Неуловимые - Александр Насибов

Глава одиннадцатая

Большой тупорылый автобус с приглушенным рокотом мчался по широкому шоссе, совершая свой обычный междугородный рейс. Пассажиров было немного: на вытертых клеенчатых сиденьях покачивалось несколько мужчин, пожилая крестьянка с двумя детьми, две девушки - по виду мелкие конторские служащие. На заднем сиденье находился молодой человек в желтой замшевой куртке с "молниями". Неподалеку от небольшого городка автобус сделал очередную остановку. Вошел новый пассажир. Это был Эрих Фогт, помощник Грегора Оста. Машина тронулась. Фогт прошел назад, уселся на предпоследнее сиденье. И почти тотчас же на колени контрразведчика упала скомканная бумажка. Фогт прихлопнул ее рукой, незаметно развернул и прочел. Там было всего несколько торопливых карандашных строк. "Второе сиденье от шофера, у окна, слева. Осторожно, он, кажется, уже догадывается... Поэтому передаю его вам, а сам схожу". Фогт спрятал записку, медленно поднял голову. Впереди, на указанном в записке месте, сидел мужчина. Фогту были видны его округлые плечи, широкая шея с аккуратно подстриженным затылком, который прикрывали поля поношенной касторовой шляпы. Если бы Фогт прошел вперед и заглянул в лицо пассажиру, то отметил бы спокойные темные глаза на смуглом лице с густым румянцем во вою щеку, усики стрелочкой, мягкий подбородок с ямочкой. Этот человек был связной Александр Гришко и шел он на встречу с Аскером Керимовым. Через полчаса машина вновь остановилась. Гришко, не поворачивая головы, уголком глаза видел, как пассажир в замшевой куртке подхватил свой чемоданчик, прошел к выходу. Здесь он расплатился с шофером, неуклюже соскочил на землю и направился к видневшейся неподалеку ресторации.

Этого человека Гришко заметил еще накануне вечером, когда в ожидании автобуса устроился на ночь в маленькой гостинице. Тот сидел в закусочной при гостинице и, казалось, целиком был занят едой - перед ним лежал кусок холодной свинины и стояла кружка пива. Однако Гришко, молодой по возрасту, но уже опытный разведчик, почувствовал, что человек в куртке наблюдает за ним. Гришко устроил проверку - вышел из гостиницы и двинулся по улице, как бы прогуливаясь перед сном. Немного погодя вышел и человек в замшевой куртке. Александр Гришко, походив, вернулся в гостиницу, лег. Часа через полтора он поднялся, пошел в умывальную. Человек в куртке сидел в холле, утонув в глубоком кресле и, казалось, спал. Утром они очутились в одном автобусе. Правда, наблюдатель влез в машину первый. Но он сел именно в тот автобус, на который еще с вечера забронировал себе место Александр Гришко. Да, теперь уже разведчик не сомневался в том, что тянет за собой "хвост". В продолжение всего пути Гришко время от времени вынимал маленькое зеркальце и, смотрясь в него, приглаживал усики. Делал он это для того, чтобы видеть то, что происходит сзади. И от него не укрылось, как человек в куртке коротким, почти незаметным движением перебросил записку вновь вошедшему пассажиру. Все было ясно. Один агент передал его другому, так как, видимо, почувствовал, что начинает мозолить глаза. По этой же причине он затем покинул автобус. Но почему за ним следят? Где допущена ошибка, просчет, которые дали повод для подозрений? Гришко тщательно перебирал в памяти каждый свой шаг с того момента, как оказался здесь, на территории Германии, с документами румынского коммивояжера, разъезжающего по делам солидной бухарестской фирмы. Документы у него были хорошие, язык он знал превосходно. Во вражеский тыл его забрасывали уже третий раз. До сих пор все сходило. Но на этот раз он где-то промахнулся... Но где? Гришко напряженно думал, терялся в догадках, но ничего не мог прояснить. Между тем Эрих Фогт и его коллеги заинтересовались молодым румынским коммивояжером не без оснований. Все началось с ночи, которую Александр Гришко провел два дня назад в Кракове, в гостинице "Феникс". Он прибыл туда поздно, прямо с варшавского поезда и не смог получить отдельного номера. Гостиничный портье повертел в руках его документы и задумчиво вернул. Нет, он ничем не может помочь господину Георге Попеску. Номеров нет и не предвидится. Портье любил румынских коммерсантов. Они вкусно пахли марками и с ними можно было не церемониться. Поэтому служитель повернулся к Гришко спиной и занялся своими делами. Дальше все обстояло, как и рассчитывал портье. Коммивояжер предложил ему взятку. Деньги перекочевали в карман портье, после чего приезжего поместили в комнату, где уже квартировали двое. Ночью к дежурному по отделению военной жандармерии ввели высокого костлявого старика. Посетитель сел, положил на стол локти и наклонился