Кочевники неба - Вадим Павлович Калашов

что ввязался в предприятие, которого боялся всю жизнь. Келчи, поняв, что на него никто не давит, через пару часов сам бы предложил свериться с картой. А теперь ищи ветра в поле.

– Непоседа, как ты думаешь, он далеко убежал?

– Не думаю, он много сил потратил на борьбу. Особенно со мной, я парень неслабый. Кабы не похмелье, я бы его вообще в два счёта скрутил.

Они понимали, что обязаны были его найти. Не умеющий толком ни стрелять, ни тем более драться, этот пугливый парень не выживет в Миртару один. И действительно всего час продолжались поиски, а нашли они его уже в одной рубахе и с опухшей ногой. Над потухшим костром висела верхняя одежда.

Никакой радости от того, что он снова не один, парень не испытывал.

– О, какая встреча! Чего зенки вылупили? Да, свалился в реку! Да, сломал ногу! Да, жалок и смешон! Ну, смейтесь, смейтесь!

– Как ты плохо думаешь о нас, Келчи. Никто и не думал над тобой смеяться. Лилле, осмотри его ногу, а я проверю, не сломал ли он рёбра.

На самом деле Варэк воспользовался поводом задрать ему рубаху и, убедившись по карте, что они действительно в Бархатной Степи, испытал жгучий стыд – а парень-то оказался прав. Пунктирные линии, которыми обозначались степные, пересыхающие к лету, реки, легли на душу Варэка острыми ремнями и сжали её.

– Это всё Лилле! – шептал Варэк, пытаясь оправдаться перед собственной совестью. – Мне, дурню, простительно, а онто корчил из себя умника. Да я вообще узнал о своём Миртару за один час, какое тут «штудировать карту»!

И, может, конечно, стоило высказать всё это Лилле в лицо, но Варэк не хотел мешать другу исполнять обязанности лекаря.

– Да, нога, скорее всего, действительно сломана! – с сожалением сказал Лилле, закончив с осмотром. – Надо найти палку, чтобы обеспечить ей неподвижность.

– Прости, умоляю, прости! – сглотнув ком, попросил Варэк. – Это всё из-за нас.

– Да вы-то здесь при чём? – отмахнулся от его сожалений Келчи. – Я сам свалился с панциря. А чего вы хотели? Я пять лет не ходил в кочевья! Хорошо, хоть огниво было при себе, иначе околел бы за ночь.

Лилле осторожно потрогал голову Келчи. Впрочем, и так было понятно, что падение оказалось более сильным, чем они думали, и повреждена здесь не только нога.

– Келчи, ты не свалился с панциря, ты вылетел из Рога Миртару, – как можно мягче сказал Варэк. – Сейчас мы поможем тебе одеться, потом устроим привал, и ты вспомнишь, обещаю, ты всё вспомнишь.

Он протянул руку к вещам Келчи и застыл. Костюм странника куда-то исчез, но появилась та же самая круштанская одежда, которая была на Варэке, вот только с обилием бахромы, тесёмочек и прочих девчачьих финтифлюшек.

В голове сразу всплыли жуткие истории о колдунах нижнего мира, умеющих принимать любой облик.

– Если ты и в самом деле Келчи, скажи, что ты украл у меня и выбросил в снег?

– Дурацкое кольцо! Ещё вопросы?

Вопросы у Варэка оставались только к самому себе: если этот парень с женской одеждой при себе и есть Келчи, то кто тогда с ними отправился в Миртару?!

И уже через несколько секунд он получил ответ.

– Келчи, забери тебя Чёрный Крушт, как? – раздался раздражённый голос. – Я только хочу спросить, как?!

С перекошенным от досады лицом жертва географических споров показалась из-за высокой травы и уселась рядом с притихшим парнем.

– Нет, ты скажи «как»? Как можно было запороть такой простой план?!

Они были удивительно похожи, словно их одна мать родила. Впрочем, так оно и было на самом деле.

Глава 2

Кого ты слушаешь?

– Это неслыханно! Это за гранью!

– Да, действительно за гранью – я уже второй раз путаю мальчика с девочкой.

– Да к Чёрному Крушту, кого ты там с кем путаешь! Произошла катастрофа, а тебе плевать! Девочка в Миртару! Круштанка в нижнем мире! Это посягательство на основы основ пути небесного кочевника!

Ужас случившегося Лилле стал объяснять Варэку, только когда сумел оттащить его на пару сотен шагов от бурно выяснявших отношения родственников. В присутствии девушки он по-прежнему не мог связать и пары слов. Во всяком случае, когда знал, что перед ним девушка.

– И что ты предлагаешь?

– Восстановить порядок! Крушт не пройдёт мимо Тростникового Озера и пробудет там минимум неделю.

– Ну, положим, догоним мы крушт, хотя это и маловероятно. Ты подумал, что ждёт Келли и Келчи за обман?

– Мне страшно об этом думать. Такой насмешки над нашими обычаями не знала вся история круштанов.

– Вот и скажи, хочешь ли ты для них такой страшной кары?

Вопрос был риторическим. И врагу не пожелаешь в этой ситуации стать жертвой правосудия круштанов. В целом намного более мягкое, чем большинство судебных кодексов нижнего мира, в редких случаях оно могло быть ужасающе суровым.

Лилле сел на землю и обхватил голову руками. Варэк сел рядом и положил ему руку на плечо.

– Я всё понимаю, друг. Для тебя, праведного круштана, – не то, что я, – произошло страшное кощунство. У тебя такое даже в голове не укладывается. Но… но посмотри, небо не рухнуло на землю, на горизонте не показался Чёрный Крушт. А значит, и это случилось по воле Птицы Судьбы. Почему, зачем – мы никогда не поймём. Мы можем только принять судьбу или роптать на неё. Я – принимаю, а ты?

Лилле долго молчал, а потом печально вздохнул и сказал, что если в нём и правда пропадает поэт или художник, то в Варэке – однозначно, философ.

– А вот это кощунство похлеще девочки в Миртару! – шутливо возмутился Непоседа. – Если кто во мне и пропадает, то великий воин. И, поверь, ему недолго ждать освобождения – не философствовать я рвался в нижний мир.

Они подоспели к потухшему костру как раз вовремя, Келли и Келчи уже успели накричаться и смиренно ждали, как мальчики Миртару решат их участь.

– Просто кому из вас пришла в голову эта «гениальная» идея? – поинтересовался Варэк у неофитов кощунства.

– Мне, – моментально ответила сестра. – Я не видела иного способа спасти его от Миртару.

– Нет, я здесь единственный преступник! – взял вину на себя брат. – Кого ты слушаешь? Келли отважна и сильна, но, прости небо, глупее младенца. Она даже себе занятия порой на вечер придумать не может, не то что такой хитроумный план! Я сам всё организовал и манипулировал Келли, управлял, словно куклой. В нашей парочке я – мозг, а она – всего лишь руки.

– Если Келли