Социальное прогнозирование - И. Бестужев-Лада

Это, конечно же, Гейзел Гендерсон – «Создание альтернативных будущностей» (1978). С характерным подзаголовком: «Конец экономики» и с предисловием одного из наиболее авторитетных предтеч альтернативистики – Э. Шумахера. Основная идея труда, нашумевшего в свое время, – необходимость перехода от привычных категорий политэкономии к оптимальному сочетанию критериев экономики и экологии, к качественно иному образу жизни общества, включая полное переосмысление сущности научно‑технического прогресса на благо людей. Эти идеи она развивала позднее еще в двух столь же нашумевших книгах – «Политика солнечной эпохи: альтернатива экономике» (1981) и «Парадигмы в прогрессе (Смена парадигм): жизнь за пределами экономики» (1991).

Следует назвать и Мэрилин Фергюсон – «Заговор Водолея: личные и общественные трансформации в 80‑х годах» (1980). Основная идея книги: на смену эпохе Рыб, в которой мы мыкались последние две тысячи, лет, грядет такой же продолжительности эпоха Водолея, с совершенно иной системой ценностных ориентации людей, с качественно иным менталитетом и образом жизни. Первые признаки наступления новой эпохи («заговор Водолея») уже дают о себе знать: на смену «вертикальной» иерархии бюрократических структур приходят «горизонтальные» сети взаимодействия; на смену здравоохранению – изначальное «здравоохранение», с минимизацией медицинского вмешательства; на смену образованию как средству повысить свой статус в обществе – непрерывное образование как процесс, как радость познания нового; на смену труду для выживания—труд как радость самореализации личности. И так далее. Прямо‑таки мечты утопистов XIX в., до марксистов включительно, только шаг за шагом находящие свое воплощение в реальной жизни развитых стран мира сегодня! И следует сделать все возможное, чтобы приблизить эпоху Водолея целенаправленными усилиями.

Чтобы не создалось обманчивого впечатления, будто современная альтернативистика представлена только симпатичными американскими дамами с фамилиями, оканчивающимися на «сон», упомянем еще две книги, вполне равноценные, на наш взгляд, предыдущим: Л. Броун (США) «Созидание устойчивого общества» (1981) – широчайшая панорама альтернативистики, и Ж. Робен (Франция) «Смена эпох» (1989) – с упором на радикальную переориентацию экономики и политики, а также на необходимость реморализации общества. Как уже говорилось, этот список нетрудно дополнить еще несколькими десятками названий работ того же качества.

Вместо того, чтобы перечислять названия, которым все равно не хватит места даже для наикратчайших аннотаций, гораздо разумнее, по нашему убеждению, задаться вопросом: почему десятки блестящих книг по альтернативистике – ничуть не менее, а в некоторых отношениях даже более интересные, чем книги Кана и Тоффлера, первые доклады Римскому клубу – не получили в мировой аудитории того же отзвука, не дали того же эффекта разорвавшейся бомбы? Виной ли тому изменение обстановки, когда на первый план в глазах читателей выходят проблемы не столько будущего, сколько настоящего – распад Советской империи, предродовые судороги рождения нового Багдадского халифата от Марокко до Индонезии, от Казани до Южной Африки, смена противостояния СССР – США противостоянием США – Зап. Европа – Япония и т.п.? Или психологическая усталость читательской аудитории от любой «литературы о будущем», ничего, кроме неприятностей, не несущей? Или неспособность самих авторов преодолеть психологический барьер неприятия всего качественно нового, «пробиться» к читателю, «достучаться» до его ума и сердца? Или что‑то еще?

Собственно, попытки найти ответы на эти вопросы и составляют суть настоящего курса лекций. Начать эти поиски, как представляется, необходимо, в свою очередь, с вопроса: что имеется общего во всех работах по альтернативистике при всех различиях между отдельными авторами? Внимательный анализ литературы обнаруживает, что таких «пунктов схождения» насчитывается ровно пять. Они же и составляют основные условия спасения от катастрофы на путях перехода к альтернативной цивилизации.

Во‑первых, если не все, то подавляющее большинство авторов считают, что коль скоро то или иное состояние общества в конечном счете определяется состоянием энергетики, значит, переход к альтернативной цивилизации невозможен без восстановления на качественно новой основе серьезно нарушенного к настоящему времени глобального топливно‑энергетического и зависимого от него материально‑сырьевого баланса.

