Грешница - Понсон дю Террайль

— Фернан! — вырвалось у столяра, и нож вывалился у него из рук и упал на пол.

— Роллан! — вскрикнул в свою очередь Роше и отступил назад, пораженный глубоким ужасом.

Эти два человека были друзьями, связанными десятилетней дружбой.

В эту минуту к ним подошла Баккара, которую они оба тотчас же узнали. Она молча поставила свечу на стол — на тот стол, где Фернан только что подписал свое разорение. Затем она своею сильною и крепкою рукой схватила за руку Тюркуазу и бросила ее на колени между двумя людьми, которые чуть было не зарезались из-за нее.

Поза, жесты, взгляд Баккара были настолько величественны и повелительны, что ни Фернан, ни Леон, которые за несколько часов перед этим умерли бы за улыбку их идола, не нашли ни слова, ни движения, чтобы защитить ее и протестовать против такого грубого и энергического вмешательства Баккара.

— Бедные безумцы! — проговорила наконец она, пожимая плечами, и, подняв нож, выпавший у Леона, она приставила его к горлу Тюркуазы.

— Выбирай, — решительно и твердо сказала Баккара, — или полное признание во всем или смерть.

Леон и Фернан стояли неподвижно и молча смотрели на то, что происходило перед их глазами.

— Ну, змея! — продолжала Баккара. — Признавайся же скорей Леону Роллану, что ты хотела увезти его сына только для того, чтобы отдать его в воспитательный дом, и что все происшедшее в последнюю ночь было только одной комедией, и что ты же вооружила его руку против Фернана. Признавайся, или я тебя тотчас же убью. — и при этом она надавила на нож…

— г Признаюсь, что все это чистая правда, — прошептала растерявшаяся и испуганная Тюркуаза.

Леон глухо вскрикнул.

— А теперь, — продолжала Баккара, — теперь признавайся Фернану, что ты заставила его подписать векселей не на пятьдесят тысяч франков, а на два миллиона, что ты привлекла его сюда для того, чтобы убить, и что ты продала его жизнь за триста тысяч франков.

Фернан пришел в ужас.

— Ну, Признавайся же, — резко проговорила Баккара.

— Это правда, — прошептала опять Тюркуаза.

— А теперь, — добавила повелительно Баккара, — скажи им имя того чудовища, орудием которого ты была.

Но Тюркуаза ответила ей только каким-то странным хохотом.

Баккара толкнула его ногой.

— Сумасшедшая! — проговорила она. — Теперь она больше уже ничего не ответит.

Баккара бросилась к двери, ведущей из будуара в гостиную, и обернулась к молодым людям.

Фернан и Леон, казалось, едва понимали, что случилось, и стояли как две статуи.

— Идемте же, — крикнула им Баккара, — идите же оба, я покажу вам человека, который так давно уже преследует вас во мраке… Идемте… Идемте — он там... я сорву с него маску перед вами. Вы убьете его, как убивают бешеную собаку… Идемте же! — повторила она еще раз громким голосом.

Она с шумом растворила дверь в гостиную… но в ту же минуту раздался выстрел… затем глухой крик, и" Баккара отшатнулась назад.

— Неужели, — подумала она, — совершилось наконец правосудие, и граф Артов убил проклятого Андреа?..

Но нет — наказание еще не настигло этого великого преступника, и. казалось, провидение ожидало, когда он закончит свои злодеяния, чтобы поразить его своим беспощадным бичом.

Вот что произошло.

Когда граф Артов остался с сэром Вильямсом, то ни один из них не пропустил ни одного слова из сцены, происходившей в соседней комнате.

Была минута, когда сэр Вильямс, никогда ничего не боявшийся, струсил и понял, что его положение больше чем отчаянное, так как его бывшие жертвы беспощадно убьют его.

Что же оставалось ему делать?

Граф охранял единственный выход между двух опасностей: в сомнительной смерти от пули и несомненной от ножа, вложенной Рокамболем в руки Леона Роллана, — предстоял выбор.

Сэр Вильямс не колебался.

Граф стоял перед дверью, а он находился в амбразуре окна, ставни которого не были закрыты.

Андреа решился…

В ту минуту, как отворилась дверь будуара, в этот момент он живо отворил окно и выпрыгнул в него.

Граф спустил курок… раздался выстрел, и негодяй исчез в облаке дыма.

— Где он? Умер? — вскрикнула Баккара. Граф молча указал ей на открытое окно.

Баккара вздрогнула и несколько минут находилась в глубоком отчаянии.

Но вдруг она подняла голову, глаза ее снова оживились и заблистали, а лицо приняло обычное спокойное выражение. Она вздохнула и прошептала:

— Надо начинать игру снова. Не вечно же этот негодяй будет ускользать от меня…

Затем она обернулась к Фернану и рассказала ему, что все то, что произошло с ним и с Ролланом. было устроено нарочно с целью погубить их обоих.

— Я узнала это, — добавила она, — от горничной, которую я подкупила.

— А! — вскрикнул тогда Роллан. — Теперь только я все понимаю; но… этот человек!

— Какой?

— Который приезжал за Тюркуазой и хотел убить меня.

— Это был третий актер; вас обманывали обоих, и развязка этой комедии без меня была бы кровавая.

Они оба вздрогнули.

— Идите же, бедные безумцы, — проговорила Баккара, — и возвращайтесь к истинному счастию… и предоставьте, — добавила она с волнением, — заботу охранять вас тем людям, у которых нет в этом мире ни детей, ни любви…

Посмотрим теперь, что делал несколько часов тому назад граф де Шато-Мальи.

Мы помним, что после ухода сэра Артура от молодого графа этот последний написал к госпоже Роше, прося ее позволенья быть у нее.

Это было как раз за несколько часов до только что описанных нами потрясающих сцен, театром для которых послужил отель в улице Виль л'Евэк.

В восемь часов вечера граф де Шато-Мальи был у Эрмины Роше, которая видела в нем самого искреннего и доброго друга.

Он молча поцеловал поданную ему Эрминой руку и остановился перед нею.

— Боже! — заметила она, — что с вами, граф, вы так бледны? Уж не случилось ли какого-либо несчастия?

Он покачал головой и опустился на колени.

— Успокойтесь, я пришел поговорить с вами и открыть вам страшного преступника.

— Преступника? — переспросила она, не доверяя своим ушам.

— Да, меня самого…

— Вы просто с ума сошли, — заметила она, улыбаясь, — но в чем же состоит ваше преступление?

— Оно не имеет даже названия.

— Но что с вами?

— Вы только тогда поймете, — сказал он, — когда выслушаете меня.

— Я вас слушаю, хотя, право…

— Вы скоро убедитесь в том, что я говорю правду. Но позвольте мне раньше всего задать вам один вопрос?

— Задавайте.

— Не встречали ли вы где-нибудь и когда-нибудь англичанина по имени сэр Артур Коллинс, он ходит постоянно в синем фраке и нанковом жилете.

— Да, сколько мне помнится, — ответила она, подумав, — я видела его однажды на бале у маркизы Ван-Гоп.