One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени - Крейг Браун

но тут снаружи раздается грохот отбойного молотка. Церемония продолжается. На все про все уходят считаные минуты. Жених и невеста расписываются в акте: Джон Уинстон Леннон, 21 год, музыкант (гитарист), и Синтия Пауэлл, 22 года, студентка (Художественный колледж). Ну и что дальше? Брайан предлагает отправиться в кафе «У Риса», что за углом, и пообедать. Битлы выбирают зал на первом этаже: он дешевле, чем «Феймос Грил Рум» на верхнем.

Невеста с женихом и пятеро гостей встают в очередь за супом, курицей и десертом. Спиртное здесь не подают, и за здоровье молодых поднимают стаканы воды. Джон сияет от гордости. Синтия на седьмом небе: «Это даже лучше, чем венчание в церкви и прочие прелести».

Брайан дарит им посеребренную пепельницу с гравировкой: «Удачи, ДЖОН И СИНТИЯ. От Брайана, Пола и Джорджа, 23 авг. 62 г.», а еще набор для бритья в кожаном чехле с монограммой «JWL»[105]. Джон будет всюду брать его с собой. За обед — по 15 шиллингов на нос — платит Брайан, который также сообщает, что на Фолкнер-стрит у него есть квартирка, где Джон и Синтия могут жить сколько угодно. Синтия от радости кидается ему на шею. Брайан смущен.

Той же ночью битлы дают концерт в Честере, и Синтия пользуется возможностью обустроить квартирку. Джон в дурном настроении, срывается на разогревающей группе: «Вы все наши песни исполняете!» О свадьбе он не говорит никому. Даже Ринго, новый барабанщик, не в курсе.

22

В ноябре 1962-го двадцатидвухлетний шеффилдский антрепренер с необычным именем Питер Стрингфеллоу искал группу для выступления в своем новом ночном клубе «Блэк кэт»[106]. Название завлекающее, самое то; под тем же названием Стрингфеллоу устраивал вечерние мероприятия в церкви Святого Айдана, где иногда арендовал помещение.

Проглядывая «Нью мюзикл экспресс», Стрингфеллоу наткнулся на объявление группы «Битлз». То, что нужно, решил он: их песню «Love Me Do» в начале октября один клиент попросил поставить первой. С тех пор ее заказывали еще не раз.

В родительском доме телефона не было, и Стрингфеллоу вышел на улицу к будке.

Его соединили с менеджером группы, мистером Эпстайном, и тот запросил 50 фунтов.

— Полсотни?! — воскликнул Стрингфеллоу. — Прошу прощения, но столько получает за выступление Скриминг Лорд Сатч, а про ваших «Битлз» никто слыхом не слыхивал!

Так ведь у «Битлз», напомнил Эпстайн, есть песня в чартах, в отличие от Сатча.

Однако Стрингфеллоу знал, что «Love Me Do» теряет позиции, и обещал подумать. На следующий день он перезвонил Эпстайну, готовый заплатить 50 фунтов, но Эпстайн ответил, что цена уже 65. Он явно мандражировал не меньше самого Стрингфеллоу. Чутье подсказывало, что битлы теперь нарасхват и Эпстайн не справляется с их успехом. Стрингфеллоу снова обещал подумать.

Слово он сдержал и через два дня перезвонил. Сказал, что готов платить 65 фунтов, но цена Эпстайна выросла до 100 фунтов. «У «Битлз» выходит новый сингл, который окажется в топе», — уверенно заявил он. Стрингфеллоу пытался торговаться, но мистер Эпстайн предупредил, что ниже 90 фунтов цену не сбросит. Наконец они сговорились на 85. Стрингфеллоу был потрясен. «Из будки я вышел весь в поту, потому что ни одной группе еще столько не платил».

Между пропажей «Love Me Do» из чартов и выходом «Please Please Me» возникла жутковатая пауза. «Битлз» как будто затихли. Стрингфеллоу паниковал: деньги на ветер?!

Он дал объявление в «Нью мюзикл экспресс»: в апреле в «Блэк кэт» выступают «Битлз», — и заказал в типографии билеты с указанной на них ценой — 4 шиллинга каждый. Заявки хлынули потоком, даже из Шотландии, и тогда он снова пошел в типографию, попросив ставить цену 5 шиллингов. К январю он продал больше 1500 билетов, а ведь столько народу в «Блэк кэт» не уместится.

Стрингфеллоу отыскал новое место — танцевальный зал «Азена», самый пафосный в Шеффилде, — и дал объявление в «Нью мюзикл экспресс» о смене площадки. Ко второму апреля он продал 2000 билетов, а в вечер концерта к залу явилась еще тысяча человек в надежде, что им повезет пробиться внутрь.

23

На Неделю «Битлз» в Ливерпуль я прибыл слишком поздно, пропустив выступление Les Sauterelles на открытии. Группа образовалась в 1962-м и, как сказано в брошюре, «быстро стала самой популярной швейцарской бит-группой 60-х. Жарким летом 68-го их сингл «Heavenly Club» на шесть недель возглавил швейцарские чарты».

После них выступала венгерская группа-трибьют «Битлз», The Bits, следом — The Norwegian Beatles, «самая, наверное, северная группа-трибьют», потом Clube Big Beatles из Бразилии, которые собирались открыть свой собственный клуб «Кэверн» в Сан-Пауло. На крытой сцене выступали шведская The Bertils, The Fab Fourever («ведущий канадский трибьют «Битлз»»), Bestbeat из Сербии, которых в 2012-м «Ньюсуик» назвал «одной из тридцати самых выдающихся групп-трибьютов «Битлз» на планете», и B. B. Cats, женская группа из Токио, специализирующаяся на гамбургском репертуаре «Битлз».

Сегодня в мире выступает больше тысячи трибьютов. Многие — гватемальцы Tefeatles, бразильцы Rubber Soul, колумбийцы Nowhere Boys, испанцы Abbey Road — существуют дольше самих «Битлз»: к примеру, британские Bootleg Beatles вот уже сорок лет играют вместе, как и австралийские Beatnix.

Вечером я встал в долгую извилистую очередь у Большого центрального зала посмотреть на калифорнийских The Fab Four, одну из самых успешных групп-трибьютов в мире. Почти всем в очереди было за семьдесят, то есть на пике битломании им было лет по пятнадцать. Мужчины носили мешковатые джинсы и футболки с символикой «Битлз», а женщины — слаксы и объемистые топы. Несколько человек прикатили в инвалидных колясках. На рок-концертах фаны ломятся поближе к сцене, но, когда двери в Большой центральный зал отворились, большинство устремилось наверх, к сидячим местам.

Шоу открывал унылый тип в джинсах и вязаной шапочке. Он заунывно пропел пассивно-агрессивную «Dont’t Let Me Down»[107] Джона под дерганые попытки изобразить пиротехнические фокусы на акустической гитаре. Что я забыл среди этих старперов в битловских прикидах? Переодеть их — и будет встреча ветеранов Второй мировой, собравшихся на показательные полеты «спитфайров»[108].

© Pictorial Press Ltd/Alamy/DIOMEDIA

В 1970-е годы мои родители любили телепередачу «Старые добрые времена»[109]. Зрители в студии одевались эдвардианцами: джентльмены в шляпах-канотье, блейзерах и с моржовыми усами; женщины — в шляпках с перьями и пышных платьях с высокими воротничками. Они восхищенно ахали, когда напыщенный церемониймейстер, Леонард Сакс, объявлял очередной водевильный номер — чечеточник,