Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хумени тем временем раздел женщину, перевернул ее лицом вниз, притянул бедрами к себе и овладел ею сзади, как животное. Его урчание, хохот и нечленораздельное бормотание почти полностью заглушали жалобные стоны и крики находившейся в полубессознательном состоянии жертвы. Услышав ее голос, Каструни окончательно убедился, что она и в самом деле была гречанкой-киприоткой. Поняв это, он почувствовал, как кровь закипела у него в жилах, и крепко стиснул свое оружие. Конечно, вполне возможно, что эти женщины находились здесь по своей воле, но в душе он сильно в этом сомневался. Тут девушка испустила последний крик, а из глотки Хумени вырвалось нечто вроде воя — в нем слышались одновременно и наслаждение и мука — и ужасный дуэт внизу распался надвое: девушка была отброшена прочь и наполовину сползла с кровати на пол. А Хумени повернулся, заковылял к выходу и скрылся за дверью…
Его было видно буквально мгновение, не дольше — силуэт Хумени на фоне сравнительно ярко (после спальни) освещенного коридора, как будто открылась и закрылась шторка фотообъектива — и, тем не менее, с уст Каструни все же сорвался вскрик, который угрожал вырваться уже давно, и только стук захлопывающейся двери спальни и стоны изнасилованной девушки заглушили его.
Каструни начал перекатываться дальше, держа ружье в вытянутых перед собой руках и стараясь призводить как можно меньше шума, чтобы таким образом преодолеть как можно большее расстояние за кратчайшее время. Прикинув куда переместиться и сориентировавшись по звуку открывшейся, а потом захлопнувшейся двери второй спальни, Каструни наконец решил, что добрался куда надо, остановился и принялся искать очередное отверстие.
Бесполезно!
Он тщательнейшим образом осмотрел все вокруг, наконец заметил почти у самой фанерной загородки тоненькую светлую щелочку, и быстро, стараясь не поднимать шума, пополз туда. От поднявшейся при движении пыли он едва не чихнул и потерял несколько драгоценных секунд, отчаянно потирая переносицу и вытирая слезящиеся глаза.
Эта вторая спальня была расположена в торце дома. С одной стороны к ней подходил коридор, а в обращенной в сторону сада стене имелось закрытое ставнями окно. Каструни хорошо помнил план виллы и сейчас страшно пожалел, что он не в саду, откуда мог бы видеть все происходящее в спальне гораздо лучше. Вместо этого… все, чем он располагал — так это узенькой щелочкой в треснувшей от времени доске. Он приник глазом к трещине и увидел лишь пустой угол комнаты. И все — никакой возможности изменить угол зрения. Разве что…
Верно, угол был не совсем пуст: на стене висело старое зеркало! И сцена, отражающаяся в его потускневшей от времени стеклянной поверхности была столь чудовищна, что Каструни на мгновение даже усомнился, в своем ли он уме?
Скорее всего, именно к такому выводу он и пришел бы, не стань он двадцать лет назад свидетелем зрелища не менее ужасного. К тому же, в глубине души, он был в какой-то степени готов к этому. Несмотря на то, что происходящее было сильно искажено старым зеркалом и представало взору Каструни под неестественным углом, то, что происходило у постели не оставляло никаких сомнений. Освещена эта спальня была электрическим светом и очень ярко. Худшие подозрения Каструни мгновенно перестали быть просто подозрениями: не мог же он не верить собственнымм глазам!
Хумени, как он — вернее, как ОНО — теперь себя называл, уже завершил свой чудовищный акт с турчанкой. Когда он вытащил из нее свой орган, Каструни, который, казалось бы уже не должен был удивляться ничему, все же был поражен величиной его возбужденного фаллоса.
