Циничные игры (СИ) - Ольховская Вероника

— Я, — ответила, сжав ладони в кулаки. — Так Вы будете заказывать или обратитесь в заведение, расположенное на углу? Там отлично готовят мясо.

— Почему делаешь вид, что не узнаешь меня? Мы так давно не виделись, — голос Орлова постепенно приобретал эмоциональную окрашенность. — Я недавно встречался с ребятами, но они сказали, что не знают, где можно тебя найти.

— А зачем меня искать? — подняв исступленный взгляд, спросила я. — Мне кажется, наша связь оборвалась настолько давно, что об этом даже неприлично вспоминать.

— Нина, но ведь это именно ты решила закончить наши отношения. А сейчас пытаешься обвинить в этом меня? — на мужском лице появилась тень раздражения. — Я же пытался найти тебя… Но в деканате сказали, что ты забрала документы. А Юлия Борисовна даже не пустила на порог вашей квартиры.

— Марк Станиславович, извините, но я не собираюсь сейчас обсуждать с вами свою личную жизнь. Пожалуйста, делайте заказ, или прошу, освободите помещение, — сквозь зубы проговорила я, указывая на входную дверь.

Орлов еще несколько секунд молча смотрел на меня, но потом согласно кивнул и поспешил удалиться.

Как только его силуэт скрылся за панорамным окном, я тяжело выдохнула, оперевшись на барную стойку. Казалось, за несколько минут, проведенных рядом с бывшим возлюбленным, из моего тела выкачали все силы. Ноги мгновенно стали ватными, а в горле пересохло. Дрожащей ладонью я потянулась к стакану воды, стоящему около небольшого куллера, но рука подвела. Намочив новую рубашку, мне пришлось быстро скрыться в своем кабинете, закрывшись на замок.

Спустившись по двери на пол, я спрятала голову руками. Именно в этот момент мне хотелось стать невидимой, недоступной для окружающего мира. Забытая обида жгучей болью прошлась по груди, освободив похороненные чувства. Под ребрами так сильно заныло, что хотелось в голос зарыдать. Но я сдержалась.

Сжав до боли зубы, пыталась глубоко дышать, но из-за избыточного кислорода, моя голова начала кружиться. Мир вокруг поплыл, но я оставалась в сознании, держась за тонкую нить оставшегося самообладания.

Не знаю, сколько я бы так просидела, если бы не звонок Славы.

Потянувшись к сумочке, стоящей на небольшом диванчике, я ответила на звонок, положив обессиленную голову на мягкий плед.

— Наконец-то у меня появилась свободная минута, чтобы позвонить тебе, — в динамике послышался радостный голос Косарева. — Представляешь, сегодня я впервые ощутил давление возраста, не сумев выиграть у семнадцатилетнего мальчишки. А как у тебя дела?

— Я видела Марка, — единственное, что смогла сказать.

— Ты где? В кафе? — обеспокоено спросил Слава. — Я сейчас быстро закончу тренировку и приеду. Дождись меня.

Но мне и не хотелось никуда уходить.

Отключившись, на секунду закрыла глаза, представляя, что произошедшее сегодня было игрой воображения, одним из ночных кошмаров, терзающих душу. Но, не рассчитав силы, я уснула.

— Нина, — послышался отдаленный голос Славы, — что ты делаешь на полу? Неужели не могла хотя бы на диван лечь?

Мое сонное тело оказалось на сильных мужских руках, переместивших его на мягкую поверхность. Меня знобило. И голова, казалось, сейчас могла расколоться на несколько частей. Но я через силу открыла глаза.

— Ты как? — тихо спросил Косарев, заправив растрепанные волосы за ухо. — Когда он приходил?

— Сегодня, — хрипло прошептала я. — Помнишь, ты недавно спрашивал, что буду чувствовать, когда встречусь с ним? Я ещё сказала, что все отболело, растворилось, словно не было…

Парень согласно кивнул, обеспокоено смотря на меня.

