Особый район - Юрий Козловский

— Незванов Иван Петрович, — представился он, широко улыбаясь, и бесцеремонно протягивая руку хозяину кабинета. — Директор прииска «Красноармеец». А это капитан Бестужев, командир отряда спецназа. Вы нас приглашали, вот мы и приехали. Извините уж, что не сразу.

Только сейчас до Артема дошло, что задумал директор, обрядив его в камуфляж, и мысленно поаплодировал ему.

— А-а, Незванов! — Якут вдруг расплылся в широкой улыбке, будто встретил старого друга. — Очень, очень приятно! А я — Илья Григорьевич Атласов, глава национального округа и депутат Ил Тумэн.

— Наслышан, наслышан! — наклонил голову Незванов, но Артем не уловил в его голосе особого почтения к званиям и должностям хозяина.

В этот момент открылась дверь, в кабинет ворвался паренек с карабином на плече, подбежал к столу и выпалил, показывая пальцем на посетителей:

— Отец, мы их останавливали, но они не подчинились. Задержать их?

Бестужев не смог сдержать улыбки — разоружить мальчишку для него было бы секундным делом, а Атласов строго сказал:

— Володя, выйди и больше никогда не входи без спроса! Идите, продолжайте патрулирование!

Володя изумленно посмотрел на отца, но тот непреклонно добавил:

— Иди, иди! — и, повернувшись к гостям, сказал: — Молодежь, что поделаешь. Воспитывать еще и воспитывать. Так на чем мы остановились?

Он барственным жестом указал на стоящие вдоль стены стулья для посетителей, приглашая садиться. Но Иван Петрович проигнорировал жест и сел за стол напротив Атласова. Артем незамедлительно уселся сбоку, на что Незванов одобрительно подмигнул ему. Илья Григорьевич чуть заметно поморщился, но ничего не сказал, а взял со стола бронзовый колокольчик, которым, наверное, раньше объявляли в сельской школе перемену, и позвонил в него. На пороге немедленно возникла давешняя секретарша.

— Олечка, принеси нам всем чаю, — бархатным голосом велел он ей.

Девушка исчезла, чтобы почти мгновенно снова возникнуть в дверях, держа в руках поднос с тремя чашками и тарелкой сушек. Поставила она все это на стол с такой торжественностью, что стало понятно — сушки успели превратиться в селе в деликатес.

— Я надеюсь, что инцидент, происшедший недавно с вашими посланниками, не помешает нам построить конструктивный разговор! — Атласов обращался к Незванову, но Артем постоянно ловил осторожные взгляды, который тот искоса бросал в его сторону. Артем был для Атласова темной лошадкой, вызывающей вполне обоснованные опасения.

— Как-то странно вы называете попытку незаконного лишения свободы моего полномочного представителя — инцидент! Да еще в присутствии работника милиции! — В голосе Незванова звучала ирония, но по каким-то неуловимым признакам Артем понял, что директор начинает закипать, и слегка толкнул его ногой под столом.

— Вы ничего не путаете, Иван Петрович? — округлил глаза Атласов. — Ваши представители сами лишили моих людей свободы и оставили в беспомощном состоянии. Отобрали служебное оружие, целых пять карабинов, это плюс к тем двум, что другие ваши люди похитили раньше. И больше всех усердствовал именно милиционер.

— А вы думали, что они поднимут лапки кверху и безропотно сдадутся несовершеннолетним соплякам, не имеющим даже законного права носить оружие?

— Зря вы так считаете! — высокомерно улыбнулся Атласов. — Я лично подписал…

— Вы можете подписывать что угодно, но все эти бумажки не больше, чем филькина грамота! — перебил его Незванов. — То, что вы сняли с конторы российский флаг, еще не означает, что в селе перестали действовать российские законы и вы автоматически стали верховным правителем района.

Встретив достойный отпор, самозваный князек сдувался на глазах. Но он был далеко не прост и постарался выправить ситуацию.

— Но ведь и вы приняли свой закон о чрезвычайном положении, не так ли, Иван Петрович? — спросил он вкрадчиво.

— Не закон, а временное положение! — отрубил Незванов. — И в отличие от ваших указов оно касается только поселка Красноармеец и не затрагивает ничьих интересов, в том числе интересов коренного населения. А вы поспешили объявить весь район национальным округом, находящимся под вашей юрисдикцией. Может быть, вы считаете, что я приехал к вам присягать на верность в качестве вассала?