Во‑вторых, признается столь же необходимым восстановление на качественно новой основе столь же серьезно нарушенного глобального демографического баланса, нормализация воспроизводства поколений.

В‑третьих, в точности то же самое относится к катастрофически «идущему вразнос» глобальному экологическому балансу, который также подлежит восстановлению на качественно новой основе.

В‑четвертых, ясно, что всего этого невозможно достичь не то, что при гонке вооружений, но даже при сохранении сегодняшнего уровня производства оружия – тем более что оно ежечасно грозит человечеству уничтожением. Следовательно, подразумевается необходимость всеобщего и полного разоружения.

Наконец, в‑пятых, человечеству не выжить – даже при исполнении всех четырех вышеперечисленных условий, если не поставить во главу угла системы ценностей гуманность, т.е. самого человека, его благополучие и полноценное развитие.

Так родилась наиболее распространенная формула альтернативной цивилизации: низкоэнергетическая (в смысле экономичности потребления энергии), высокоустойчивая (в смысле восстановления глобальных балансов, на которых зиждется человечество), экологически чистая, полностью демилитаризованная и подлинно человечная.

Заметим, что за последние два десятилетия XX века в мировой футурологии не произошло никаких существенных сдвигов. Да, продолжают выходить «Доклады Римскому клубу». В 2000 г. переведена на русский язык книга‑доклад Э. Вейцзеккера, А. и Л. Ловинсов «Фактор четыре: затрат – половина, отдача – двойная» (заглавие говорит само за себя). Да, почти каждый год выходит несколько интересных, иногда просто блестящих монографий по глобалистике и альтернативистике, не уступающих предыдущим ни в чем. Кроме… мировой сенсационности футурологических трактатов 50‑х—70‑х годов XX века.

В 2000 г. в России издан фундаментальный труд «Впереди XXI век: перспективы, прогнозы, футурологи. Антология современной классической прогностики 1952—1999». Ожидаются издания на английском, французском, немецком и итальянском языках. Антология включает в себя главы из 17 произведений, ставших в свое время мировыми сенсациями, плюс два десятка кластеров конкретных прогнозов. Она открывается именами Р. Юнгка (1952), Б. Де Жувенеля (1963), Д. Белла (1966), Г. Кана (1967), А. Тоффлера (1970), А. Печчеи(1977),а завершается именами Г. Гендерсон (1981) и Дж. Найсбитта (1990).

Если учесть, что последняя книга развивает положения предыдущей, изданной в 1982 г. – последней сенсации современной футурологии, то создается впечатление, будто «Золотой век» прогностики целиком уместился в 30‑летие 1952—1982‑х. Неужели последующие 20 лет историки назовут «Серебряным веком» – своего рода футурологическим декадансом, когда футурология, говоря щедринским языком, «прекратила течение свое»? Тогда чего же ожидать от следующих десятилетий? «Бронзового века», когда интерес к прогностике мировой аудитории будет полностью утрачен? «Железного века», когда о будущем вообще перестанут думать и писать? Или вновь заблестит заря нового «Золотого века», новых футурологических мировых сенсаций?

Ответ на эти вопросы полностью в руках сегодняшнего студента – завтрашнего футуролога.

Часть II

КОНЦЕПЦИЯ «ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯ» И ЕЕ СУЩНОСТЬ

Лекция 8

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ КОНЦЕПЦИИ «ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯ» В РОССИИ

Как мы уже говорили в одной из предыдущих лекций, в начале перестройки № I, известной под названием НЭП – Новой экономической политики (1921—1929), группе советских экономистов во главе с В.А. Базаровым была поручена разработка прогноза перспектив развития СССР на годы первой пятилетки (1928—1932) и далее. В процессе работы учёные пришли к выводу, достойному самих высоких научных премий мира: невозможно предсказывать будущее состояние процессов или явлений, поддающихся изменению средствами управления, в том числе планирования – получается как бы саморазрушение или, напротив, самоосуществление предсказаний, причем, с учётом предсказанного. Вместо тщетных в данном случае попыток безусловных предсказаний учёные рекомендовали две качественно новые исследовательские технологии: «генетическую» (экстраполяция в будущее наметившихся тенденций с целью выявления или уточнения проблем, подлежащих решению средствами управления) и «телеологическую» (оптимизация трендов по заданным критериям и целям для выявления наилучших решений указанных проблем). По сути, речь шла о способах «взвешивания» возможных – ожидаемых и желательных – последствий намечаемых плановых и иных решений. Выдающееся научное открытие!