вперед. - Я поймал шпиона, господин обер-лейтенант, - сказал он. Дежурный с любопытством оглядел посетителя. Сколько раз уже он имел дело с такими вот обывателями, которым всюду и везде мерещится вражеский разведчик. Он кинул в рот сигарету, зажег ее, уселся поудобнее. - Ну, выкладывайте, где он, этот ваш шпион? - В гостинице, господин обер-лейтенант! - Стоп! - Офицер, щурясь от дыма, придвинул к себе лист бумаги. - Давайте по порядку. Ваше имя, профессия, место жительства. - Но он убежит! - Старик приподнялся с места, вцепился длинными тонкими пальцами в край стола. - Отвечайте на вопросы! Кто вы такой? - С вашего позволения, Карл Хорнер... Я мясник, господин обер-лейтенант, живу в Глюкштадте, сорок километров к западу отсюда. Приехал по делам, завтра должен заключить сделку... И вот... - Так, - протянул офицер, делая запись. - Теперь документы. - Но у маня их нет, они в гостинице!.. - Ладно. И шпион, говорите, там? - Да, да!.. Я все расскажу. Значит, дело обстояло так... Нас в номере было двое - я и Эбергард Фрик, мельник из Глюкштадта. Мы уже ложились спать, когда коридорный ввел в комнату третьего. Это был молодой парень со странной фамилией... Смуглый, усики... Ну, мы представились, как н полагается порядочным людям... Ага, вспомнил! Попеску. Его фамилия Попеску! - Румын? - А кто его знает?.. Я не очень в них разбираюсь... Ну, все чинно-благородно. Легли спать. А полчаса назад просыпаюсь... Понимаете, страдаю бессонницей, господин обер-лейтенант, а если удается смежить глаза, сплю очень чутко... Так вот, просыпаюсь от сознания, будто кто-то говорит. Сажусь в постели. Действительно, разговор! - По-румынски? - Нет! - Старик встал, хлопнул ладонью по столу. - В том то и дело, что это было по-русски! И голос доносился с того самого места, где стояла кровать этого... - Румына? - Да. - Говорил во сне? - Именно. Именно, господин обер-лейтенант! Дежурный, который теперь уже заинтересовался показаниями странного ночного посетителя, торопливо писал на листе. Вот он поднял голову. - А что говорил тот самый... Какие слова? - Я был так ошеломлен, что почти ничего не запомнил... Это было отрывочно, неясно... Погодите, кажется... Ага, он вспоминал какую-то Наташу. Есть такое женское имя у русских... Затем пауза, и вдруг отчетливо сказал: "Скоро вернусь, береги Степку". - Степку? - переспросил дежурный. - Да. Есть такое мужское имя у русских. - Но откуда их язык знаете вы? - О! - Старик поджал губы, покачал головой. - - Я старый солдат, воевал еще в первую мировую войну. Тогда же попал в плен и два года провел в России... Но к делу, идемте скорее, он может улизнуть! - Нет. - Дежурный взял старика за локоть, проводил в соседнюю комнату. Вы останетесь пока здесь. А мы сделаем, что надо. - Но я не хочу так, - запротестовал мясник. - Все должны знать, что это сделал именно я!.. У меня два сына в СС. И я очень надеюсь на благодарность... Мой сосед уже получил такую отличную землю на востоке!.. Ведь вы не обманете бедного старика, господин обер-лейтенант? - Ладно, ладно, - с досадой сказал дежурный, которого раздражала алчность старого мясника. Обер-лейтенант вернулся к себе, снял трубку телефона, связался с управлением контрразведки. Машина заработала. Документы подозреваемого были подвергнуты незаметной тщательной проверке. В Бухарест полетел телеграфный запрос. Коммивояжера тайно сфотографировали. А утром, когда он взялся за дверную ручку, соответствующим образом обработанную, то оставил на ней четкие отпечатки пальцев... За коммивояжером было установлено наблюдение. И вот теперь, когда агента в замшевой куртке заменил в автобусе Эрих Фогт, гитлеровской контрразведке уже было известно, что подозреваемый не тот, за кого себя выдает. Автобус продолжал мчаться, все больше приближаясь к конечной станции. Вскоре он был у пригородного контрольно-пропускного пункта. Гауптман с лошадиным лицом, тот самый, что отвозил а управление абвера Аскера Керимова, стал проверять документы пассажиров. Всех их пригласили в комнату начальника пункта. Гауптман вызывал каждого к столу и поочередно опрашивал. Затем документы возвращались, и прошедший проверку пассажир выходил, чтобы вновь занять место в машине. Так были отпущены четверо. Пятым к столу подсел Александр Гришко. Гауптман полистал его паспорт, осмотрел полицейское свидетельство, дававшее право на въезд в ряд западных районов страны, задал несколько вопросов. Гришко ответил. - Хорошо, - сказал гауптман, возвращая документы. - Вы свободны, господин Попеску. И я могу сделать вам комплимент: отлично говорите по-немецки. Почти никакого акцента, который, как я думал, обязателен у каждого румына... Знаете