Я не робот «Служу себе» - Сергей Валентинович Хабаров

меня продукты, скажи им, чтобы держались подальше.

— Пол, Пол, ПОЛ, ПОЛ-САМА! — хором Клео и Ло пилили мне мозги уже второй день.

Таинственные «уродцы», которых очень точно охарактеризовала Клео, были Бипа и Бопа. Что-то среднее между ящером и жабой, но гуманоидной формы, высотою метр, полуразумные, дружелюбно относились ко всему, что было похоже на человека. Они и были теми самыми «минёрами», которые засрали всю дорогу на пути к кладбищу. Да, да, именно к кладбищу. В дне пути от кладбища, было человеческое поселение, именно было. Из путанных объяснений Бипа и Бопа, я понял, что они сначала жили там с людьми и таскали для людей других людей, уже мёртвых, с кладбища. Люди, почему-то очень боялись покидать пределы своего поселения, но мёртвые люди зачем-то были нужны живым. И тогда они создали Бипа и Бопа — результат работы биоинженерии. Сильные, выносливые, обладают регенерацией, иммунные к любому типу излучения, легко переносят засушливый климат, послушны, но не очень умны. Ну так для того чтобы таскать трупы с кладбища не очень то много мозгов и надо. Худо-бедно говорить умеют, этого достаточно, чтобы приносить пользу. Когда в человеческом поселении умер последний человек, и служить стало некому, эти два брата переселились жить на кладбище. По своей природе они были падальщиками, и еды для них здесь было предостаточно. Обычно их трапеза выглядела так: они доставали из законсервированного гроба труп, потом ждали неделю, пока он протухнет и станет готов к употреблению. Кладбище из себя представляло склад мёртвых тел, в железных гробах, консервирующих тела в вакууме и отрицательной температуре. В сложенных штабелями в гробах лежали миллиарды человеческих тел. Полки с гробами уходили в высокий потолок, которого было не видно и в горизонт. Местные стеллажи были составными, кто-то старался экономить пространство, поэтому они примыкали друг к другу вплотную. Их никогда и ни кто не должен был разбирать. За годы работы для людей Бипа и Бопа прокопали в этом хранилище трупов целые туннели. Среди трупов, можно было бы ходить месяцами, так и не дойдя до конца. Когда Клео назвала Магду мёртвой планетой, то она была не совсем права, Магда была планетой-гробницей, планетой-кладбищем.

Сами из себя братья представляли, гуманоидов приземистого вида. Их тела были похожи на разрезанные пополам сосиски, шеи не было, из туловища сразу росла округлая голова с широкой мордой и выразительными круглыми глазами без век. Глаза большие, жёлтые с вертикальным узким зрачком. Губ и зубов в их округлых ртах не было, зато сильный волнистый костяк, исполнял роль отсутствующих зубов. А укусить они могли очень сильно. В пути к лагерю, один из братьев от нечего делать подобрал какую-то железяку и жевал её словно тростинку. Нужно иметь очень сильную челюсть, чтобы дробить кости. На их рожах, застыло выражение вечного удивления. Внизу тела они становились как бы плоскими и напоминали этим пингвинов. Казалось, упадут и подняться не смогут. Но на самом-то деле они были довольно-таки ловкими, сильными, гибкими. Их сосискообразные тела могли согнуться вдвое, чтобы ртом почесать себе коленку через плотную чешую. Руки и ноги у них были сантиметров по тридцать, четырёхпалые и с острыми когтями на пальцах. В довершение ко всему сзади у них по земле тащились толстые мясистые хвосты, они выполняли функцию горба у верблюда, запасали питательные вещества и, судя по тому какими здоровыми и мясистыми они у них стали — братья не бедствовали. Бипа и Бопа могли передвигаться на четырёх конечностях очень быстро, но любили ковылять на задних, уподобляясь человеку. Когда они увидели нас, то очень обрадовались, мы даже подумали, что они хотят на нас напасть. Но на самом деле они просто приняли нас за людей и жаждали общения. Похоже, их создавали как генетических помощников и спутников людей. Как давно они остались без хозяев эти двое объяснить не смогли, концепция времени плохо укладывалась в их головах.

Когда я попросил их отвести нас в поселение людей, то они с радостью согласились, не пришлось даже уговаривать.

— Клео, из-за того что ты пару раз наступила в их «мины», от тебя пахнет их фекалиями, вот они считают тебя толи своим вожаком, толи единственной на свете альфа-самкой, которую надо защищать ценой жизни. А ты ЛО! — я строго посмотрел на Ло-чан, которая была готова отгонять силой любого позарившегося на её мешок с сокровищем. Интересно, а если роботы-строители тоже нуждались в пище, она бы пёрла мешок сама? В голодные годы, в блокадном городе, цены бы не было её жадности. Но сейчас это раздражало, — поделись уже с ними хоть одной шоколадной. Ты робот и условно в еде не нуждаешься, а они живые, любят шоколад и испытывают голод по-настоящему.

— Я — Ло-чан. Голодные они, как же, ишь какие хвосты себе отъели.

— Кочан! — рявкнул я, — Что у тебя за приступ патологической жадности? В тебе программа не робкой девочки-гейши, а армейского кладовщика, у которого и гайки не допросишься.

Мои доводы и ругань возымели силу, скрепя своим механическим сердцем и преодолевая муки жадности, Ло всё же извлекла из мешка одну шоколадку и поделила её поровну как она считала. Одну часть для Бипа, другую для Бопа и последнюю — самую большую, для себя.

Глядя на этот ритуал преломления шоколада белого человека с индейцами, я хлопнул себя по лбу.

— Ло-чича исё! — сказал один.

— Позязя! — вторил ему второй.

Вот примерно, так они и разговаривают. Кто из них Бипа, а кто Бопа, отличить в принципе невозможно. Да они наверно и сами не знают. Пробовал высматривать на их шкурах узоры, или ориентироваться по окраске. Но бесполезно, эти два глазастых пенька меняли окрас как хамелеоны, даже окраску глаз менять приловчились.

С минуту я наблюдал, как Ло-чан сражается с двумя побирушками и своим собственным демоном жалости.

— Когда мы пойдём домой, я вас всех запру в контейнере с шоколадом. Эй, Наф-наф с Ниф-нифом, вы вообще-то не забыли, что должны указать нам дорогу к человеческому поселению.

— Не-а, — ответили они хором.

— Так, куда сворачивать?

Сейчас мы находились на перекрёстке. И один туннель вёл на восток, а другой на юг.

— Туды, — оба колобка указывали в разные направления.

— Потомственные идеологи Ивана Сусанина. Блин, — выругался я, но братья мутанты, похоже, меня не заметили.

— Нет не туды, а туды!

— Куды туды? Не туды, а сюды?

— Куды сюды? А ты дурды!

— Я дурды? Сам ты муды иди в пи*ы!

Я про себя отметил, что матом они умеют ругаться очень хорошо. А дальше