Проблема выживания - Николай Басов

– То есть? – спросил Пестель, не переставая жевать.

– Они окончательно научились раскручивать гайки и уволокли сразу метров сорок рельсов, что торчали из-за проволоки. Теперь пробуют научиться переносить ограждения.

Пестель покрутил головой.

– Вот это да.

– Да, – кивнул лейтенант. – Такое впечатление, что они подсмотрели, как мы разносили их для БМП поутру, и теперь… А, ладно. У вас-то что нового?

Внезапно дверь в соседнюю комнату скрипнула, капитан вошел в комнатуху, сел у керосиновой лампы. Покрутил фитиль, но он и так был вывернут до предела.

– Так. С Чернобровом я поговорю потом, а пока – с вами.

Лейтенант вежливо, не вставая со стула, отталкиваясь сапогами от пола, отполз чуть в бок, чтобы не закрывать капитану обзор.

– Я бы попросил вас, – Дондик серьезно оглядел лица всех присутствующих, избегая смотреть на лейтенанта, – особенно ни о чем не рассказывать.

– Что такое? – удивился Антон. – Почему?

– Это приказ, а не просьба, – резко сказал капитан.

Ростик мельком взглянул на Кима. Тот чуть набычился, его и без того корейские глаза стали еще уже. Ростик знал это выражение, так бывало перед дракой или перед особенно сложным спором, в общем, когда следовало не отступать. Получив эту поддержку, Ростик почувствовал прилив уверенности.

– Капитан, – сказал он, умышленно укоротив обращение, – вы ведете себя некорректно.

– Что? – у Дондика, казалось, даже лицо вытянулось.

– Вы не объясняете свои решения, а мы ведь зависим от них. Да и остальные тоже.

В комнате стояла тишина. Внезапно лейтенант поднялся и вышел. Капитан проводил его долгим, задумчивым взглядом.

– Мне бы тоже очень хотелось спросить, – вступил Пестель, не удержавшись. – Вы что, в самом деле считаете, что умалчиваниями можно что-то изменить?

– Да как вы смеете? – впрочем, голоса капитан не поднимал. Может, это еще предстояло.

– А как вы смеете лгать людям своими умалчиваниями? Своим шушуканьем, своей мышиной возней с информацией, которую должны, слышите – должны знать все? – спросил Антон.

Кажется, его понесло. Ростик и не подозревал, что он так умеет.

– Я не думал, что столкнусь с этой проблемой, – как бы сам себе сказал капитан. – А оказалось, что вы такие же, как все интеллигенты… Да вы знаете, с кем разговариваете?

– Знаем, – даже как-то сварливо ответил Пестель. – Но и вы поймите, это не прихоть – потрепаться в солдатской курилке. Сейчас мы спорим о значении информации. И она имеет жизненное значение. Она затрагивает проблему выживания.

– Попросту – будем ли мы жить через пару месяцев или полгода? – пояснил Ростик. Он впервые ощутил, что слишком сложные формулировки могут затемнять ситуацию, а не выявлять ее, но как это исправить, пока не знал.

В этом споре вообще слишком многое получилось экспромтом, слишком многое было не продумано. Ростик не сомневался, что позже они найдут более удачные аргументы, но спорить предстояло именно сейчас, а не потом.

– А я приказываю молчать. И не поднимать панику.

– Не поднимать? Может, давно пора поднять? Чтобы хотя бы рельсы не оставлять противнику, а свернуть их и затащить в город? – спросил Антон.

Пестель подумал и спокойно, явно стараясь перевести разговор в конструктивное русло, проговорил:

– Может, мы бы даже смогли наладить торговлю?

Капитан хлопнул себя ладонью по колену, встал, походил по комнате. Вдруг Ростик заметил, что он умылся. А они-то сидели, как чушки, даже руки перед едой… Почему-то это задело больше всего. Эта секретность оборачивалась бездушием, словно они уже были арестованы.

– Если бы я знал, что так получится, – сказал капитан, усмехаясь, хотя по его злым глазенкам всем было видно, что ему вовсе не до смеха, – я бы не с вами поехал, а вызвал бы… Да поймите же вы, сведения, которые вы собираетесь распространять, вызовут пораженческие настроения.

Ростик сжал кулаки и уверенно отчеканил:

– Если ничего не делать, капитан, нас ждет судьба того города, который погибает, как мы это видели сегодня.

Дондик быстро ответил:

– Там две… нации, а у нас одна.

– Расы, – поправил капитана Пестель. – Нациями зеленокожих и червеобразных не назовешь. А вообще это даже разные виды.

– И все равно, у нас есть только мы – люди, – продолжил капитан. – Мы не будем воевать друг с другом. Потому что у нас одна нация. Одна.

– Всегда две – дураки и те, кто думает о будущем, – внезапно сказал Ким.

Почему-то именно эта реплика заставили капитана измениться. Он стал каким-то по-змеиному вкрадчивым, злобным, жестким. Ростик почувствовал, что против воли крепче сжимает автомат.

– Вы ведь корейский эмигрант? – спросил Дондик, подходя очень близко к Киму и даже наклоняясь к нему, словно тот не был человеком, а был неодушевленной куклой или сидел в кресле, связанный по рукам и ногам.

– И что из этого следует?

Ростик никогда друга таким не видел, Киму было и страшно, но он был и зол необычайно. Казалось, поднеси к нему сейчас спичку, он загорится, как целлулоидная расческа.

– Когда вернемся на Землю, то…

– Никогда не вернемся, капитан, – поправил его Пестель. – Я лично в это не верю. Это попросту невозможно. Иначе тут не было бы того города, его бы давно вернули. Как и другие существа, которых мы видим, с которыми даже воюем.

На это замечание капитан никак не отреагировал. Он лишь чуть отодвинулся от Кима. И тот сразу перестал быть похожим на марионетку. Ростик почувствовал, что у него возникла страшная догадка, капитан знал, как сделать марионеткой каждого. И умел этим пользоваться.

– Будьте готовы, вас вызовут для допросов, – сказал Дондик.

Антон внезапно широко и вполне искренне улыбнулся.

– Сначала остановите богомолов и научитесь передавать приказы не по проводам. А то ведь срежут и даже спасибо не скажут.

При чем тут провода, никто не знал. Да и сам Антон, похоже, не знал. И все-таки его дурацкое замечание имело смысл, оно показывало – прежний мир рухнул, и ничто никогда не повернет вспять.

Дондик отошел к дальней стене комнаты, уперся о нее спиной, сунул руки в карманы.

– Как я погляжу, смелые вы очень.

– Тут фронт, и дальше послать некуда, – спокойно, заражаясь настроением Антона, ответил Ким.

– Есть еще и лагеря, – зло, как бы даже и не совсем сознавая, что он говорит, бросил капитан.

– Были. Были, а не есть, в этих словах заключена огромная разница, – проговорил Ким. – И придется потрудиться, чтобы они снова возникли.

Пестель подумал и добавил, как всегда, очень рассудительно:

– Я думаю, не удастся. И вообще, было бы лучше, если бы мы думали, а не собачились между собой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});