Королевский долг - Пол Баррел

Слуги ведут во дворце очень замкнутую жизнь, регулируемую всевозможными правилами и предписаниями. Психологически это очень тяжело и страшно утомляет. Слуги живут своими обязанностями. Они едят, спят, дышат только для того, чтобы их исполнять. Неудивительно, что образуется весьма сплоченное и закрытое сообщество, отграниченное от внешнего мира. А вечеринки происходят и от желания повеселиться, и от необходимости отвлечься от забот. Естественно, что слугам из дворца трудно было находить себе девушек. Лакей, к примеру, не мог, познакомившись в городе с девушкой, пригласить ее к себе на ночь. Посетителей во дворец просто так не пускают: во-первых, их тщательно проверяют, прежде чем позволить войти, во-вторых, все гости должны покинуть дворец до одиннадцати тридцати вечера.

Зарплата слуг небольшая. Это неудивительно, если учесть, что им не надо платить за квартиру и еду они получают бесплатно. Но работают они не ради денег. Их держит желание служить королеве. Они знают, что это огромная честь.

Как солдаты служат королеве и защищают права жителей своей страны, так и слуги посвящают свою жизнь королеве, чтобы она могла выполнять свои государственные обязанности и ничто ей не мешало. Каждый, избравший такую службу, вынужден мириться с множеством ограничений и правил. И так же, как в армии, между слугами устанавливается дух веселого товарищества. Довольно часто слуги подшучивают друг над другом. Например, младший лакей может, войдя в свою комнату, обнаружить, что вся мебель, и даже лампочка из люстры, куда-то исчезли. А одна несчастная горничная в Балморале обнаружила у себя на подушке дохлую летучую мышь. По диким воплям горничной мы догадались, что она нашла «подарок». На заднем дворе Балморала были протянуты веревки для сушки белья, и как-то один шутник-лакей вывесил на них всевозможные трусы, как флажки. Однако шутка оказалась не такой уж безобидной. Одна из фрейлин узнала среди «флажков» свое белье, и ей это совсем не понравилось. Главный камергер приказал убрать бельевые веревки, так как они «не отвечали понятиям о приличиях».

Такие шутки, как и вечеринки, помогали мириться с монотонной жизнью. Неяркий свет в окнах под самой крышей, который было видно от ворот, надежно скрывал атмосферу дискобара, царившую внутри. Пажеское крыло, где жили лакеи и пажи, и крыло «Финч», где жили горничные и камеристки, вдруг становились одним целым. Коридоры украшались гирляндами, двери во все комнаты распахивались настежь — любой мог войти, куда хочет. Это было похоже на этаж отеля, целиком занятый членами одной конференции. Музыка разносилась по всему коридору, и мы танцевали ночь напролет под Донну Саммер, Бэрри Уайта и «Аббу». Главное было как-то изолировать экономку, мисс Викторию Мартин, у которой были гимназические представления о дисциплине. «Мужчинам запрещается находиться в женском крыле!» — как-то заорала она мне, когда я решил сократить дорогу и пройти из Пажеского крыла в Детское через коридор горничных. Она беспрестанно опекала своих «девочек». Ей стало бы дурно, если бы она узнала, что горничные и камеристки иногда проводят время с пажами и лакеями.

Она старательно проверяла «свои владения». Горничные не осмеливались оставить окурок в пепельнице в своей собственной комнате. Мисс Мартин, служившая когда-то во флоте, считала, что в женских комнатах должна царить идеальная чистота, а значит, окурки из пепельниц полагается вытряхивать каждое утро. Она приходила в ярость, если находила хоть один окурок. Я не раз слышал, как горничные перешептывались: «Мисс Мартин опять не в духе». А потому вечеринки устраивались только тогда, когда экономка отлучалась из дворца по делам или на выходные, или, по крайней мере, крепко спала.

В Сандринхеме и Балморале экономки были не такими строгими, и слугам там было легче. Там устраивались ежедневные вечеринки, на которых все забывали о своих обязанностях и развлекались как могли. Неудивительно, что замок в Абердиншире слуги прозвали «Балморал-аморал».

С начала августа до начала октября — на время отпуска королевы — двор переезжает из Букингемского дворца в Балморал. Королевская семья садится в Портсмуте на яхту «Британия» и отправляется на север вдоль западного побережья. Плавание длится неделю, и маршрут проходит по Ирландскому морю, затем мимо мелких шотландских островов, после чего яхта направляется в Абердин.

Мне отводили каюту 44 на нижней палубе. Я считал ее своей с 1979 по 1986 год. Тут была металлическая дверь, отъезжавшая в сторону, один иллюминатор, койка, письменный стол и раковина из нержавеющей стали. Я старался не думать о том, что от бушующего моря меня отделяет лишь тонкий слой металла. Прямо под моей каютой были воздушные винты, усыплявшие меня своим тихим ритмичным гулом. Когда море было неспокойным, мой иллюминатор становился похож на дверцу стиральной машины. Вода бешено крутилась прямо за ним.

На носу размещались служащие ВМС (250 офицеров), а в кормовой части — королевская семья (около тридцати человек).

В море у меня было одной важнейшей обязанностью меньше: не надо было выгуливать собак. Их отправляли в Абердин самолетом «Андовер» из королевского авиапарка. Таким образом, все мое внимание в море было посвящено королеве. Она проводила время на застекленной террасе, из которой был выход на палубу, оттуда можно было наслаждаться морскими видами или следить, как за кораблем разбегается пенный след. За яхтой всегда следовал военный фрегат.

Каждый день к завтраку, в девять часов, и к чаю, в пять, я ставил ломберный столик для королевы и принца Филиппа. Обедали и ужинали они вместе с остальными (обед был в час, ужин — в восемь пятнадцать). Ели из королевского фарфора (сервиз с королевской яхты «Виктория и Альберт»).

Ходить по яхте с подносом было нелегко. Его приходилось нести не как обычно, а короткой стороной вперед, иначе его невозможно было пронести через узкие двери и по узким лестницам. Не раз, когда корабль подкидывало на волнах, чашки, тарелки, блюдца сыпались с подноса на пол. К сожалению, на подносах не было специального покрытия, как на обеденном столе. Он казался полированным, но при этом ни фарфоровые тарелки, ни хрустальные бокалы, ни серебряные ложки и вилки с него не съезжали.

Прислуживать за обедом на море — настоящая мука. Яхта раскачивается на волнах, и меня с двумя тарелками овощей в руках кидает вместе с ней. Я научился ходить, широко расставив ноги и согнув колени. Королеву это ужасно развлекало: мало того что члены королевской фамилии страдают от морской болезни, так еще и ее лакей выделывает настоящие акробатические трюки. В хорошую погоду вечером «Британия» бросала якорь в какой-нибудь бухточке и катера доставляли членов королевской фамилии на берег. Там, на пустынном пляже, они располагались на пикник (мясо для барбекю было заранее приготовлено шеф-поваром). Моряки разводили костер. Королевская семья устраивалась на ковриках и камнях. А слуги в это время оставались на яхте и устраивали вечеринки или отвечали на вопросы радиовикторины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});