Идущий в тени 6 - Марк Амврелий

хилую скорость. Столь быстрая реакция Надзирателя заставила меня вступить в игру чуть раньше оптимального для боя времени. Рванув тому на перерез, саданул плечом в основание шеи, изменив траекторию бега твари, к сожалению, не сильно, сила силой, но как не крути — масса имеет значение. Однако этого было достаточно, чтобы тварь влетела в стену, вызвав с потолка осыпь пыли, а не протаранила не успевшего укрепиться рыцаря смерти. Стоит отдать должное, Дайн не растерялся при виде бегущей туши и времени зря не терял. Опершись в поднимающиеся к выходу ступеньки, он плечом налёг на место сходившихся краёв щита и выкрикнул какое-то заковыристое слово-активатор. Внутри изумрудных черепов разом вспыхнули молнии, на мгновение высветив в комнате каждый угол, после чего кромки щитов и сам силуэт рыцаря очертался блеклым сиянием. Подобная поза, вкупе с визуальными эффектами, выглядела несокрушимой. Во всяком случае я сильно сомневался, что без какой-то хитрости смогу пробить подобную защиту.

Выглядел рыцарь красиво, им можно было бы долго любоваться, вот только остальные жители камеры были сильно против. Невесть каким образом ослабевшие поводки перестали удерживать тварей и те ринулись в атаку, стремясь разорвать такую близкую и сладкую для нежити человеческую плоть. Уворачиваться в условиях замкнутого пространства, от сильных и не восприимчивых к физическому урону тварей то ещё занятие, какие только кульбиты я не делал. Временами, приходилось менять направление движения прямо в полёте, цепляясь за поверхность камеры, а порой и самих чудищ. К счастью, прыгать так пришлось не долго, одновременно со вспышкой от щитов Дайна, из-за его спины в помещение начал заползать белый туман, он клубился от несуществующих вихрей, но при этом стелился по полу медленно, но верно. Мои рывки, впрочем, как и рывки тварей разрезали туман, вырывали отдельные облачка, но это не рушило целостности заклинания Константина. В момент, когда дым полностью захватил пространство комнаты, он уплотнился и в нём словно поползли змеи. Они были из того же тумана, только куда более плотные по структуре и явно не такие безобидные, как сам туман. Змеи взвились в атаке, вонзили свои зубы-иглы в грудь отчаявшихся узников, после чего те моментально замерли на месте, а их хп бар дрогнул и пополз медленно, но неумолимо вниз.

За всем этим я наблюдал краем глаза, в процессе бесконечных прыжков и уворотов, что за тридцать секунд каста заклинания Константина утомили меня, словно рубился час с обычными противниками. Но не успел я ещё перевести дух, как на меня рванул надзиратель. Он не был столь быстрым и манёвренным, как узники, но силой обладал непомерной. Разбрасывая со своего пути остолбеневшую нежить, буквально разрывая корпусом своего тело прутья металлических решёток, тварь пыталась таранить меня. Увернувшись от не сильно поворотливого противника несколько раз и немного привыкнув к его движению и ритму боя, начал танец вокруг него. Бить в морду желания не было, челюсти у твари будь здоров, и уверенности в том, что попади клинки в пасть, я смогу их оттуда изъять, не было.

Здоровье животины убывало медленно, и хоть в целом бой был скорее муторным, чем сложным, тварь смогла удивить. Для начала тем, что урона по нему проходило крайне мало, словно его оприходовали не легендарными мечами, что держал один из лучших дамагеров Мира, а обычными листами бумаги. И хоть мне удалось добиться успеха в настакивании кровотечения, которое и выдавало основной урон, однако этот успех в значимой мере преуменьшала бешенная, а по-другому и не назвать, регенерация твари. Более того, несмотря на то, что боссом локации или инстанса, Надзирателя назвать было нельзя, у него были фазы. Не менее удивительными были и сами фазы боя.

Когда своими порезами я таки выбил тридцать процентов жизни, мертвецкая шкура задрожала и те складки, что доселе свисали гнилыми тряпками и болтались лишь от движения твари — пошли волнами. На простом движении всё не остановилось, кожа в некоторых местах уплотнялась, после чего выстреливала жгутами себя же. Жгуты эти были крайне неприятны и по результатам их ударов сильно напоминали результат от удара щупальцем кальмара. На месте касания с голой кожей оставались хоть и не глубокие, но болезненные ранки, оставленные крючками, находящимися на этих тентаклях. Более того, буквально через минуту после получения этих ранок, они чернели и превращались в гниющие струпья, что неимоверно болели и чесались. Единственное, что меня крайне радовало, так это то, что благодаря иммунитету к ядам, подаренному василиском из данжа, я не получал урона от яда, а он настакивался и обновлялся с завидной регулярностью.

Несмотря на то, что скорость моей реакции, да и передвижения в принципе была более чем существенной, уклоняться от всех жгутов я не успевал. На этом этапе здорово выручал доспех, что хоть и был подобран не по классу и давал прилично меньше профильных бонусов, однако его броню эти щупальца не пробивали, лишь прокатывался тихий гул по углам казематов. К моменту, когда я снёс ещё тридцать процентов здоровья, всё лицо шея, кисти рук и некоторые части тела, по которым пришёлся удар в обход доспеха, почернели, по ним тёк густой гной вперемешку с ядом и кровью, затекал под доспехи, пропитывал поддоспешник и нательное бельё, скапливался в сапогах… И пусть общее ощущение было премерзейшим — однако я оставался работоспособной боевой единицей, да и здоровья отнялось всего пять процентов. В этот момент включилась третья фаза, что добавила помимо жгутов, сочащуюся из пор, находящихся между складками кожи Надзирателя, густую зелёную жижу. Судя по статусам в интерфейсе, эта хрень тоже была ядовитой и рассчитывалась на танков, коих, закованных целиком в броню, могли не пробить щупальца. Эта же дрянь стекала на пол, образовывала лужи, которые под нашими ударами разбрызгивались, а соответственно, жидкость попадала даже в мельчайшие щели, образованные сочленениями доспехов. Данная фаза фаза оказалась для меня даже не замеченной. Равновесие на скользком полу я не терял, задранная в небеса ловкость давала о себе знать, яд по мне не проходил, жгуты же, хоть и попадали по телу, вызывая кратковременные вспышки боли, однако места их попадания уже даже не выделялись на лице, превращённом в текучую маску. Лишь хп бар медленно полз вниз, однако делал это слишком медленно для того, чтобы вызывать опасения. Единственное, что было мерзейшей вещью в этой фазе — запах. К сожалению, от оного сопротивления не спасали и приходилось терпеть зловония, что медленно, но верно заполняли лёгкие миазмами, пропитывали их, отравляли саму сущность. И пусть это никак не сказывалось