Боги, пиво и дурак. Том 8 (СИ) - Гернар Ник

Мужик продолжал невозмутимо смотреть на меня, а я смотрел на то, что скрывалось под подгузником. Осторожно сложил подгузник и двумя пальцами положил его в раковину.

К горлу подкатил неконтролируемый ком, не давая дышать.

Даня, возьми себя в руки. Ты же бился с настоящими монстрами! Видел кишки на траве, и даже за пандой убирал! Но, черт возьми, чем таким мерзким накормила Бельского Фемида???

А с другой стороны… Может, это и не так уж плохо, что мне так плохо?..

— Прости, я щас! — сдавленным голосом проговорил я, сунул ребенка в руки мужику и рванул в соседний кабинет, прикрывая за собой дверь.

Здесь, опустошая желудок в ржавое ухо местного толчка, я нащупал камеру в кармане. Подняв голову, прикинул ракурс просмотра из зияющей дыры сломанной вентиляции. Вроде ничего. И потом, кто бы не спал в этой квартире, а туалет-то один, так что дислокация идеальная. Специфическая, конечно. Но выбирать не приходится.

Шумно прокашливаясь, я приподнялся на цыпочки и приклеил камеру на почерневшей от плесени стене.

Потом нажал на кнопку сливного бачка и вышел из туалета.

— Простите, мужики… — пробормотал я с самым виноватым видом.

— На, — протянул мне бородатый перепакованного в чистый подгузник малого. — Ты его точно не украл? Что-то отцовского профессионализма в тебе ни грамма. Вот я — папаша так папаша. Одной рукой могу подгузник переодеть. А ты…

— А я до вчерашнего дня был бездетный, — пробормотал я, забирая Бельского с перекошенной физиономией. — Пока бывшая не заявилась. В общем, сложно все. В голове винегрет, как теперь выкручиваться…

— Куда ты его голого в переноску пихаешь, дебил, блин? Штаны парню сначала надень!

— А, ну да…

— Держи-ка ребенка, дай лучше я надену! — с раздражением отозвался бородатый. — А то у тебя руки… только еду разносить. Неспособие, блин. Как только такой пацана умудрился заделать…

— Так он же его не руками делал, — хохотнул второй. — А чо, возьми рецептик? Может, после четырех-то девок и у тебя чего-нибудь получится.

Бородатый нахмурился.

— А вот по давним мозолям, ваше сиятельство, попрошу не ходить, — сказал он, ловко засовывая лапки малыша в штаны.

Тут у меня зазвонил телефон.

Я посадил мелкого в кенгуру, принял вызов и выслушал театральные вопли с той стороны.

Потом ругнулся и повернулся к мужикам.

— Слушайте, я, кажется, еще и адрес заказа перепутал. Это тридцать первый дом?..

— Тридцать второй, — ответил бородатый.

— Да твою ж мать! Точно перепутал! — простонал я.

— Да не парься ты, — проговорил второй, сунув мне в руки пакет с бургерами. — На, мы его даже открыть не успели. Неси куда там тебе надо, несчастье блин.

— Спасибо, — с дрожью в голосе отозвался я.

Спрятав пакет обратно в наплечный сундук, я взвалил свою ношу на спину и двинулся было к выходу, как вдруг дверь одной из комнат в глубине коридора распахнулась, и из нее в одних трусах выскочил взлохмаченный и помятый ото сна длинноволосый парень бурятской внешности.

— Измена!!! — взревел он, как безумный, озираясь по сторонам пустыми белыми глазами без радужки. — Измена!!!…

— Кака, кака! — испуганно закричал младенец.

— Слоны уходят на север! — прокричал белоглазый, ритмично вскидывая руки и дергаясь всем телом. — Белый кит уплыл далеко на восток! Заприте двери! Заприте двери! Старый магистр разучился ходить!..

Я ринулся к двери — и, в принципе, это не было выходом из роли, потому что кто угодно в такой ситуации шарахнулся бы куда подальше.

Но бородатый оказался быстрей. Пинком он захлопнул дверь, которую я едва успел приоткрыть.

— А ну-ка стоять! — гаркнул он и, схватив меня за плечо, рывком развернул к стене спиной. И, глядя в упор выпученными глазами, страшным голосом проговорил. — Стоять молча. Дышать. Не двигаться!

Тут белоглазый с грохотом рухнул на колени, то вскидываясь, как шаман во время камлания, то опадая вниз.

