Подарок для Александры - Люси Монро

– Надумала что-нибудь? – раздался голос Димитрия.

Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо.

– Надумала что?

– Что-нибудь про свою жизнь, про мою, про нашу совместную.

– Почему ты решил, что думала я именно о нас? Или что вообще думала?

Улыбка на его лице показалась ей печальной.

– Как бы ты ни пыталась это отрицать, любимая, я неплохо тебя знаю. Ты часто проводишь первые минуты после пробуждения в раздумьях, словно теряешься в своих мыслях. А сейчас самой важной проблемой для тебя является будущее твоего ребенка.

– И будущее моего малыша должно быть обязательно связано с тобой.

– Оно и так связано. Поженимся мы или нет, будем любовниками или злейшими врагами на всю оставшуюся жизнь, как бы ни сложились наши дальнейшие отношения, я всегда буду занимать определенное место в жизни своего сына.

– Какие планы на сегодня?

– Грандиозные.

– Тогда пора вставать?

Димитрий лукаво улыбнулся:

– Совсем не обязательно.

– Но…

Неожиданно зазвонивший телефон прервал их интересную беседу. Димитрий обвел ее сладострастным взглядом, отчего она глупо захихикала, и повернулся к стоящему на прикроватной тумбочке телефону.

– Александра, это тебя. Сестра звонит.

Александра подползла поближе и взяла трубку из протянутой Димитрием руки.

– Мэделейн?

– Привет. Это я. Как идут переговоры, ну, сама знаешь, с кем? – У Мэделейн был встревоженный голос.

– Не спрашивай.

– Неужели все настолько плохо?

Плохо? Нет. Скорее глупо. То, что она вообще стала любовницей Димитрия, трудно было назвать умным шагом в ее жизни. А лечь с ним в постель теперь, когда их отношения были еще настолько шаткими, будущее неопределенным и она по-прежнему не могла простить ему предательства, было откровенным идиотизмом. – Нам просто многое еще надо обсудить.

– Он представил тебе официальные доказательства того, что не состоит с этой гречанкой в браке?

– Да.

– Это уже хорошо. Хантер уверял меня, что так и будет. Может, он еще не окончательный подонок.

– Хантер или Димитрий? – шутливо спросила Александра.

– Оба. Все они одним миром мазаны, – ответ сестры был на удивление выразительным.

– Дорогая, что-то случилось?

– Ну, как тебе сказать…

– Мэделейн… – произнесла Александра тоном, к которому младшая сестра была приучена с раннего детства.

– Во всем виноват Хантер!

Хантер? Мужчина, который из кожи вон лез, чтобы его жена была счастлива? Представить себе, что Хантер мог совершить недостойный поступок или причинить Мэделейн страдания, было невозможно.

– В чем его вина?

– Он специально попросил одного из своих деловых партнеров пригласить на вечер Димитрия!

Удар пришелся с той стороны, откуда Александра получить его никак не ожидала.

– Что?

– Он сказал, что переживал за тебя. Ему казалось, что без Димитрия ты очень плохо адаптировалась к новому образу жизни, и он решил проверить, возможно ли еще ваше существование вдвоем. Хантер навел справки, правда, сделал это с исключительной осторожностью. И выяснил, что Димитрий, в свою очередь, разыскивает Ксандру Фочен.

– Храни нас Бог от слишком инициативных мужчин!

– Сегодня мне пришлось спать в комнате для гостей, – сказала Мэделейн с большой долей удовлетворения.

Очевидно, Хантеру не под силу было справиться с замком.

– Прости, сестричка, мне совсем не хотелось, чтобы у тебя с Хантером возникали ссоры из-за меня.

– Мог бы посвятить меня в свои замыслы! Возможно, я бы поддержала его, если бы знала наверняка, что Димитрий все еще холост.

– Мэдди!

– Ладно. Хантер оказался прав только в одном. Без Димитрия ты просто увядала на глазах. Сегодня твой голос звучит куда более оптимистично.

Александра растерялась, не зная, что ответить на это точное, попавшее прямо в цель замечание. Быстрая смена основной темы разговора показалась лучшим ответом.

– Надеюсь, это все, что ты хотела мне сказать?

– Вообще-то нет… – нотки неподдельной тревоги снова послышались в голосе Мэделейн.

Что еще могло случиться?

– Мать прилетела первым утренним самолетом. Интересовалась, где ты. Я ничего ей не сказала, но тут снова вмешался Хантер. Он, как все мужчины, даже не понял, что стал причиной начала третьей мировой войны. Конечно, он проговорился и сказал ей, что вы с Димитрием живете в гостинице. Мать упала в обморок, а я так накричала на мужа, что он со мной больше не разговаривает… – на этих словах голос Мэделейн оборвался.

– Дорогая, мне совсем не хочется взваливать свои личные проблемы на твои плечи.

Мэделейн рассмеялась, но смех явно прорывался сквозь слезы.

– Это так на тебя похоже. После смерти отца именно ты заботилась о нас с матерью, молча сносила все ее упреки. А когда самой понадобилась поддержка, то сильного плеча, на которое можно было бы опереться, не нашлось. И ты чувствуешь себя виноватой? Боже праведный, скажи, за что?

– Я оказалась в такой сложной ситуации по собственной глупости. Никто, кроме меня, не должен расплачиваться за мои неприглядные поступки.

Димитрий как-то неестественно напрягся, сидя рядом с ней.

– Мама уже на подъезде к гостинице, чтобы помочь тебе выпутаться из этой скверной истории.

Ей, должно быть, это послышалось.

– Но…

– Она чуть было вторично не лишилась чувств на манер непорочной девицы эпохи королевы Виктории. Если серьезно, то выглядела она ужасно, побледнела как смерть… Ну, я и сказала ей, в какой гостинице остановился Димитрий и в каком номере вы сейчас находитесь.

Мэделейн громко расплакалась, снова и снова принося извинения.

– Успокойся, Мэдди. Все будет хорошо. Она же моя мать. Мне и в голову бы не пришло засекречивать от нее место своего проживания, – солгала Александра.

– Но бульварная пресса… Это же просто чудовищно! Я не знаю, как ты с этим справишься.

– Газеты? Какие еще газеты? О чем ты говоришь, Мэдди?

– Ты еще ничего не знаешь? – Мэделейн снова расплакалась. – Это просто напасть какая-то, после всего, что тебе пришлось пережить!

Зная наперед, что ничего вразумительного от сестры уже не добьешься, Александа постаралась хоть немного успокоить Мэделейн, прежде чем повесить трубку. Закончив разговор, она быстро повернулась к Димитрию:

– К нам едет моя мать.

Бровь Димитрия резко поползла вверх.

– Я догадался.

– Похоже, она вступила на тропу войны и настроена очень решительно.

– Она твоя мать. Благополучие родной дочери должно ее волновать, – сказал он уверенным голосом.

Александра смогла только рассмеяться в ответ.

– Больше всего на свете ее заботит безупречность добропорядочного имени славной семьи Дюпре. Мое совместное проживание с тобой в одном гостиничном номере противоречит материным взглядам на мораль. И неважно, в какие красочные слова ты будешь облачать свои оправдания и сколь низким будет твой подобострастный поклон.