Телия - Алексей Анатольевич Киа

увидел- это ребенка, похожего на поросенка, но с более прямоходящим телом, хоть копыта и пятачок остались прежними. Детина была покрыта какой-то фиолетовой жидкостью, которая покрыла и меня по ощущениям, и только сейчас до меня дошло, что я и есть этот уродливый ребенок. Я переродился с сознанием!

Огромные полукопытные руки повернули меня. Я увидел перед собой огромную, толстую рожу с большим, почти на пол лица, грязным пяточком, от каждого выдоха которого хотелось высморкать все рецепторы, отвечающие за восприятие запахов. Ее щеки отвисли от большого количество жира, а глаз почти не было видно из-за кусков сала, покрывшим все рыло лимфаста. И я ведь был не лучше: такое толстое тело, жирные щеки, но без отвисших кусков, пальцами на двух руках были три пары копыт, кончики которых могли раздвигаться, будто клешни краба. Огромный монстр понес меня в ясли, и каждый шаг его был словно маленькое землетрясение. Меня положили на мягкую кровать, украшенную светло фиолетовыми тонами, и укрыли тонким пледом, который быстро начал греть меня. На меня напал сон, и единственное, что стало меня волновать, убрав все остальные вопросы, мальчик я или девочка. Я теперь окончательно уснул.

Какое-то странное покачивание разбудило меня. Я открыл свои детские глаза и увидел, что лечу на руках другого лимфаста, наиболее худого и красиво по сравнению с прошлым чудищем. Пятачок слегка сопел, но это было так тихо, будто бы это существо не хотело меня будить. Вдруг на меня посмотрело более красивое лицо лимфаста, которое имело аккуратные и ровные черты, но щеки портились от большого количества жира, однако каким-то образом куски мяса не отвисали и не портили вида существу, и его глаза… были завораживающими. Оба- и левый, и правый зрачки были двухцветными. И на каждом глазу по разной паре цветов. В левом оке на левой половине горел синий огонек, который мерцал и отражал мое детское полусонное лицо, а правая сторона светилась алым рассветом, где можно было разглядеть две ленточки, связанные друг с другом и плавно, словно флаг, развевающейся в красной воде. В правом глазу на правой половине еле-еле осыпалась серая пыль или песок, словно падающий первый снег в начале декабря, когда белые тучи осыпают все медленно и плавно, не нарушая спокойного ритма окружающего мира, пытаясь убаюкать каждого, кто посмотрит в эти прекрасные глаза и восхититься их невообразимым портретом внутреннего мира, делая лимфаста старее и мудрее. В левой стороне был черный плод неизвестного дерева, в которой не проглядывалось живых рисунков царствующей природы. Долго всматривался я в эти глаза, но отвлекся на ее слова, непонятные мне, которые не мог я понять вследствие потери драгоценной карточки с внутренним переводчиком всех языков Вселенной, и пока существо что-то пыталось мне рассказать, в ее рту появились красивые белые зубы, выстроившиеся рядами, внутри них текла фиолетовая кровь, которую я прекрасно видел, ведь эмаль этих странных клыков была полупрозрачна. Запах же не выводил меня на попытки отрезать себе нос и был, на удивление, приятным. Только сейчас я заметил синеватый оттенок кожи существа. Этот цвет принадлежал и мне. Он принадлежал всем на этой планете.

Я услышал звук открывающейся скрипучей двери. Грубые, звонкие шаги копыт вошли в комнату. Женщина (это была, как я понял, моя мама, потому что глядела она на меня с глубокой нежностью и любовью) подняла взгляда на неизвестного, и свет в зрачках с обеих сторон начал тускнеть, пока не потух до монотонного серого. Даже пылинки, которые медленно осыпались в ее очах, слились с фоном, не подавая признаков присутствия. Опять рот матери стал двигаться, издавая громкие звуки, которых я не понимал. Грубый и раскатистый мужской голос ответил моей матери так же громко и агрессивно. Глаза женщины окутались ярко-зеленым пламенем на правом глазу и серой пустыней- на левом. Брови, тонкие и ровные, сомкнулись в злости, ненависти и раздражении. Звуки, издаваемые голосовым аппаратом, наполнились громкой яростью, которая эхом разнеслась по комнате. На мгновение все затихло. Но потом послышались опять шаги. Они приближались, пока в поле моего зрения не попал еще один лимфаст. Те же копыта, оттенок кожи, пухлый донельзя живот, закрывавший с моего ракурса лицо мужчины и звуки каких-то ярых споров с моей матерью в этой жизни. Вдруг незнакомец посмотрел на меня, и для того чтобы это сделать, он сделал два шага назад и с трудом посмотрел вниз, подбирая свой живот руками. Его глаза были надменны: правое око светилось хитрым ярко-зеленым светом, а левое- наполнено противной темно-коричневой полосой, рассекающей зрачок. Он смотрел на меня, и его глаза поменялись- стали более тусклыми. Незнакомец что-то проговорил про себя, однако моя мама не слышала и не видела этого, хоть ее яростный взгляд и был направлен на мужчину. Живот снова ограничил мне обзор. Оба лимфаста продолжили свой ор. Я, лежащий в руках матери, с непониманием и интересом следил за их ссорой. Снизу казалось, будто два гиганта не могут поделить океан, из которого собираются пить, и начали яростно размечать свои водные границы, быстро исчезающие, повышая друг на друга голос и постоянно сетуя. Самое обидное, что я был маленькой глупой рыбкой , которая средь бурных подводных потоков наблюдала за побоищем великанов с интересом и непониманием причины такой суеты, пока мои собратья постоянно уплывали дальше от очага споро, оставляя меня, любопытного дурака, одного.

Тут резко напала на меня дремота. Глаза начали слипаться, а слух постепенно исчезать. Но бурные и громкие крики новых для меня существ, как гром, постоянно молнией пробуждали и дергали меня. Однако слух стал игнорировать окружающий мир, оставляя меня в спокойном вакууме, где единственными нотами была мелодия мыслей. Вопросы крутились у меня в голове, как игрушки над яслями, убаюкивающими ребенка, и я уснул. Глаза закрылись. И никакие крики не помешали моему сну…

Глава 7

В первые годы моей жизни, я, как и обычный с виду ребенок, учился ходить, говорить и вовремя ходить на горшок, однако мысли мои были совсем не детские, ведь душа моя являлась частью взрослого дядьки, который много видывал и пережил в Раю. Вопросы, на которые я пытался ответить, не могли быть устранены из-за незнания языка данной планеты. Со временем я как-то свыкся с устоями этой жизни, и прошлые годы Рая отошли ненадолго на второй план. Вопросы постепенно исчезали, хотя благодаря своему оставшемуся уму я смог быстро выучить язык и стать частью коммуникации. Я стал лимфастом. Мое уродливое и жирное тело имело неплохой