Настал черед англичанки. Она была в форме (как потом выяснится, в форме медицинской сестры сухопутных войск, но Каструни это ничего не говорило, кроме того, что девушка, скорее всего, из английского гарнизона в Дхекелии), которую в первую очередь предстояло хотя бы частично сорвать похотливому чудовищу. Так и произошло, а несчастный Каструни с замиранием сердца наблюдал за происходящим, буквально парализованный ужасом. Наконец, практически оголив несчастную жертву ниже пояса, Хумени снова перевернул девушку, чтобы изнасиловать ее в своей излюбленной животной позе.
И только когда он практически без промедления овладел ей… Каструни наконец осознал, что это существо должно умереть. Аб, Гуигос, Хумени, отродье сатаны: кем бы он ни был, он просто ДОЛЖЕН умереть. И у Каструни никогда не будет для этого лучшей возможности, чем та, что представлялась ему здесь и сейчас.
Больше не обращая внимания на шум, который может произвести, он перевернулся на спину, поводил в окружающей темноте ногами и почувствовал как ступни его уперлись в опоясывающие по периметру межкрышное пространство по фанерные листы. Тогда он согнул ноги и, резко выбросив их вперед, с силой ударил по фанере. Лист сразу поддался, слетел с гвоздей и вывалился в царящую в саду темноту. Вслед за ней наружу выбрался и Димитриос Каструни: он предварительно сунул свое гарпунное ружье куда-то в ветви гранатового дерева, а затем повис на кончиках пальцев и мягко спрыгнул на землю. Через секунду он уже был на ногах, вытащил свое торчащее среди веток оружие и повернулся к закрытому ставнями окну спальни.
Но когда он вытаскивал ружье, резинки соскочили с зарубки на гарпуне и сильно хлестнули Каструни по пальцам. Он выругался, уронил ружье и в этот момент услышал сдавленный возглас удивления Хумени, а затем яростный вопль из комнаты за ставнями:
— Кто.. ? КТО..!
Девушка-англичанка, по-видимому наполовину вышедшая из своего наркотического опьяненияя хриплыми возгласами Хумени, испустила крик боли и негодования — оборванный проклятием Хумени, звонкой пощечиной и глухим стуком.
Затем из комнаты донеслись звуки торопливых шагов и кто-то начал открывать шпингалеты на окне. По-видимому Хумени собирался выглянуть наружу! Каструни быстро обернул онемевшие кровоточащие костяшки пальцев правой руки носовым платком, схватил ружье, кое-как ухитрился перезарядить его и начал выпрямляться, неловко держа оружие в левой руке. Но он стоял слишком близко к окну и это оказалось ошибкой с его стороны.
Следовало ожидать, что удивленное чудовище в комнате будет вести себя с изрядной осторожностью: ведь Хумени был практически полукалекой — более того, вообще получеловеком — и притом довольно медлительным. К тому же, Каструни никак не мог забыть ДРУГОГО Хумени, который звался Гуигосом — этот древний, сгнивший от сифилиса и немощный мешок с костями, которого он когда-то знал. Но он все еще никак не мог связать те воспоминания, того калеку, которого помнил, с этим новым, гораздо более энергичным воплощением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Любовь, смерть и роботы. Часть 1 - Тим Миллер - Боевая фантастика / Научная Фантастика / Ужасы и Мистика / Юмористическая фантастика
- Дом над прудом - Брайан Ламли - Ужасы и Мистика
- Английский язык с С. Кингом "Верхом на пуле" - Stephen King - Ужасы и Мистика
- Некроскоп - Брайан Ламли - Ужасы и Мистика
- Путешествие в Мир Снов - Брайан Ламли - Ужасы и Мистика
- Возвращение Титуса Кроу - Брайан Ламли - Ужасы и Мистика
- Ребенок Розмари (пер. В. Терещенко) - Айра Левин - Ужасы и Мистика
- Темное пробуждение - Фрэнк Лонг - Ужасы и Мистика
- Нострадамус - Людмила Бояджиева - Ужасы и Мистика
- 451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика / Социально-психологическая / Ужасы и Мистика