— Вижу, вижу! — проорал предсказатель и резко перешел на невнятное бормотание, будто находился в бреду: — Он прилетит… прилетит в чреве зеленого зверя, верхом на двуногом коне…

Бородатый уставился на мелкого в кенгуру. Потом перевел взгляд на мои кроссовки.

А белоглазый продолжал бормотать:

— … Конь извергнется ложью, и посадит над ржавым троном третий глаз…

Бородатый, нахмурившись, медленно повернул голову в сторону туалета.

— … А-аааа! Я вижу смерть! — заорал вдруг шаман, как ошпаренный. — За ним по пятам идет смерть! И он… Он уже здесь!!!

Тут я извернулся, врезал бородатому под дых и ломанулся на лестничную клетку.

— Стоять!!! — крикнул бородатый мне в спину.

Ага, щас. И встал, и подождал. Держи карман шире!

Придерживая Бельского одной рукой, я понесся по ступеням вниз. Короб забился у меня на спине.

А за нами бежала погоня — я слышал стук кроссовок и шлепанье босых ног по бетону.

И, не оборачиваясь, выбежал из парадной во двор, едва не сбив с ног какую-то женщину.

— За ним, за ним!.. — донеслось мне вслед.

Ну, это если мат пропустить.

Чуть замявшись возле домофонных ворот, я выскочил в переулок.

А за мной по пятам неслась толпа: волосатый парень в трусах, который все еще размахивал руками, бородатый мужик с вытаращенными глазами, его матерящийся приятель и еще невесть откуда взявшаяся тетка в длинной розовой футболке до колен, под которой упруго вздрагивала и перекатывалась свободная, как Анжела Дэвис, грудь пятого размера. Тетка держала в руке пучок каких-то сухоцветов, от которых стелился черный дым.

Все-таки приятно осознавать, что не только школа «Парящего Грифа» может выглядеть как толпа клиентов дурдома.

И я бы, наверное, улыбнулся этой мысли, если бы откуда-то из-под ног наших преследователей не вынырнули тени, похожие на силуэты ягуаров.

— Это… не твои, случайно?.. — с надеждой в голосе спросил я Бельского.

— Кака, — сурово ответил он мне. И громко, пронзительно заверещал: — Дай-дай-дай!..

Навстречу тем черным теням бросились другие, одна за другой отсоединяясь от моей собственной.

А на пересечении переулка с улицей показались четверо: тощий, высокая, мелкая и чувак в костюме.

— А я ведь говорил, что план ваш дрянной, и закончится все это скверно! — крикнул мне Пётр, расстегивая пиджак.

— Да плевать уже, — отозвалась Деметра, занимая боевую позицию.

— И да восторжествует правосудие! — воскликнула Фемида, расчехляя свой меч.

— С богом! — сказал Самеди. И снял маску.

Глава 9

Вот тебе, Даня, и Юрьев день

При виде своих мне сразу стало спокойней. Прикрывая рукой белую панамку несовершеннолетнего напарника, я отскочил от дороги в сторону, вжимаясь спиной в дом.

И, судя по всему, вовремя.

Когда тени схлестнулись с тенями, по асфальту пробежала волна искажающего марева. Брызги оранжевых искр плеснули на несколько метров в стороны. Черные силуэты закружил, заметались по серому полотну, роняя то тут, то там алые капли настоящей крови.

Преследователи притормозили, а дама в футболке вообще вдруг остановилась, что-то забормотала себе под нос и широко раскинула руки, точно собиралась обнять борца сумо.

От веника в ее руке потянуло густым туманом, как от дымовой шашки. В переулке стало по-осеннему тускло. Желтые отблески солнца на стенах домов и асфальте исчезли.

Группа встревоженных прохожих, только что озадаченно остановившаяся за спинами моих соратников, по-быстрому ретировалась. То ли наговор был прогонятельный, то ли просто народ оказался не готов к таким достопримечательностям культурной столицы — черт его знает. Но переулок в мгновение ока опустел.

— Я-яя! — выкрикнул бородатый, угрожающе глядя на нашу группу поддержки. И р-раз! Разорвал футболку у себя на груди, обнажая огромную татуировку дракона.

— Ты-ыы! — гаркнул в тон ему Самеди. И, сделав шаг вперед, р-раз! И рванул на себе толстовку.

Ткань треснула. Кость хрустнула. И правая рука скелета вдруг отлетела в сторону.