Завтра нас похоронят - Эл Ригби

2. Влюблённый

Гертруда Шённ всегда и всё делала сама, несмотря на то, что была президентом. Кроме одного… она иногда разрешала ему расчёсывать свои длинные волосы светло-рыжего оттенка. И он любил такие дни.

Сегодня, когда молчаливая девушка — личный секретарь Гертруды — провела Вильгельма Байерса через несколько просто обставленных комнат в личный будуар президента, начальник Управления по особо важным делам увидел, что женщина всё ещё одета в халат и прячет волосы под сеткой.

Без косметики, недавно проснувшаяся, она была очень красива, несмотря на свой возраст. Байерс не видел этих сорока девяти лет. Нет… Гертруда Шённ выглядела на тридцать… может, чуть больше. И Вильгельм любовался ею, чувствуя себя мальчишкой. Рука, пожавшая его руку, была такой нежной на ощупь, и её не хотелось выпускать.

— Доброе утро, — она улыбнулась. — Как обстановка в моей стране?

Привычное приветствие, привычный вопрос. Байерс ответил:

— Страна спала спокойно. Почти… — Байерс погладил своего попугая, как обычно сидящего в одном из карманов пиджака. Машинальное движение, помогающее взять себя в руки, даже несмотря на то, что Поли тут же тяпнул его клювом за палец.

Гертруда засмеялась и указала на стул:

— Подождите немного. И выпустите вашего чудного попугая.

Она вышла в соседнюю комнату. Вильгельм Байерс помог Поли выбраться из кармана. Попугай тут же начал носиться по комнате — начальник управления видел, как блестит в воздухе механическое крыло, сконструированное из самого лёгкого из возможных сплавов. Поли уже вылупился однокрылым, таким Байерс его и купил на рынке в каком-то убогом пригороде. И ему стоило большого труда и больших денег найти сначала нужного инженера, а потом и нужного хирурга. Но попугай напоминал Вильгельму его самого. И был надёжным другом. Намного надёжнее, чем люди.

В ожидании президента Вильгельм стоял, невольно оглядывая комнату. Насколько он знал, это было единственное место в доме, где Гертруда Шённ позволила себе роскошь — мягкую мебель с ножками из красного дерева, огромное, в полстены, зеркало, резные шкафы и бархатные занавески на окне… истинная женщина. Вильгельм улыбнулся. И, наверно, ни в одной другой стране президент не принимает министров и других подчинённых в личном будуаре.

— Вы не заснули?

Она, одетая в простое светло-бежевое платье с глухим воротником, появилась на пороге. Волосы были распущены, но не расчёсаны. Госпожа Президент протянула Байерсу деревянный гребень:

— Поможете мне? Вам я доверяю как никому, у вас самые длинные волосы в министерстве, и вы знаете, как с ними обращаться.

Он невольно рассмеялся и кивнул. Женщина опустилась на обитый бархатом пуфик, спиной к начальнику управления. Коснувшись длинных прядей, он спросил:

— Хотите узнать подробнее о вчерашнем инциденте с базой крысят?

— А вам есть что рассказать?

— Только одно. Судя по всему, за этим стоят Коты.

Она вздрогнула. Вильгельм продолжил:

— Они всё разнесли и увели детей, оставив трёх убитых. А один труп бросили на капот машины Рихарда Ланна.

— Ричи, боже мой… — прошептала она. Байерс ощутил укол ревности.

Старый полицейский не вызывал у начальника управления неприязни… но за один тон, которым Гертруда Шённ произносила это имя, хотелось пустить пулю ему в лоб.

— Вы с ним договорились о сотрудничестве?

— Да, фрау, — он осторожно расчесал ещё несколько прядей. — Будем ловить Котов вместе.

— А придумали что-нибудь для защиты… детей?

— Увы. Пока нет такой возможности. Я просто не знаю, как… — он запнулся. — Люди их боятся. Даже Рихард Ланн.

— У Рихарда есть для этого причины… — она чуть повернула голову. — Он слышал, как умирала его жена. Правда, я до сих пор иногда задаю себе вопрос, почему он не умер сам и почему не умер Леонгард…. Ведь теоретически… у них у обоих были дети.

— Я знаю, фрау. А… — поколебавшись, он всё же спросил. — Вы знаете, где они сейчас?

Она вздохнула:

— Аннет, дочка Ричи, убежала в ночь Рождества. А что касается дочери Леонгарда… — голос дрогнул, — нет, я не знаю, где она. Я её никогда не видела. Может, умерла, может, тоже сбежала.

