользуется их слабостями, – дополнила она.

– Стало быть, коварен, – заключил Зыбин. – Что ж это за услуга?..

– Вы думаете... он убил Долгополова ради Вики?

– А он способен? Вы-то лучше знаете Неверова.

– Возможно, я ошибаюсь, но он способен на все. Это человек, ищущий не только разнообразных удовольствий, но и...

– Опасности?

– В какой-то степени, да. Правда, я не об этом хотела сказать. Неверов держит себя над всеми, ему важен ореол... демона. Видите ли, у него сложилось представление, будто то, что ему нравится, должно стать его собственностью. Поэтому он не останавливается ни перед чем, не имеет жалости, не способен любить. Однажды ему проиграл крупную сумму в карты один поручик, просил дать отсрочку, обещал вернуть долг частями. Неверов высмеял его и отказал. Поручик застрелился.

– Глупо-с, – сказал Виссарион Фомич о поручике.

– Конечно, глупо. А Неверов поступил подло, он ведь не нуждается в средствах, отчего ж не мог подождать? Причина не в скупости, а в желании заставить говорить о себе с содроганием. Добродетельный человек всегда скромен, Неверову же нужна слава, он нарочно провоцировал поручика. В связи с этим мне страшно за Вики, Виссарион Фомич. Неверов не упустит возможности выставить напоказ их связь, он погубит ее.

– Всякий вправе избирать свою судьбу, – пренебрежительно бросил Зыбин. – Коль дама знает, чем отличен господин, отчего же не поостережется?

– Сердцу не прикажешь, – вздохнула Марго. Ее слова относились к ней в не меньшей степени, чем к Вики.

– Прикажешь, прикажешь, – со строгой интонацией произнес Виссарион Фомич, опустив одну лохматую бровь, из-за чего и видом стал суров. – Ишь, удумали наши дамы от мужей бегать! Стыдно-с потакать своей похоти. С Оболенцевой у Неверова были амуры?

– Она тоже любит выставить напоказ свои связи, как и Неверов, но о них ничего неизвестно. Должно быть, Надин нацелилась на Ореста, и уверяю вас, ему не удастся от нее ускользнуть.

– Одна другого не лучше, – покривился Зыбин. – А что там он говорил про девицу с улицы?

– Будто некая таинственная женщина гуляет ночами по улицам в поисках мужчин, но не со всяким идет. Будто бы ее загадочность привлекает и господ, которые ищут с ней свиданий, а однажды из-за нее случилась поножовщина. Лица ее никто не видал, оно под вуалью, но говорят, она хороша собою.

– Это ж как понимать, сударыня: лица никто не видал, но известно, что она хороша собою?

– Как услышала, так вам и передаю, – ответила Марго, сама не понимая, как такое возможно. – Ходит она в красной юбке, синем жакете, в черной шляпе со страусовыми перьями. В общем-то, это был несущественный разговор, речь шла о соперничестве...

– Сударыня, в нашем деле несущественных разговоров не бывает. Коль преступник умен, он нарочно распускает небылицы, чтоб отвести от себя подозрения. Или использует слухи. Поножовщина, говорите? – вдруг задумался он. – Из-за уличной девки? Весьма странно... Впрочем, на нее я брошу сыщиков, те выяснят о ней подробности, раз даже господа за нею охотятся.

– Орудие убийства определили? – спросила Марго.

– Нечто вроде спицы. Длинное, тонкое, острое.

– Чем я еще могу помочь?

– Собирайте сплетни. Наносите визиты, в частных беседах выясняется много такого, что не говорится при большом скоплении народа. Подберитесь к Галицкой, к Оболенцевой, не забывайте и Прасковью Ильиничну. Кстати, племянник Долгополова тоже меня интересует. Вы окажете следствию неоценимую услугу.

Честно сказать, она находилась в растерянности. Летом произошла поистине загадочно-мистическая история с оборотнем, тем не менее Марго ни на секунду не усомнилась, что докопается до истины. Сейчас же не было необычности в том, что убит человек, пусть даже дворянин, а найти убийцу казалось весьма сложным делом. Подозрения Виссариона Фомича выглядели неубедительными, да он и сам это знал. Но Марго не собиралась отказываться от участия в следствии, хотя Зыбин не договаривал, видно, не доверял ей. Надо придумать благовидный предлог для визитов, чтоб не выглядеть заурядной сплетницей.

Дома ее поджидала горничная Анфиса:

– Барыня, идемте в ваш кабинет.

– А что такое? – снимая верхнюю одежду, спросила Марго. – Отчего у тебя такое загадочное лицо?

– Идемте, – настоятельно требовала Анфиса.

Придя в кабинет, Анфиса плотно закрыла двери, расстегнула на груди платье и достала конверт:

– Вот, у лакея вырвала. От Александра Ивановича.

Марго всплеснула руками, схватила письмо и присела в кресло, не решаясь вскрыть. Как она ждала этой весточки, уже и не надеялась получить. С подполковником Суровым Александром Ивановичем она познакомилась у брата Мишеля, подружилась с ним, но и только. Когда же он уезжал с полком, открыла в себе такое... о чем думать страшно.

– Да читайте же! – встала на колени возле нее Анфиса.

Марго вскрыла конверт. Суров сообщал, что не решался написать раньше, так как боялся скомпрометировать ее в глазах мужа, но слишком велико было желание узнать, как она все это время поживала. Писал, что ее брат Мишель в полном порядке, служит отлично, ну и вспоминал лето. А в конце прочла: «Умоляю вас, Маргарита Аристарховна, не найдите себе дела наподобие того, каким вы занимались летом. Меня нет с вами, защитить вас некому. И коль не трудно, отпишите, как вы. Преданный вам А.И. Суров».

Марго рассмеялась, Анфиса догадалась, что в письме нет худых вестей, придвинулась ближе и заговорщицки зашептала:

– Чего он там пишет? Написал, что любит вас?

– Глупая ты, – погладила ее по щеке Марго.

– Отчего ж глупая, я видала, как он по вам сох. Барыня, прикажите лакею отдавать вашу почту мне, он хотел барину снесть. Я едва не подралась с ним.

– Непременно прикажу.

– Барыня... – и Анфиса замялась.

– Что еще? Говори.

– Я в актрисы хочу податься. Не поспособствуете ли мне?

– Ой, Анфиса... – Марго взяла ее за плечи. – Ты, конечно, талантлива, красива, но... это ведь очень тяжкий путь, актерок за людей не считают. Да и кто ж тебя замуж возьмет?

– Не пойду замуж. Я решилась, не отговаривайте, барыня, все одно пойду. Не мыслю себя без сцены, вот.