Осень Атлантиды - Маргарита Разенкова

— Не выйдет, — уверила Рамичи. — Я пробовала. Эннея редко может объяснить смысл своего поступка — просто следует интуиции.

— Что ж, если результат хорош, интуиции предостаточно. Как говаривал Энгиус: «Понимания не требуется. Требуется послушание». В ее случае — послушание внутреннему голосу. А зачем ей вообще львы?

— Ой, ты не в курсе, — видно было, что Рамичи приятно было сообщить: — Эннея — будущая жрица. Не спрашивай, откуда это известно, — замахала она на Таллури рукой. — У нас говорят: «По всему видно». Она львов понимает, и они ее слушаются! Это вообще-то не каждому дано, а ей — с рождения. Она даже в Университете меньше всех бывает, зато в Храме — что ни день!

— Виру должен хорошо питаться и много спать, — почти строго выговаривала в этот момент Эннея слуге, — остальное ты знаешь. Я буду… — она на секунду задумалась, — впрочем, не знаю, когда. Я решу потом. Ступай.

Она повернулась к Таллури:

— Ты — Таллури. Мне приятно с тобой познакомиться.

— Откуда ты меня знаешь? — это прозвучало не очень-то вежливо, но Эннея не обиделась, даже, казалось, и вовсе не заметила.

— Нам рассказал о тебе Энгиус. Он вхож в наш дом, дружен с моим отцом и бывает у нас время от времени.

— А что он обо мне рассказал?

— Ты его «лунное дитя». Нам приятно было это узнать. А теперь мне приятно оказаться с тобой в одном жилище. Уверена, что мы подружимся.

Эннея говорила так напевно, так плавно, что Таллури вдруг смутилась: как, должно быть, прямолинейна и неучтива была она в глазах новой знакомой! От досады она покраснела, но спросила с прежним прямодушием:

— А на какой ты ступени?

— На второй, — Эннея улыбнулась. — Но недавно я сдала экзамен по логике, и, надеюсь, меня перевели на третью ступень.

— По логике?! — восхитилась Рамичи. — Здорово! Говорят, это ужасно сложно. И еще говорят, что когда-то логи— ку преподавал Энгиус и сдать ему экзамен было невероятно трудно.

— Почти невозможно! — поддержала Эннея и безмятежно прибавила: — Ему я и сдавала.

Это сообщение привело Таллури в замешательство.

— Сдавала недавно… Энгиусу? Но он же ушел из Университета еще перед войной, то есть почти два года тому назад. Он сам рассказывал.

— Течение времени для нашей дорогой Эннеи не имеет столь весомого значения, как для нас с тобой, Таллури, — Рамичи с намеком посмотрела на Таллури, мол: «Видишь, какая она… необычная?»

— Да-да, — легко согласилась Эннея, — это именно тогда и было. Ах, как странно течет время! Я совсем не понимаю, если я так хорошо все помню, как следует оценивать, например, год — «недавно» или «давно»?

— Никто не знает, — согласилась Таллури и, не давая Эннее отвлечься, задала новый вопрос: — А у тебя много львов?

— По-моему, нет! — твердо ответила будущая жрица. — И в этом году, очень скоро, родятся еще. Но отец уверяет, что достаточно и что имеющихся вполне хватит и для ритуального экипажа, и для охраны, и для игр. Но я не понимаю, — голос Эннеи дрогнул, а глаза округлились от чувств, — не понимаю, как это львов может быть слишком много?

Рамичи пихнула Таллури локтем и «подпела»:

— Действительно! Но сколько же их всего?

— Ну-у… — задумалась Эннея. — Кажется, десять…

— Ого! — прозвучало в ответ дуэтом.

— …или двадцать? — сама с собой уточнила Эннея. — Разница ведь невелика?

— Невелика! — радостно кивнула Рамичи. — Подумаешь, десятком львов больше, десятком меньше! Какие пустяки!

Эннея вдохновенно продолжала:

— Еще есть две рыси и пара саблезубых тигров. Но тигры не бегают свободно, где хотят. У них отдельная вольера, — последнее, судя по голосу, ее сильно удручало. — А со мной приехал Иеру, отец Виру.

— Постой, — Таллури потерла бровь согнутым пальцем. — Не хочешь же ты сказать, что все звери, кроме саблезубых тигров, бегают у вас по двору?

— У нас не двор, у нас — парк, большой парк. Наверное, следует даже сказать — огромный парк. Там много места! — произнесено это было с таким значением, будто кто-то мог заподозрить хозяйку в причинении львам и тиграм неудобств.

— Да я о другом! — воскликнула Таллури. — Львы и люди — все вместе? Разве это не?.. — она смешалась, сбитая с толку и боясь высказаться до конца: а вдруг Эннея опять заподозрит что-нибудь неучтивое по отношению к дорогим ее сердцу животным.

— Не опасно, хотела ты спросить? — неожиданно просто закончила та. — Нет-нет, вовсе нет! По крайней мере — для тех, кто у нас служит. Это специально подобранные слуги. Спустимся вниз? Я познакомлю вас с Иеру. Это прекрасный лев!

— Познакомишь нас со львом? — уточнила Таллури.

— Может, как-нибудь потом? — осторожно сказала Рамичи. — Он, наверное, устал с дороги, а может, — боязливо предположила она, — может, он голоден?

— Он не голоден, — уверила хозяйка льва. — И я с вами, вам нечего опасаться! Идемте же.

Знакомство с прекрасным львом Иеру окончательно истощило силы Таллури — она едва доплелась до своей постели. И, успев прошептать пару-тройку молитв Единому, под звуки голосов болтавших перед сном подруг провалилась в глубокий сон.

* * *

Утро залило комнату ослепительным солнечным светом и наполнило заливистым щебетом птиц. Накануне Таллури настолько утомилась, что открыть глаза ее заставили только оглушительные птичьи трели.

В комнате никого не было. Впрочем, на галерее под сенью зеленого плюща и лиловых вьюнов сидела Рамичи. Она чем-то шуршала, бормотала себе под нос и время от времени испускала вздохи. Эннея куда-то исчезла.

— Ясный день, Рамичи! — воскликнула Таллури.

Она улыбнулась сама себе: радовало и солнце, упруго бьющее сквозь зелень, и дружный птичий гомон, и то, что рядом была новая, такая замечательная подруга.

— Проснулась? — в проеме окна, прямо над постелью Таллури, появилась голова в обрамлении рыжих кудрей, светившихся в солнечном свете так, что казалось, будто они сами испускают золотые лучи. — Поприветствуем новый день? Правда, солнце уже давно встало, но мне хотелось встретить новый день вместе. В первый раз — вместе! Здорово?

Таллури только счастливо кивнула. Ее наполняло предчувствие чего — то радостного и наверняка интересного. После утренней молитвы Единому и приветственного гимна Солнцу, который они жизнерадостно пропели пусть и не очень стройно и музыкально, зато хором, неплохо было перекусить. Что они и осуществили с удовольствием: Рамичи проявила отличные хозяйственные способности, ненадолго исчезла и появилась вскоре с целой корзинкой фруктов, свежих лепешек и ломтем великолепного желтого сыра.