ли вы другие языки? - Только свой родной и вот - язык вашего великого народа. - Хорошо, - повторил гауптман. - Больше вас не задерживаю. Гришко встал, поклонился и вышел. Теперь он был встревожен еще больше. Разумеется, вопрос о языках был задан ему неспроста. Пару минут спустя комнату гауптмана покинул и Эрих Фогт. Вскоре все пассажиры были в сборе. Автобус тронулся и въехал в город. На центральной площади Гришко сошел и направился в гостиницу. Завтра среда - день, когда предстояло встретиться с тем, ради кого он прибыл сюда. Но Гришко понимал: идти на явку он не может, прежде чем не отделается от наблюдения. А повидать Керимова он должен был обязательно. В руки советской контрразведки попал еще один агент той самой шпионской школы. Теперь о ней было известно гораздо больше. И связной имел задание передать Аскеру Керимову приказ готовиться к приему группы парашютистов, помочь им организовать изъятие документации и архивов, а затем уничтожение самой школы, ее руководителей и обучающихся. Вот и гостиница. Портье будто ждал его - комар был предоставлен быстро, без обычных в таких случаях проволочек. И здесь, идя с ключом по коридору, Гришко вновь увидел того, с кем проделал первую часть пути в автобусе. Правда, агент был сейчас не в замшевой куртке, а в другой одежде, но Гришко хорошо его запомнил и тотчас узнал. Он вошел в номер, поставил саквояж, снял и повесил на спинку стула пиджак. Подойдя к окну, Гришко задумался. Комната была на втором этаже, окно выходило в сад. И Гришко решился. Когда стемнело, он выключил свет, бесшумно открыл окно. Он спустится в сад и уйдет. Время до полуночи можно провести в каком-нибудь кино, там "подцепить" женщину и пойти к ней... При, мысли об этом его покоробило, но другого выхода не было - он не мог оставаться на улице ночью. О паспорте, который остался у портье, Гришко не думал - имелись другие документы. Правда, на паспорте была фотография... И все же Гришко надеялся, что сможет завтра выйти на явку, а затем исчезнуть... Он сел на подоконник, перебросил через него ноги, сполз вниз по карнизу, повис на руках. До земли теперь было недалеко. Он разжал пальцы и спрыгнул вниз. - Не двигаться, - произнес сзади голос. - Поднять руки! Гришко, только что выпрямившийся после прыжка, резко согнулся, кинулся в сторону. Он наткнулся на кого-то, ударил. В темноте раздался стон. Человек упал, увлекая за собой и Гришко. Завязалась борьба. На него навалился еще один, потом еще... Силы были неравны. Вскоре Гришко сидел, прислоненный к дереву, со скрученными за спиной руками, щурясь от направленного в лицо яркого света фонаря. Прибыл автомобиль. Гришко усадили на задний диван. По бокам поместились двое. Впереди, рядом с шофером сел агент, наблюдавший за ним в коридоре. На коленях у него покоился чемоданчик Гришко. - Поехали, - сказал тот, что сидел справа. Гришко окосил глаза и увидел высокого худощавого человека в темном штатском костюме и черном берете. Это был Грегор Ост. Через час арестованного лично допрашивал генерал Вейс. Александр Гришко сидел, глядя в сторону, и молчал. - Ладно, - сказал Вейс, - вы не желаете назвать свое имя, национальность, на кого работаете. Все это понятно. Вы сильный человек, и я уважаю таких. Но для вас все кончено. Вот, - он жестом указал на лежавшие на столе бумаги, - вот ответ из Бухареста, вот донесения тех, кто сопровождает вас уже много дней. Никакой вы не румын. Вы русский. У Гришко чуть дрогнули веки. - Вы русский, - продолжал Вейс, - и мы знаем это. Говорите, выкладывайте все: куда шли, зачем или... к кому? Гришко молчал. - Быть может, вы сделаете это ради... - генерал быстро взглянул на бумаги, - ради вашей Наташи? Гришко резко выпрямился, поглядел в глаза Вейсу. - ...И ради вашего Степки? - бесстрастно закончил шеф абвера. Александра Гришко будто токам ударило. Он мгновенно вспомнил ночь в Кракове. Конечно же, именно в ту ночь, которую он провел в общем гостиничном номере, приснилась семья - жена и сын. Его долго мучили какие-то кошмары, чудилось, что с ними происходит несчастье... Он видел их, хотел предостеречь, звал... И, наверное, вслух произнес имена!.. Гришко вспомнил, как, проснувшись, он сел в кровати, огляделся. Кровать одного из соседей была пуста. Тогда он не придал этому значения. Но теперь!.. Значит, тот самый тощий старик услышал и донес... - Ну? - повторил Вейс. Гришко тяжело вздохнул и вновь отвернулся. Потом его отвели в камеру. Вейс опустился туда и присутствовал при усиленном допросе, в результате которого Александр Гришко был превращен в сплошь кровоточащую и вздрагивающую массу. Но он так и не сказал ни слова. Через день его расстреляли.