После этого они надолго замолчали. Гертруда слегка опустила голову и закрыла глаза. Вильгельм продолжал расчёсывать её волосы. В очередной раз у него мелькнула странная мысль — Госпожа Президент была очень похожа на прекрасную императрицу, чьи портреты до сих пор украшали многие музеи этой страны. Та женщина тоже появилась на престоле словно из ниоткуда… чтобы спасти страну от краха. Он незаметно взял одну прядь и поднёс к губам. Как нежный шёлк.

— Вильгельм… — прервав молчание, позвала Гертруда.

— Да, Госпожа Президент? — откликнулся он, выпрямляясь. И тут же услышал смешок: она не очень любила, когда её так называли.

— Я ведь помню, что у тебя остались ещё какие-то связи в той стране, откуда ты приехал и где учился, верно? — как нередко и бывало, она сбилась на «ты». — Ты работал…

— В штабе начальника службы разведки, — кивнул он. — Совсем недолго, проходил стажировку до того, как… родители погибли. Но там остались другие люди из моего военного колледжа. Возможно, они уже получили более высокие звания.

— Не сомневаюсь… — по голосу он знал, что она улыбается. — Если они такие же умные, как ты, Вильгельм.

Он промолчал. Поискал глазами своего попугая — тот сидел на развесистой комнатной пальме и внимательно наблюдал за хозяином. Гертруда Шённ снова подала голос:

— Значит, ты узнаешь мне всё о Красной Грозе?

Байерс вздохнул и кивнул:

— На мою страну он не работал, но наверняка на него вели досье.

— Идеальным было бы узнать, какое конкретно задание он выполняет, но… этого ты сделать не сможешь. Поэтому базис. Где родился, семья, слабости.

Вильгельм подумал немного и ответил:

— Письмом такое не передашь. Шифровка о появлении этого человека шла до нас месяц, я мог вообще её не получить. Но, возможно, если мне откроют канал Глобальной Сети, я смогу узнать то, что вам нужно.

— Я постараюсь обеспечить тебе это в обход Свайтенбаха. В ближайшее время.

— Как скажете, — он отложил гребень. — По-моему, вы великолепны.

Гертруда Шённ обернулась через плечо и снова рассмеялась:

— Не смущай меня, — поднявшись, она подошла к пальме и протянула руку. Поли тут же сел на её указательный палец, издав довольное чириканье. — По тебе я скучала даже больше.

Байерс не удержался и фыркнул. Потом тихо спросил:

— Будут ещё распоряжения?

Она нахмурила брови, задумавшись на какое-то время. Потом кивнула:

— Думай об этих детях. И по возможности следи, чтобы из-за Котов ничего не случилось с Ричи и герром Карлом Ларкрайтом. Этого я не переживу. Ну а теперь… пойдём пить чай.

3. Шпион

Моё имя Николас Старк. Но последние лет десять меня называют Красная Гроза. Это я помог развалиться Стене. И я позаботился о том, чтобы самолёт, на котором в полном составе летела верхушка оппозиционной националистической партии Республики G, исчез, пролетая над горами K. Я сделал и многое другое. Да… у меня была насыщенная жизнь.

А сейчас моё задание — Гертруда Шённ. История придумывалась банальная, голливудская. Упасть на самолёте где-нибудь в пустом районе. Незначительно пораниться — чтобы добраться до её дома, который, по последним данным, не охраняется — такова её прихоть. Просить помощи… и, прошептав, что меня преследуют, потерять сознание. Остаться… и заставить её влюбиться.

Ведь она всего лишь женщина. Какой бы своенравной и жёсткой ни была. И всё ради того, чтобы наконец справиться с независимой республикой А. Потравить этих чёртовых нестареющих детей, из-за которых они все свихнулись. Потихоньку ликвидировать и заменить правящую верхушку. Заполучить государство под своё попечительство. Со всеми горами, полями, озерами, непроходимыми лесами и многовековой культурой… ведь наша страна всегда это делала — бралась защищать слабых. За умеренную плату, конечно…

Говорят, Гертруда Шённ красива и умна. Говорят, ни один наш шпион ещё не ушёл от неё и её невидимой службы разведки. По крайней мере, живым. Но я не только рано или поздно уйду, но и выполню задание. Она будет моей и сделает всё, что я скажу. А потом… мы ещё решим, что с ней делать. Нет, я не люблю кровь. К тому времени фрау Шённ будет моим самым главным союзником.

Да, я это сделаю. Вот только…

Вот только… Скай всего этого не помнил.

Он лежал, вытянувшись на чём-то вроде длинной койки, и оглядывал помещение, в котором находился. Его одежда высохла, да и вообще было довольно тепло. Над головой темнел потолок. Что же это? Кажется, вагон поезда. Грязные, но почти везде целые окна, ряды таких же коек, как та, где лежал он… Довольно мягкая. Наверно, когда-то здесь ездили пассажиры первого класса. А теперь…