— Ну, зачем же так обострять, — Атласов заметно сник. — Думаю, экономические интересы всегда смогут перевесить политические амбиции. Я наслышан, у вас есть ко мне предложения в области торгового обмена? Роман Дмитриевич говорил мне, что…

— Это Пройдисвит, что ли? — перебил его Незванов. — Его слова не имеют больше никакого значения, потому что он уволен с прииска за прогулы. Можете так ему и передать, как и то, что он снят в поселке с продовольственного и вещевого довольствия. А что касается вещей, оставшихся в его квартире, то он может забрать их в любой момент. И пусть не боится, никто его на прииске не тронет.

— Не слишком ли много вы на себя берете, Иван Петрович? — Атласов снова сорвался на начальственный тон. — Уволить Романа вам будет не так-то просто, у него рекомендация самого Алексея Константиновича!

И тут же умолк, поняв, какую глупость сморозил.

— Так, может быть, пусть Алексей Константинович приедет к нам, чтобы разрулить ситуацию? — с ехидной улыбкой предложил Незванов, но тут же сменил тон и жестко сказал: — В общем, так, Илья Григорьевич, я приехал к вам не для того, чтобы делить власть. Мне и своей хватает выше крыши. Повод нашего приезда гораздо серьезнее. Дело в том, что вашему поселку грозит опасность.

— В чем дело? — насторожился Атласов.

— На Хатагай-Хае взяли верх криминальные элементы, которые готовят нападение на Тоболях, — ответил Иван Петрович. — Опасность серьезная, капитан Бестужев лично провел разведку.

— А вы не преувеличиваете? — спросил Атласов. — Бандиты уже пробовали сунуться к нам, но мои ребята как следует их проучили.

— Одного даже убили, — подтвердил Артем. — Но сейчас к вам могут нагрянуть не несколько вооруженных «наганами» блатных, а целый бронетанковый дивизион.

— Не понял? — изумленно произнес Атласов.

Когда Артем вкратце обрисовал ему картину, Атласов заметно изменился в лице. Но, отдать ему должное, соображал он быстро.

— Спасибо за предупреждение! — сказал он. — Я сегодня же отправлю своих людей на Хатагай-Хаю, и они из засады перестреляют бандитов.

Артем удивленно хмыкнул — настолько точно он предугадал возможные последствия агрессии, когда пытался отговорить Хлуднева от нападения на Тоболях. А Незванов резко возразил Атласову:

— Этого вы не сделаете! Не хватало еще развязать в районе межнациональную резню! Нет, самосуда допускать нельзя ни в коем случае!

— Вы предлагаете нам дождаться, когда бандиты прикатят к нам на этих своих танках и сожгут село? — язвительно спросил глава администрации.

— Нет, конечно! — постарался успокоить его Иван Петрович. — Мы займемся ими сами. Капитан справится с этим делом более профессионально.

— Тогда зачем было предупреждать меня? — удивился Атласов.

— Чтобы вы держались на всякий случай наготове. Я вижу, что патрулирование у вас и без того налажено. Вот пусть и присматривают за рекой. Капитан, разъясни Илье Григорьевичу, как им действовать, если противник все же появится здесь.

— Бульдозер — это, конечно, не танк, — вступил в разговор Артем. — Наводчик защищен только спереди, и если зайти с фланга, то хороший стрелок не даст ему выпустить ни одного снаряда. Надеюсь, у вас есть хорошие стрелки?

— Этого добра… — пробормотал Атласов.

— Но я думаю, что до прямой агрессии не дойдет, — прервал Бестужев. — Продолжайте жить спокойно, но не теряйте бдительность.

— На этом, я думаю, мы и закончим, — заключил Незванов. — Пора и ехать.

— А как же наш разговор? — опешил Атласов. — Насчет торгового обмена?

— Вот разберемся с блатными, тогда приезжайте, поговорим, — равнодушно ответил директор и направился к выходу. Артем последовал за ним, с некоторым даже злорадством отметив унылое выражение на лице хозяина кабинета.

— Сергеич, давай к Егору Афанасьевичу, — сев в машину, сказал Незванов. — Что-то беспокоюсь я за него.

Остановились около добротного деревянного дома, стряхнув с обуви снег, вошли в большие сени, постучались, но никто не откликнулся. Незванов толкнул дверь, за которой оказалась просторная комната с двумя кирпичными печами, из которых топилась только одна, да и та едва теплилась. Из комнаты, кроме входной, вели еще три двери, и Иван Петрович уверенно шагнул к одной из них. Там оказалась спальня с широкой двуспальной кроватью, на которой лежал пожилой якут с морщинистым лицом. Давно не стриженые седые волосы разметались по подушке, щетина на подбородке говорила о том, что старик не брился недели две. Рядом с кроватью сидела на стуле молоденькая якутка в джинсах, пушистом свитере и вышитых бисером торбасах.