— Как же я ошибалась… Ничего не прошло, Слава, ничего не отболело, — мой голос дрогнул. — Мне всё так же больно видеть его счастливое лицо, всё так же неприятно думать, что его жизнь сложилась лучше, чем моя. Кажется, сердце сейчас разорвется от горести нашей встречи, — я несколько раз легко стукнула себя кулаком в грудь. — Зачем? Почему сейчас? Для чего он пришел именно в моё кафе! Что я сделала такого, что судьба так играет моей жизнью?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Слёзы текли по щекам, оставляя жгучие следы на коже. Сильные мужские руки притянули меня к себе, скрывая израненную душу от враждебного мира. Слава гладил по голове, шепча:

— Ш-ш-ш-ш, девочка моя, всё пройдёт, всё уляжется. И ты сможешь снова улыбаться, словно ничего не было…

Только он мог так меня успокаивать… Только ему удавалось позволить мне чувствовать себя в безопасности…

Иногда я очень жалела, что не могла полюбить этого замечательного мужчину. Мои чувства к нему были гораздо глубже: уважение, доверие, восхищение и благодарность — за прошедшие годы Слава стал для меня членом семьи, но, к сожалению, не в желаемой для него роли.

— Спасибо, — прошептала я, выплеснув эмоции.

— За что? — улыбнувшись, спросил Косарев.

— За то, что ты со мной, — подняв на него благодарный взгляд, ответила я. — За то, что именно ты рядом в самые сложные моменты. Я знаю… Понимаю, что ты чувствуешь по отношению ко мне… Но, Слава…

— Тш-ш-ш, — парень приложил указательный палец к моим губам, — пожалуйста, не говори этого. Сейчас у меня есть призрачный шанс, мимолетная надежда, что ты почувствуешь мою любовь и боль, мою радость и грусть. Но, если отнимешь её, как я буду жить дальше?

— Счастливо, — шмыкнула. — Ты достоин лучшего, большего, чем мать-одиночка, потерявшаяся в собственной беспомощности. Я не могу каждый раз хвататься за тебя, как за единственную соломинку, лишая возможности спокойной жизни. Мы и так отняли слишком много твоего времени.

— Прекрати, слышишь, — прорычал Слава, — прекрати. Такое ощущение, что сейчас ты пытаешься проститься со мной.

— Именно это я и делаю, — через силу оторвавшись от мужских объятий, сжала губы. — Слава, с этой минуты я прошу тебя, больше не приходи ко мне. Не звони, не пиши. Чем дольше мы находимся рядом друг с другом, тем сложнее становится отпустить. Поэтому нам нужно научиться жить по отдельности, попытавшись прекратить ненужные отношения, — мне было слишком тяжело говорить это. — Но знай, ты навсегда останешься самым светлым, самым теплым моим воспоминанием. Я сохраню в своем сердце частичку твоей любви, подпитывавшей меня все эти долгие годы.

Косарев закрыл глаза, тяжело вздохнув. Он понимал, что я слишком долго тянула с этим разговором и ни за что не могла сейчас отступить назад. Ничего не говоря, Слава встал и пошел к двери, но в последний момент остановился, посмотрев на меня.

— Я люблю тебя, мой лучик, — первое признание. — Ты просто даже представить себе не можешь, как я люблю тебя, Дану. И то, что ты считаешь ошибкой, я считаю своим благословением. Рядом с вами мне посчастливилось почувствовать семейное тепло. Поэтому, если ты думаешь, что я так просто сдамся, то глубоко ошибаешься. Я не позволю нашей истории закончится именно так.

Он вышел, оставив меня в полном одиночестве. Теперь это действительно было так — я осталась совершенно одна.

Немного посидев, я собралась идти домой. Мама написала, что сегодня Дана останется ночевать у неё. Но именно сейчас это было к лучшему — мне не хотелось, чтобы дочь видела меня в разбитом состоянии.

Выйдя из кафе, поставила помещение на сигнализацию, а развернувшись, увидела огромный черный внедорожник, рядом с которым стоял отрешенный Марк. Он крутил между пальцами небольшой брелок, задумчиво смотря на землю.

Сделав вид, что я не заметила его, хотела пройти мимо, но мужская рука ловким движением схватила мой локоть, остановив около Орлова.

— Нам нужно поговорить, — серьезно сказал он, подняв мрачный взгляд.

— Говори за себя, — попытавшись вырваться из его захвата, ответила я. — Немедленно убери от меня свою руку — ты не имеешь права прикасаться ко мне.

— Нина, — устало произнёс Марк, — пожалуйста, давай не будем устраивать сцен. Просто садись в машину, я отвезу тебя домой.

— Мне кажется, у тебя проблемы со слухом, — отвела взгляд. — Я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой. Более того, я не желаю даже близко приближаться к тебе. Марк, я ненавижу тебя. Презираю, — каждое слово я словно выплевала. — Рядом с тобой мне хочется задохнуться. Поэтому прошу, оставь наше знакомство в прошлом и сделай вид, что не знаешь меня.